Гамбургский счёт. Сборник рассказов - Олег Гаврюшов

что никакие локомотивы Миша не покупал, а водил за нос освободителя Кавказа целых полгода.

Грозный боевик Хабиб не знавший страха, не испытывавший пощады к врагам, рассвирепел, в жилах вскипела горячая кавказская кровь, а из ноздрей пошёл дым. Он вышел от начальника железной дороги с одной целью: порвать Мишу. Он повернул в сторону Мишиного дома и собирался уже было идти вершить свой джихад, но тут неожиданно за спиной раздалось:

– Одну минуточку, гражданин.

Недовольный, что кто-то в такой момент посмел помешать воину ислама, Хабиб обернулся. Два постовых милиционера с красными от мороза рожами смотрели в упор на Хабиба.

– Документик Ваш можно?

В такие моменты Хабиб обычно протягивал паспорт, внутри которого лежала сторублёвка. Менты открывали паспорт, забирали сторублёвку и возвращали документ, извинившись за беспокойство. Но в этот раз сторублёвки в паспорте не было. Не было там и вида на жительство.

Соседями по камере в приёмнике – распределителе, куда привезли Хабиба, были два БОМЖа, от которых воняло потом и экскрементами. Вова и Петя, так звали БОМЖей очень обрадовались новому сокамернику, который отказывался принимать у надзирателей пищу похожую на отходы и свою пайку бескорыстно отдавал им. Хабиб провёл там пятнадцать суток, которые показались ему вечностью. Когда срок закончился, в Муриманске стояла зима, он вышел на декабрьский мороз и еле передвигая ноги поплёлся в Мишин «офис». Он него воняло потом и экскриментами, от Вовы и Пети он заразился чесоткой и педикулёзом, похудел и осунулся. В лицо бил холодный ветер вперемежку со снегом. Пешком до Мишиного офиса было далеко. Хабиб пришёл туда только к вечеру. Двери подвала были заколочены крест накрест досками и опечатаны печатями судебных приставов.

Путь домой без денег был отрезан, где искать Мишу он не знал, Мабиб, к которому Хабиб пришёл в офис не пустил его на порог сказав, что боится вшей.

Грозный боевик, воин ислама и освободитель Кавказа, почесав педикулёзный затылок поплёлся на овощебазу, где его бывшие сокамерники Вова и Петя грузили овощи у азербайджанцев. Они не боялись вшей и чесотки, а охотно поделились с Хабибом кровом и заработком.

А судьба долларов была до прозаичности проста. После того, как Миша покинул Хабиба, он притащил чемоданы с валютой к знакомым фарцовщикам и предложил купить их у него за полцены. Валютчики обрадовались, доллары взяли, но с деньгами кинули и пропали в неизвестном направлении.

Олег, Толик и яичный бизнес.

В самый разгар кооперации, когда вся страна поднялась с колен и выпрямилась во весь свой гигантский рост, когда вылезла из подполья недобитая гидра империализма и запустила свою лапу в головы еще некогда советских граждан, Олег, в один из солнечных дней, с трудом вышел из квартиры своего знакомого по имени Вова, где провел без малого месяц в беспробудном пьянстве… Он немало удивился что мир все еще на месте и, с тоской в сердце осознал, что из жизни вычеркнут не только очередной месяц, но и вся рейсовая получка. Впрочем, рейсовая получка кончилась через неделю, после того, как Олег зашел в гости к Вове. И за последних девочек расплачиваться пришлось уже Вовиным телевизором. Телевизор был хотя и цветной, но ламповый, старый и размером с шифоньер. Охранник, который привез девочек, долго отказывался его брать. Он деловито провел ревизию двух меблированных комнат и обнаружил, что кроме телевизора там есть еще только диван с характерным пятном желтого цвета посередине и охранник решил удовлетвориться телевизором. На какие средства пили остальные три недели Олег вспомнить не мог. Смутно вспоминалось только то, как они с Вовой бегали по улицам и предлагали всем прохожим купить у них диван по недорогой цене. Кое-кто соглашался, соблазнившись ценой (всего одна бутылка водки), но всех почему-то отпугивало желтое пятно. Собственно говоря, отсутствие средств для продолжения банкета и послужило причиной, по которой Олег оставил Вову в одиночестве.

Тяжело ступая ногами, отвыкшими от ходьбы, Олег направился в сторону дома, где жил его друг – Толя. У Толи пришел с рейса папа. Мама же, наоборот, находилась на Украине, что позволило Толе и его папе вдвоем наслаждаться прелестями мужского одиночества. Наслаждались они около пяти дней. Папина заначка от рейсовой зарплаты приказала долго жить через три дня после того, как мама легкомысленно оставила отца и сына в одиночестве. Папа имел неосторожность показать сыну, куда он прячет заначку, после чего Толю видели в лучшем ресторане города, где он в сопровождении двух девиц легкого поведения заказывал музыкантам модную мелодию. Папиной заначки хватило на несколько дней, после чего Толя, возмущаясь мизерными заработками в папиной рыболовной компании, вернулся домой, где сразу же наткнулся на суровый отеческий взгляд.

– Где деньги сынуля?

Сынуля всхлипнул и произнес:

– Прости, Папа, я больше не буду.

Папа стал расхаживать по квартире вокруг Толика, который виновато понурил голову и принялся внимательно разглядывать паркет. Папа объяснял сыну, что плохо брать чужое, не им заработанное, не им положенное и не им выстраданное. Неизвестно сколько бы ещё продолжались нравоучения, но тут взгляд папы наткнулся на характерно оттопыренный карман сына. Очертания содержимого кармана показались папе очень знакомыми. Чтобы подтвердить догадку он спросил, указывая на карман Толика:

–Что это?

Толик не огорчил родителя, в кармане действительно, как и предполагал папа, оказалась бутылка водки. Стол был сервирован за пять минут. Еще через пару минут отец и сын сладко растянулись в креслах. В животах приятно потеплело и в душе тоже.

В этот момент их и потревожил Олег, в животе которого было не так тепло. В задушевной беседе, папа Толика поведал Олегу о том, что он оформился на пенсию и завтра ему получать расчет. Деньги неплохие и папа Толика сильно опасался, что они с сыном не найдут им лучшего применения, кроме как пропить.

–Ты же умный мужик, Олег, – убеждал папа, – придумай что-нибудь. Как нам с сыном капитал умножить?

И в этот момент гения осенило.

–Яйца!– вскрикнул он и подпрыгнул с кресла. Так, наверное, Архимед кричал свое знаменитое «Эврика».

Олег ринулся к телефону и отвлекся от стола. Папа и Толик не преминули воспользоваться этим обстоятельством и быстро пропустили по рюмке, прокатив, таким образом, отсутствующего Олега. Но Олега в этот момент занимало совсем другое. Он яростно крутил диск телефона, обзванивая все местные птицефабрики, птицефермы, колхозы и совхозы. Выяснив цены на куриные яйца, Олег вернулся к столу, где папа и Толик приканчивали бутылку. Он вкратце обрисовал родственникам несложную схему яичного бизнеса и они все втроем ударили по рукам. Остаток вечера будущие компаньоны провели в попытках обменять состоятельным соседям домашнее имущество на водку, вследствие чего, утром следующего дня трое друзей не досчитались