Я всё ещё... (СИ) - Хоуп Амели

Звонок — телефон выдаёт предупреждение «Вызов завершён». При повторной попытке набрать ему, абонент оказывается временно недоступным, что вызывает недоумение.

Я поднимаюсь по лестнице в надежде, что Дэвид будет на месте, а сброс моего исходящего и последующее отключение его устройства произошли по технической причине. Мне повезло, так как двери мне открыли, вот только встретил меня уж точно не Дэвид. Всякая в жизни случается, и мы все можем из-за невнимательности перепутать людей или из-за усталости не узнать человека. Но…Дэвида я щупала везде, и у него имеется бугорок внизу. Передо мной же предстало кардинально другое. Помимо того, что бугорок расположен наверху, так ещё и двоится в глазах.

— Чем могу помочь? — по-хозяйски с нескрываемым недовольством произносит брюнетка с длинными волосами, да и с ногами не совсем коротковатыми. По наряду не мамина скромница, к тому же вещички она, судя по всему, наспех напялила — таких принято называть неряхами, но я бы выбрала более абстрактное понятие.

Адрес я не перепроверяю, ничего не изменится. Одиннадцатая проверка навряд ли будет иметь существенные отличия в результатах от ранее сделанных ещё в автобусе десяти — эта та квартира.

— Ты помощница лучше другим помоги, а я без твоего позволения с Дэвидом поговорю. — Пока что по-доброму говорю я добродушному волонтёру, выполняющему в моё отсутствие женские обязанности по дому; и рукой отмахиваюсь от неё, как от надоедливой мухи. У неё на всё про всё всего десять секунд. А дольше ждать приглашения войти, я не стану.

Она выходит в коридор и прикрывает за собой дверь, ведущую в квартиру, которая предназначалась для моего проживания.

— Так ты и есть та новая очередная потаскушка Дэвида, с которой он развлекался пока мы были в ссоре? — Вопрос очевидно адресуется мне. Однако время на ответ мне не дали. — Проваливай отсюда. Дэвид таких как ты на завтрак кушает, а вечером выплёвывает. Теперь он в вас больше не нуждается. Мы вместе, и я за него сама возьмусь.

Отодвинув меня назад, она надумала зайти обратно в квартиру и закрыть дверь у самого моего носа. Но, если мне не изменяет память, то я в тряпки под обувь не нанималась, так что стоять и молчать я не буду. За мной не заржавеет.

— Отошла в сторону, красотка. А то для начала я твоими прекрасными патлами полы в коридоре вымою. Потом насухо их отожму, и тебя наглухо вырублю, чтобы ты перезапустилась. Понимаешь о чём я или тебе сразу демонстрация нужна? — Возвращаю свои позиции и делаю дополнительный шаг к ней. Откуда именно выскочила такая уверенность, не знаю, но эта девка точно пробудила во мне что-то незнакомое ранее — стремление защищать территории своего прайда.

— Ты с психушки сбежала девчуля? Если ты глухая, может хоть слепотой обделена. — Она начинает маячить рукой передо мной, и мои глаза ловят красный блеск. — Ты за нами и под венец как собачонка бежать будешь?

Я резко прижимаю её к двери, держа за шею. Силой стараюсь скрыть дрожь в руках. Была бы обитателем саванны, то вгрызлась бы в эту худенькую глотку, не раздумывая. Но ей дико посчастливилось, что мы среди людей, и я не разучилась разговаривать.

— В сторону, — отчеканиваю я. Я уверена в том, что эта стерва просто играет со мной, и Дэвида там нет. Нет же?

Она отшатывается. Я отворяю эту долбанную дверь, которая с увеличением градуса становится тяжелее, и переступаю порог. Вещи разбросаны, свет выключен, на столе шампанское и фрукты — банально, за исключением одного — его голоса,

— Келли?

— Да, милый, уже бегу к тебе! — Проходя мимо, задевает меня плечом и успевает шепнуть мне на ухо, — Закрой за собой.

По сучьему велению я всё же закрыла за собой.

По итогу запертой оказалась не только дверь, теперь и сердце запрятано под надёжным замком.

