Экономические и социальные проблемы России № 2 / 2011 - Сергей Костяев

Либерализм сам по себе нейтрален к предпочтениям, т.е. никакой внутренней предрасположенности к более дружественному для окружающей среды поведению в этой политической концепции нет. Более того, забота об окружающей среде в существенных аспектах расходится с либеральными индивидуалистическими ценностями и ориентациями, включая свободу выбора образа жизни. Интерпретации либеральной демократии различными группами интересов порождают серьезные трудности в плане экологической рациональности, поскольку не могут обеспечить консолидированного подхода к решению задач охраны окружающей среды.

На уровне государства и рынка либерализм служит удовлетворению человеческих потребностей, в том числе опасных для окружающей среды, а не воспитанию или перевоспитанию людей в духе уважения к природе. Принцип laissez faire, laissez passer в определении роли государства обеспечил торжество рыночной экономики, несущей основную долю ответственности за деградацию окружающей среды. И хотя сегодня нельзя отождествлять либеральную демократию и экономический либерализм, которые иногда оказываются и в конфликте друг с другом, их генетическая взаимосвязь не вызывает сомнений.

Тем не менее в связи с экологической тематикой возможна иная трактовка либеральной политической философии, выявляющая ее «зеленый» потенциал. Прежде всего, характерное для либерализма признание индивидуальной ответственности может быть расширено до признания обязанностей, связанных с окружающей средой. В системе либеральных ценностей демократия является важнейшей, но не единственной. Соответственно, должны быть выявлены и использованы возможности синтеза ценности демократии с другими ценностями, в том числе экологическими. Для либерализма и в особенности либертарианства один из возможных путей связан с институтом частной собственности, распространение которого на природные ресурсы могло бы, по мнению некоторых авторов [Dobson, 1998], способствовать достижению экологической устойчивости. Аргументация восходит еще к защите Дж. Локком законного характера собственности, который, в свою очередь, опирался на позицию, выработанную средневековым томизмом: «Земля и все на ней находящееся даны людям для облегчения их существования. И хотя все плоды, которые на ней естественным образом произрастают, и все животные, которых она кормит, принадлежат всему человечеству, так как они являются стихийным порождением природы и находятся в силу этого в естественном состоянии, и никто первоначально не имеет частной собственности, исключающей остальную часть человечества, на что-либо из них, все же поскольку они даны для пользования людям, то по необходимости должно быть средство присваивать их тем или иным путем, прежде чем они могут принести хоть какую-либо пользу или вообще пойти на благо какому-либо отдельному человеку… Человек имеет право обратить своим трудом в свою собственность столько, сколько он может употребить на какие-нибудь нужды своей жизни, прежде чем этот предмет подвергнется порче. А то, что выходит за эти пределы, превышает его долю и принадлежит другим» [Локк, 1988, c. 278–279]. Таким образом, либеральная идея даже в своих первоисточниках исходит как из защиты права собственности, так и из его ограничения, связанного с обеспечением равных возможностей использования благ природы.

Эта позиция, отрицающая ценность природы, если она не преобразована человеческим трудом, подвергалась критике А. Леопольдом еще на заре экологического движения. В контексте глобального экологического кризиса основная проблема, связанная с трактовкой собственности Дж. Локком, заключается в «конечности» природы и невосполнимости многих ресурсов. Замещение природного капитала искусственным – естественный ответ экономического либерализма – это путь, ведущий в конце концов к еще более глубокому экологическому кризису.

Не менее серьезные затруднения связаны с обеспечением равенства прав пользования благами природы. В контексте социальной справедливости или справедливости внутри и между поколениями дилемма определения и согласования интересов различных групп становится еще более сложной. Здесь выявляются традиционные расхождения, существующие между классическими направлениями социально-политической мысли – консерватизмом (справедливость как соответствие существующей структуре собственности), либерализмом (справедливость как соответствие результатам трудовой деятельности) и социализмом (справедливость как соответствие потребностям).

