Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

«Я придумала дерьмовый план! Ни одна из группировок не уважает Зарутского. Наши всю жизнь считали его предателем. Пескаревские – и того хуже. Человеком низшего сорта, выполнявшего за них самую грязную и унизительную работу. Потому и угрозы Макара кажутся им… смешными!»

Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Паника все сильнее охватывала сознание. Леденя кровь. Парализуя мышцы. Лизу затрясло.

Она видела, что «старшие» в лице дяди Бори и его сторонников собираются вмешаться, но никак не могла позволить случиться этому. Никак.

«Нет-нет-нет! Все не может закончиться… вот так! Я на могиле отца поклялась, что уничтожу Гарика! Что отомщу ублюдку за родителей!»

Но реальность оказалась слишком суровой. Очевидно, все эти люди понимали только язык силы. И речи сопливой, по их меркам, девчонки слушать не собирались. Что ж… все так. И от бессилия Лизе хотелось рыдать. Стало очевидно: с секунды на секунду Прокурор подаст сигнал, и начнется месиво. Именно так он и сделал. Почти. В последний момент вмешался Дмитрий и остановил его. Крепко стиснув его плечо, Похомов что-то шепнул ее дядюшке на ухо. А после впился в Лизу потемневшим взглядом. И в тех бездонных «черных дырах» она прочитала следующее:

«Действуй, Кроха! Не знаю, что ты задумала, но… действуй! Сейчас!»

«Мне страшно, — транслировала она ему в ответ. — Их так много…»

«Да! — презрительная ухмылка. — И все как один… боятся тебя! До усрачки! Приглядись внимательнее. Разве в их глазах веселье? Это страх, жена!»

Жадно втянув воздух полной грудью, Лизавета усомнилась:

«Взрослые матерые мужики испугались слабой безоружной девушки?»

В глазах мужа сверкнула сталь:

«О, ты далеко не безоружна. И каждый из них прекрасно это знает!»

«Знает… что?»

«Я – твое оружие! Я и все те, кого ты недавно перечислила!»

Она судорожно всхлипнула, задыхаясь от эмоций. Вибрируя от напряжения, точно натянутая струна, покачала головой и произнесла одними губами:

— Я до смерти люблю тебя! Просто… до смерти!

Не дожидаясь ответной реакции своего мужчины (а она не сомневалась, что та была бурной), Лиза поспешила прервать их «гляделки» и сосредоточилась наконец-то на деле. Представив, что находится на танцевальном паркете, примерила на себя роль прожженной стервы. Бессердечной и жестокой. Скользнув внимательным взглядом по толпе, она окончательно убедилась, что «весельчаков», смеющихся над ней и Зарутским, становится все больше.

«Что ж… с волками жить – по-волчьи выть!»

Сосредоточив внимание на мужчине, который стоял неподалеку от Пескаря и особенно громко смеялся, Лизавета мстительно прищурилась. А после, воинственно вскинув подбородок, достаточно громко произнесла:

— Макар, а ты выполнишь все, о чем я тебя попрошу? Все что угодно?

— Без исключений! — незамедлительно отозвался Зарутский.

С преувеличенным интересом разглядывая свои ногти, Лиза тяжело вздохнула:

— Видишь толстяка рядом с Пескарем? Он действует мне на нервы. Убей его!

Андрей, хранивший молчание все это время, ошарашенно выдохнул:

— Рыжик! Ты… ты чего творишь? Что значит… убей его?

Зарутский же, не изменяя себе, лениво пожал плечами. Однако всего секунду спустя резко выхватил пистолет из-за пояса и спустил курок, целясь в того человека. Никто не ожидал от него подобной прыти. Никто, кроме Лизы. Следуя своему плану, в самый последний момент она схватила мужчину за руку, направляя его пистолет вниз. Выстрел прогремел, но пуля ушла в землю. Весельчаку сразу стало не до смеха. Да и всем присутствующим резко стало не до смеха. Повисла гробовая тишина. Но на сей раз «замолчала» даже природа. Несостоявшийся «покойник», осознав, что находился буквально на волосок от гибели, побледнел, как больничная простыня. А Гарик, стоящий неподалеку от него, с плохо скрываемой ненавистью уставился на Лизу.