Глава 17. Амели

По настоянию врача мне стоит избегать стрессовые ситуации и больше выделять дней для отдыха, так как мой организм максимально истощён. Но я не исправима. Если я хоть на минуту расслаблюсь, то осознание моего ничтожного одиночества настигнет меня врасплох.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После недельного прибывания в больнице дел скопилось не мало — за месяц человеку не управиться. Думаю, я справлюсь с этим объемом работ с превеликим удовольствием намного быстрее. Потому я уже на стартовой линии жду, когда дадут разрешающий сигнал бежать с медицинской койки в любую сторону.

Я дождалась своей выписки, и не только её.

— Мисс Миллер вы готовы? — медсестра заглядывает в палату. — Вас ожидает муж.

— Муж? — Затуманенность пока сохраняет свою жизнеспособность, но слабые проблески разума возникают, потому сомнения о наличии у меня мужа всё же имеются.

— Мистер Уокер, с самого утра, как только открылась больница, ожидает вас внизу. Скажу по секрету Вам, мисс Миллер, — медсестра говорит шепотом, словно в палате мы вовсе не одни, — весь медперсонал женского пола завистью покрылся. Как он за вас переживал, вы бы видели! Каждый день общался с лечащим врачом, расспрашивая о вашем состоянии. Сказка, а не муж. Простите Вы его.

— Что? — недоуменно обращаюсь к девушке.

— Раз вы его не впускали, значит он обидел Вас. Простите его. Он любит вас, глаза не врут. Он сильно за вас испугался.

Я не вдаюсь в подробности, в детальное раскрытие своих личных отношений со своим общепринятым всеми супругом. И без единого слова, подтверждающего высказанные медсестрой предположения, я спешу разуверить себя в том, что что-то снова начинает во мне просыпаться. Но многое в его поведении становится для этого помехой. Дэвид продолжал приходить ко мне, даже после прочитанного. Мой пазл начинает расходиться. Разве человек, который, поиграв и выкинув игрушку из-за ненужности, поднимает её вновь? Разве игра не заканчивается, когда что-то коснулось земли? Почему убеждение, что я ушла, начинает сменяться тем, что я и вправду сбежала.

Надеюсь, что скоро и мне приоткроются занавесы закулисья. Осталось ждать немного, нас разделяет всего один этаж, который я быстро преодолеваю.

Двери лифта открываются, и Дэвид в зоне видимости. Сидя в кресле, он теребит нервно волосы и лихорадочно постукивает ногой. Его волнение пронизывает меня на расстоянии. Однако с сокращением дистанции я возвращаюсь в прежнюю форму, и моя маленькая живущая во мне язвочка очнулась и начала пробиваться наружу. Пусть Дэвид видит, что я успешно иду на поправку.

— Наверно заждался меня, милый? — Вот, такой я человек: могу ровным тоном сказать то, что нестерпимо слышать моему сердцу. Я защищаюсь от него как умею.

— Тебе не стоит переживать, могу хоть семь лет ждать? Поверишь, мм? — Дэвид, метнув бровь вверх, ждёт ответки. Но я решила припасти свой лучший сарказм для нас двоих.

— Поехали домой. — Наклонившись к нему, тихо шепчу, чтоб слышал только он, — У тебя наверно отличная квартирка муженёк.

Раз приехал, пусть меня и довезёт. Не пропадать же его добру.

Дэвид, открыв дверь машины с пассажирской стороны, терпеливо ждёт, пока я важнически усаживаю свою задницу в кресло. Скорее переигрываю, да и ладно, джульярдскую школу ведь не оканчивала, поэтому пусть не строго судит.

Перед тем как закрыть дверь, Дэвид наклоняется очень близко ко мне, едва его нос не касается моей щеки, и проговаривает слишком медленно, отделяя каждое слово друг от друга,

— Пора совместно переписать наш роман, много вымысла в конце.

Сказанное им обрело серьёзность, когда я поняла, что автомобиль движется в сторону Международного аэропорта имени Джона Кеннеди.

— Дэвид, может объяснишь, что это все значит?

— Мы летим домой.

— Действительно? Но тогда ладно. — Посмотрев на него притворной мягкостью, я отвернулась к окну и уставилась в одну точку. Собрав в неё всю ярость и злость, отлепляю свой взгляд от стекла и сбрасываю всё на него. — На что ты надеешься, Дэвид? Что, прилетев, я не захочу улетать? Что что-то ёкнет? «Мы» исчезло. У меня своя жизнь, у тебя своя. Познакомившись ещё раз с тобой, я к себе внутрь в гости не позову. Гостеприимство — не про меня. Разворачивай машину, либо останови её, и я выйду.