Такие представители современной либеральной теории, как Дж. Роулз, вынуждены корректировать аргументацию Локка, рассматривая частную собственность с точки зрения общественного договора, в конвенциональном плане. Любое распределение благ, свобод и прав (в том числе права частной собственности) нуждается в обосновании. Один из путей такого обоснования в контексте экологических проблем – признание природы, животных, а также будущих поколений субъектами справедливости. Однако фактическое представительство их интересов остается открытым вопросом, оно порождает слишком много неразрешимых проблем. Более упрощенное рассуждение состоит в том, что люди заинтересованы в удовлетворительном состоянии окружающей среды, и, следовательно, экологические интересы обязательно должны учитываться. Но конкретное содержание этих интересов также является предметом неопределенности.

Дж. Роулз предлагает достаточно эффективный способ разрешения этой дилеммы, заключающийся в признании того, что у нас есть обязательства «хранителей» по поручению будущих поколений. При этом общество можно рассматривать в качестве системы сотрудничества между поколениями, разворачивающегося во временной протяженности [Rawls, 1993, p. 224]. В сущности, речь в данном случае идет о связи с ближайшим поколениями, о том, что условия их жизни по крайней мере не будут хуже условий жизни нынешних поколений. Cами же будущие поколения нет необходимости рассматривать в качестве субъектов справедливости. Кроме того, интерпретация идей Дж. Локка в современной либеральной политической философии [Wissenburg, 1998] позволяет сформулировать принцип сдержанности, согласно которому нельзя разрушать что-либо из того, что может быть использовано на пользу кому-либо другому. Впрочем, этот принцип также имеет немало оговорок, возникающих при его практической реализации.

Многие государственные концепции перехода к устойчивому развитию прямо или косвенно апеллировали к принципам либеральной демократии. Например, Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, утвержденная Указом Президента РФ от 1 апреля 1996 г., называет в качестве основных предпосылок достижения поставленной цели обеспечение гражданских прав и свобод и формирование открытого общества, «включающего в качестве системных элементов правовое государство, рыночное хозяйство и гражданское общество» [Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, 1996]. При этом в духе экономического курса правительства России в 1990-е годы провозглашалась необходимость снижения государственного вмешательства в экономику при одновременном усилении государственного регулирования в тех областях, которые связаны с воздействием на окружающую среду.

Однако именно в институтах и структурах либеральной демократии коренятся некоторые существенные проблемы, подрывающие эффективность экологической политики. В частности, для эффективного решения экологических проблем требуется политический механизм, характерными чертами которого являются:

– отрицательная обратная связь, т.е. способность осуществить корректирующие действия в случае нарушения экологического равновесия;

– координация в решении многоаспектных проблем, означающая, что решение одной проблемы не должно приводить к возникновению нескольких новых, еще более сложных проблем;

– устойчивость, т.е. способность целенаправленно действовать в различных условиях и контекстах;

– гибкость, т.е. способность к эффективному преодолению неравновесия и нахождения выхода из кризисных ситуаций.

Многие специалисты исходят из того, что либеральная демократия не вполне соответствует этим критериям [Dryzek, 1995]. Так, отрицательная обратная связь в условиях либеральной демократии достигается как результат действий отдельных акторов, чьим интересам ранее был нанесен ущерб и которые участвуют в избирательной кампании, лоббировании, демонстрациях, материальном содействии экологическим группам или иных видах активности в порядке реагирования на этот ущерб. Но такой способ реагирования более характерен для случаев защиты экономических интересов, как представителей бизнес-структур, так – во многих случаях – и трудящихся. Координация также часто оказывается проблематичной, поскольку интересы заинтересованных акторов могут диаметрально отличаться друг от друга. Партикулярные интересы лишь в меньшинстве случаев будут соответствовать тому, что может быть определено как общий экологический интерес. Во многих случаях можно выявить корреляцию удовлетворения соответствующих интересов с политическим и экономическим влиянием их выразителей, но компромиссные действия на этой основе не дают никаких гарантий эффективного решения реальной экологической проблемы. Вместе с тем несоответствие критериям эффективности в решении экологических проблем может быть еще большим в случае, когда по тем же критериям оцениваются другие модели принятия решений, административные иерархии и международные переговорные механизмы.