Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

с острым концом, круглой гардой и обмотанной полосками кожи рукоятью. Руки странного человека защищали перчатки-наручи, а за плечами темнел черный плащ с красными вертикальными полосами. Подозрительный тип скрывался во мраке подворотни и глядел на снующих туда-сюда людей с корзинами.

Вдруг на помост вышел глашатай в красной котте и сюрко, на котором была изображена желтая труба. Он взмахнул пером, торчавшим из остроконечной шляпы с полями, и зычно прокричал что-то о повешении. Из-за всеобщего говора было не разобрать, что же точно крикнул глашатай, но народ в одном порыве повалил через площадь Святого Мортеллиуса к лобному месту. Человек в темно-красном плаще вышел из переулка, протиснулся между пебелями и скрылся в толпе, но от нашего взора он не ускользнет.

Площадь расширялась. Теперь можно было заметить, что она имеет форму груши. На самом видном месте, в центре, стоял эшафот с пятью петлями. Палач уже ждал. Красный колпак с прорезями для глаз скрывал его эмоции.

Открылись ворота тюрьмы, и стража вывела пятерку пленников. Первым шел нескладный костлявый мужик с узким лицом и длинной шеей. Он кричал, вырывался из рук державших его стражников, но даже если бы он и вырвался, деревянные колодки, сковывающие его ноги, не позволили бы убежать далеко. За ним, тоже в колодках, следовал немного более упитанный, но не сказать чтобы толстый, парень с рыжими короткими волосами. Он держался лучше первого заключенного, но и в его взгляде читался страх. Следом, в лохмотьях, как первые два и двое последующих арестантов, закованный в колодки, ковылял курносый горбун с рассеченной скулой и разбитой губой. За горбуном, несмотря на скованные руки и ноги, гордо подняв голову, шел высокий, короткостриженый, смуглый мужчина с горбатым носом и зажившим старым шрамом от правой скулы до рассеченной верхней губы.

Увидев его, люди закричали еще сильнее, и в пленников полетели огрызки, гнилые яблоки, камни. Но смуглый пленник их не замечал. Он шел уверенно, сохраняя непокорность и высокомерие.

За ним плелся парень лет шестнадцати. Руки у него были тонкие, хоть и жилистые. Из-под тюремных лохмотьев проглядывал торс – сплошные ребра, – длинные черные волосы до плеч связаны в конский хвост. Его худое бледное лицо, слегка вздернутый нос, тонкие искусанные губы и маленький подбородок говорили, что это не боец или отморозок. Парень ежился, опуская темные карие глаза.

Пятерка доковыляла к эшафоту, построенному у ног огромной статуи святого Мортеллиуса, изображающей героя легенд и сказаний с мечом Нанбрул в руках. Поднялась на эшафот, где вот-вот должно было разыграться представление с убийственным сценарием, финал которого всем был хорошо знаком и понятен. Заключенных поставили на бревна под петли, горбуну под ноги пришлось подставить два чурбака. С преступников сняли колодки.

Тот же глашатай, что зазывал людей на площади, вышел на эшафот, развернул свиток пергамента и поднял правую руку, требуя тишины. Галдеж прекратился. Глашатай прочистил горло и начал читать:

– Дэдрик Бэск, Дрю Торнборнсен, Грюндвик Дальноход, Корст Красный и Ренфилд Быстроногий, да будет вам известно, что ввиду неоспоримых доказательств и неоднократных засвидетельствований суд королевства Фестунг признал вас виновными в преступлениях против короны и ее подданных. Среди них: воровство, мошенничество, кражи, грабеж, разбой. За вышеупомянутые преступления, учитывая военное время, суд вместо отрубания правой руки приговаривает вас к казни через повешение после дневного удара колокола. Да исполнится воля короля Сиджи Манаэля! Да помилует святая Мидра ваши души!

Глашатай свернул свиток и отошел в сторону, чтобы не перекрывать горожанам обзор.

Человек в черно-красном плаще слегка повернул голову и посмотрел по сторонам. Его взгляд скользнул по крышам. На одной из них, среди зевак, желающих получше рассмотреть, как повиснут преступники, расположился другой неизвестный, похожий на него: черный плащ, перчатки, высокие сапоги.

Лысый поглядел в другую сторону и заметил, что у самого эшафота расположился второй такой же тип, а через мгновение из ниоткуда появился третий. Тот, последний, осторожно протиснувшись через толпу, подобрался к лысому и еле слышно произнес: «Капитан». Человек в черно-красном вытащил из-под плаща некий крестообразный предмет и передал помощнику.

Звонарь на городской колокольне начал раскачивать колокол, чтобы набрать размах, а потом отпустил язык. Тот с низким и протяжным звоном ударился об устье колокола. Звуковая волна прокатилась по всей площади, вибрируя и щекоча нервы в преддверии чьего-то конца.

Палач подошел к Дэдрику Бэску, худому мужчине, и с размаху выбил бревно у него из-под ног. Дэдрик упал, повис и обмяк. Толпа охнула. Площадь разразилась аплодисментами.

– Давай еще! Второго давай! Вешай его, вешай! – кричали горожане.

Палач подошел к рыжему Дрю Торнборнсену, и тот вдруг потерял всякое самообладание.

– Нет, прошу! – закричал Дрю. – Я не хочу, не хочу!

Преступник начал дергаться, вертеться, и бревно выскользнуло. Дрю повис в петле, но шея его не сломалась. Он захрипел, задергал израненными колодками ногами, посинел. Глаза вылезли из орбит. Так он дергался под хохот и улюлюканье толпы, пока силы не покинули парня.

Пришел черед горбуна. Палач подошел к нему. Несмотря на то, что лицо рыцаря смерти скрывал колпак, вся его фигура выражала отвращение.

– Чего ждешь? Ты посмотри на меня, уж мне-то терять нечего. Вешай давай. – Сказал горбун и тоже остался без чурбаков под ногами.

Теперь, согласно приговору суда, пришла очередь Корста Красного. Палач взглянул приговоренному в лицо и проворчал:

– Жаль, что тебя не велели колесовать. Я бы с удовольствием выпотрошил тебя, подонок.

Корст не ответил. Хотя через мгновение ему уже некому было отвечать: палач рухнул прямо перед преступником, демонстрируя всем стрелу, торчащую из спины. Черный плащ на крыше не опустил лук, а положил на тетиву новую стрелу. Тотчас два других темных типа влезли на эшафот. Они обнажили оружие и преградили страже путь наверх. Лысый же, за которым мы следили от самой торговой площади, не влезал в бой, а наоборот, попытался держаться подальше: он проверял, чтобы все прошло исправно. Один из людей в черном достал из сапога нож и заученным экономным движением перерезал веревку над головой Корста Красного и путы, стягивающие руки приговоренного. Лысый, убедившись, что Красный не погибнет, под шумок исчез в толпе.

Стража уже пыталась штурмовать лестницу эшафота. Один из солдат от удара ноги ассасина покатился кубарем вниз, сталкивая остальных и затрудняя подъем. Плащ с ножом развернулся и ударил ногой в лицо стражника, изловчившегося влезть по балкам, тот с грохотом рухнул на площадь.

– А меня, меня спаси! – закричал Ренфилд Быстроногий, оставшийся последним живым пленником, чье горло еще стягивала веревка.

Человек в черном плаще приготовился спрыгнуть с эшафота, как вдруг что-то, будто нитки марионеточника, дернуло его в обратную сторону. Несостоявшийся висельник Корст мотнул головой, и ассасин одним махом перерубил веревку над головой Ренфилда. Парень бессильно упал на деревянный помост, чуть не провалившись в дыру.

– Все,