Явно собирался сказать что-то мерзкое, но она не оставила ему шанса. Триумфально улыбаясь, с нарочитой медлительностью извлекла из кармана ожерелье своей матери и демонстративно закрепила его на своей шее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Испытывая какое-то изощренное удовольствие от того, как ошеломленно расширились крысиные глазки ее противника, Лиза гордо расправила плечи, демонстрируя себя ему… во всей красе и с огромнейшим состоянием на шее.

Тишину пространства тут же пронзил дикий гогот Похомова.

— Шах и мат, жена! — хрипло, восторженно. — Шах и мат!

По толпе прошелся изумленный шепоток. Все бурно обсуждали что-то между собой. Лиза же, стянув с волос резинку, переделала хвост в высокий пучок. Почему-то ей казалось, что так наследие ее отца будет лучше видно.

Как раз в этот момент у одного из охранников дяди Бори затрещала рация.

И все отчетливо услышали:

— Прием! Прием! Главному передай: при патрулировании периметра обнаружено кое-что странное. Колонну из фур вижу. Номера нашего региона. На местности ориентируются отлично. Кружат совсем рядом. Для чего – неясно. Но такое ощущение, что все основные пути отступления блокируют. Будут какие-то указания на этот счет? Прошерстить их?

С трудом сдерживая ликование, Лиза рискнула ответить за Прокурора:

— Нет! Это наши ребята. Не приближайтесь к ним. Крайне опасный груз. И у них тоже есть особые инструкции на случай непредвиденных обстоятельств!

Удача наконец-то улыбнулась им. Да. Судя по вытянувшимся лицам людей и напряжению, сгущающемуся в воздухе, стало ясно – их с Макаром блеф удался. Никто не станет рисковать, чтобы причинить им вред. Они полностью обезопасили себя. И люди готовы их слушать. Собравшись с мыслями, Лиза в который раз окинула взглядом толпу и спокойно заявила:

— А вот теперь мы… поговорим!

Глава 69

Не дождавшись ни согласия присутствующих на «задушевную беседу», ни их возражений, Лиза решительно шагнула вперед и с откровенным вызовом уставилась на Гарика. С холодной свирепостью разглядывая настоящего монстра в человеческом обличии, она скривилась от искреннего отвращения.

— Я прекрасно понимаю, что никому из вас не хочется слушать жалкий лепет «безмозглой пигалицы», — громко, но максимально сдержанно обратилась ко всем сразу. — К счастью, у вас нет выбора. Вам придется. Придется выслушать все, что я скажу! Дядя, ты ведь позволишь мне высказаться?

Прокурор, явно пребывая в шоке, не проронил ни звука.

Лишь сурово сдвинул брови и кивнул, разрешая ей поступать как только заблагорассудится. Отлично. Большего ей не требовалось. Собрав в кулак все свое мужество, Лиза обратилась непосредственно к Пескарю:

— Несколько дней назад… по твоему личному приказу… на меня и моих близких… напали твои люди. Сперва они навредили Алексею Гордееву – старшему сыну Хирурга. Его накачали какой-то дрянью и, пока он находился в бессознательном состоянии, толпой избили до полусмерти. Потом они закинули его в багажник его же автомобиля и… направились за мной. Беспощадные головорезы, вооруженные до зубов. Они должны были, пользуясь фактором внезапности, обстрелять мой дом. Не задумываясь о последствиях. Не щадя ни стариков, ни женщин. Просто… открыть огонь по безоружным людям. Но мы с Соней, сами того не зная, смешали вам карты, когда решили пойти навстречу Алексею. И облегчили задачу одновременно. Шмель наткнулся на нас уже на достаточном расстоянии от дома. У наших сопровождающих завязалась перестрелка с вашими. Полагаю, итог тебе известен? Из ваших в живых остался только Шмель. Сказать почему?

Пескарь презрительно скривился:

— Потому что профессионал! Гений. Умеет выживать. А это уже талант.

— Да неужели? — иронично хмыкнула Лиза, скользя внимательным взглядом по его приспешникам. Обращаясь к толпе, продолжила: — Среди присутствующих есть те, кому погибшие ребята приходились родными? Близкими? Друзьями? Выходите вперед. Я хочу видеть вас! Хочу донести правду. Хочу, глядя вам в глаза, рассказать, как все было на самом деле…

Она не знала, верно ли поступает в данный момент. Но молчать больше не могла. Перед глазами кадрами киноленты проносились сцены той жуткой расправы на поляне. И каким-то своим внутренним радаром Лизавета почувствовала, что должна выплеснуть наружу всю свою ярость. Весь страх.