Ученик волшебника. Лоскутик и облако - Софья Леонидовна Прокофьева

С лестницы хорошо была видна передняя и дальше комната дяди Алёши, его письменный стол, кресло, детские рисунки на стене и даже стакан с крепким остывшим чаем. Этот стакан чая и ложечка, сиротливо торчащая из него, почему-то заставили Васю Вертушинкина остановиться.

— Мы так и пойдём, дяденька волшебник? — неуверенно спросил Вася. — А… дверь?

— Какая дверь? Ах дверь… — Кот небрежно махнул лапой. — Хорошенькое дело! Не буду же я за ней гоняться по всей квартире! За кого, собственно, ты меня принимаешь? К тому же она, кажется, под шкаф забежала. А может быть, уже давно какую-нибудь нору себе нашла… Ну, что же ты стоишь? Пошли!

Глава 7

Знакомство с рыжеи Муркой. И главное:

ВСЁ МОГЛО БЫ БЫТЬ ИНАЧЕ, НЕ ОПОЗДАЙ ВОЛШЕБНИК АЛЕША НА ПЯТЬ МИНУТ

Итак, Вася Вертушинкин и кот Васька вышли на залитый солнцем, пахнущий тёплым размякшим асфальтом двор. Ах, двор! Даже само слово было для кота Васьки какое-то совсем особенное, манящее, вольное.

Да, на этом дворе он будет жить, резвиться. А по вечерам смирненько лежать, свернувшись клубком рядом со своим пушистым Васей на сваленных за сараем старых, гладких, словно отлакированных, брёвнах.

Особенно понравилась коту Ваське железная витая решётка вокруг двора. Отличная решётка! Любой кот пролезет сквозь неё легко, пролетит, можно сказать, как птичка. А вот собаке ни за что не пролезть!

Впрочем, извините, какие собаки? О чём вы говорите, что вы имеете в виду?

Кот Васька не выдержал и самодовольно усмехнулся в усы.

С собаками покончено. И не только здесь, а повсюду, где только ступала кошачья лапа. Это решено. Нет больше собачьего племени. Мыши они серенькие, и больше никто.

Конечно, собаки ещё не знают об этом. Но ничего, скоро узнают. Пусть себе потявкают напоследок. Сейчас не до них.

Вдруг кот Васька остановился. Прямо-таки замер на трёх лапах, так и не успев поставить на землю четвёртую.

Он увидел на старых, седых от времени брёвнах рыжую кошку Мурку.

Где, где найти кошачьи слова, чтобы описать её?

Это было что-то неземное, воздушное. Кот Васька даже подумал, что такие кошки могут жить только на облаках. Потому что сама она была похожа на маленькое пушистое облачко, освещённое солнцем. Лучи солнца, казалось, пронизывали её насквозь, ветер раздувал золотистый хвост.

Кошка Мурка плавно, как балерина, соскочила с брёвен и исчезла.

— Минутку, я сейчас, — шепнул Васе кот Васька и перелетел через груду брёвен. Робко и неуверенно подошёл он к пушистой красавице.

Кошка Мурка жеманно сощурила глаза и сделала вид, что её ничто не интересует, кроме жука с жёсткой спинкой, который в это время торопливо подбирался к брёвнам. Этот жук был старый городской житель, привыкший к асфальту, к кирпичам. И всё-таки он решил остаток своей жизни провести где-нибудь на природе, хотя бы под старыми брёвнами, в тиши и уединении.

Кошка Мурка равнодушно и властно положила лапу на блестящую жёсткую спинку жука, притиснула его к земле.

— Может, вместе мышей половим? — любезно предложил ей кот Васька. — Меня, между прочим, кот Васька зовут.

Ну почему, почему пушистый Вертушинкин не пририсовал ему ещё шляпу с перьями, раз уж сел рисовать? Ну что ему стоило?

С какой отчаянной лихостью он сейчас сорвал бы с головы шляпу и, грациозно поклонившись, провёл перьями по земле, прямо по тени кошки Мурки, по самой прекрасной тени на свете с двумя треугольными ушками.

— Какие тут мыши, смеётесь, незнакомец? Машины, гаражи, бензин, — басом сказала кошка Мурка.

Голос у неё неожиданно был хриплый, низкий.

— Сливки сегодня выпила прямо из холодильника… — объяснила кошка Мурка. — Простыла, наверно…

Она с деланным равнодушием зевнула и снова посмотрела на жука, который старательно царапал асфальт всеми своими шестью лапками в напрасном усилии освободиться.

— Дела, знаете ли, заели, — торопливо сказал кот Васька, — но я с ними быстренько справлюсь, и всё будет мур-мур. В три часа буду здесь. Отличная пушистая мысль, вы не находите? Вам удобно в три?

— Посмотрим… Может быть… не знаю… — Мурка сощурила сверкающие глаза.

— Клянусь акварельными красками, которыми меня… в общем, это неважно, неважно… — заторопился кот Васька. — Но я обещаю, что весь двор вокруг вас будет усыпан, просто покрыт мышами, и все они будут у ваших ног.

Уверяю вас, кошки тоже могут иногда открыть рот от изумления. Только это бывает так редко, в таких исключительных случаях, что до сих пор никому из людей не посчастливилось это наблюдать.

Но сейчас кошка Мурка не только открыла рот, но даже выпустила жука с жёсткими крыльями, придавленного лапой. Жук благополучно добрался до брёвен и нашёл там удобную щель, весьма разумно, даже мудро рассуждая, насколько лучше надёжная крыша над головой, чем кошачья лапа.

Тем временем по другую сторону брёвен тоже произошли не менее важные события.

Вася Вертушинкин увидел Катю.

А Катя в свою очередь увидела Вертушинкина и поспешила к нему через двор, так быстро крутя прыгалки, что вокруг неё в воздухе появился прозрачный невесомый круг.

Меньше всего Вася Вертушинкин сейчас хотел встретиться с Катей.

И вовсе не потому, что он к ней плохо относился. Совсем нет. Вовсе нет.

Он даже простил ей, что она круглая отличница. Давно уж простил, махнул рукой на это. Вот если мальчишка круглый отличник, так даже непонятно, о чём с ним разговаривать. А если девчонка — как-нибудь можно и потерпеть. Что с них возьмёшь, с девчонок-то?

Но сейчас Вася Вертушинкин вовсе не обрадовался Кате. И всё потому, что сейчас он был не один, а с волшебником Алёшей.

А главное, дядя Алёша зачем-то превратился в кота. От этого всё так запуталось, и было уже совсем непонятно, что же теперь делать?

Ну, например, объяснить Кате или нет, что на самом деле это вовсе не кот, а волшебник Алёша? Ведь всё-таки дядя Алёша взрослый человек и нельзя же с ним обращаться, как с обычным котом. Он же может обидеться, если его, допустим, кто-нибудь возьмёт и дёрнет за хвост, даже в шутку. Обязательно обидится. Непременно обидится.

А с другой стороны, дядя Алёша, может быть, вовсе и не хочет, чтобы его тайна была раскрыта, пусть, дескать, думает, это простой кот. Ну как тут быть?

— А, Вертушинкин! —