Божественная комедия. Рай - Данте Алигьери

Песнь четырнадцатая

На Солнце (окончание). – Голос (вероятно, Соломона) говорит о просветлении тела после страшного суда. – Восход на Марс, где души борцов за веру (мучеников и крестоносцев) образуют крест.

1. От центра с краю круглого сосуда[227]Вода стремится иль с краев к средине,Смотря, извне-ль толчок или оттуда.

4. Вот что внезапно в ум пришло мне ныне,Когда жизнь славная Фомы скончалаСвои слова о попранной святыне.

7. Сравненью, приведенному сначала,Подобно, чуть он кончил речь, Мадонна,Возвыся голос к ним, опять сказала:

10. – Еще в нем ищет дух неутоленный(Хоть словом не сказал, умом не сметил)Иного знанья корень отдаленный.

13. Тот свет, что ныне ярко вас расцветил,Останется ль навек, дабы могли выСиять так ликом, как он ныне светел?

16. И если да, то молвите нелживо,Когда в телесной вы будете природе,[228]Не ослепит ли это вас огниво? —

19. Как на земле танцоры в хороводеВосторг являют, мчася в пляске новой,Во взгляде и движеньях и в подходе —

22. Излился так восторг венца двойногоВертящегося в пляске перекрестной,И в поступь н в движение и в слово.

25. Кто плачется на жребий смертноносный,Знай то, что смерть приносит впереди намНе мало счастья в пажити сей росной!

28. Пред Троинственным, Двояким и Единим,Кто, в Троице двойствен и в единстве вечен,Сам не объемлем, грань всем ставит длинам.

31. Сей миг хвалой был тройственной отмечен, —И высший подвиг этих звуков честьюМог награжден быть и увековечен!

34. В круг меньший слух и взор спешил вознесть я.Где лился голос, скромностью прелестнойНе уступая гласу благовестья:[229]

37. Как долго длится праздник сей небесный,Дотоль любовь живет в нас, сообщаяНам свет, каким извне она известна.

40. Тот свет есть ясность зрения, какаяВ нас множиться все боле не устанет,Нас в благодати умиротворяя.

43. Когда ж из праха славно плоть воспрянет, —Полнее свет зажжется наш и долеЗатем, что совершенней строй наш станет.

46. И напряженней будет пламень воли,Зане причастней ближе будем благу —Верховный свет приять и видеть боле;

49. И новую получит взор отвагу,И жарче огнь любви воспламенится,И ярче свет наш будет шаг от шагу.

52. Как уголь темный, в коем жар таится,Соприкасаясь с пламенем, зардеет,И все, что в нем сокрыто, обнажится, —

55. Так жар любви, что в нашем духе тлеет,Воскреснет, вновь плотской одевшись грудью,Едва над прахом жизни дух повеет.

58. Зане угодно Божью правосудью,Чтоб для блаженства было в нашей плотиДовольно сильно каждое орудье. —

61. – Аминь! в раз грянуло в круговоротеДухов, свидетельствуя в говорившихОб их к приятию телес охоте, —

64. И не одних своих, в могилах сгнивших,Но всех, кто прежде дороги и; милыДо прохожденья их чрез пламень бывших.[230]

67. И се! наш светоч новым блеском пыла[231] —Тому подобным, коим солнца стрелыДенницу зажигают, – осенило.

70. Как в час вечерний свод небесный целыйМерцает блестками, чей свет столь нежен,Что чуть их видишь в выси посинелой, —

73. Явился, столь бесчисленно-безбрежен,Огней ряд новый за двумя кругами,Что глазом он едва мог быть услежен.

76. О блеск святой, что возжигает пламяСвятого Духа! Ты воспламенился, —И я ослеп поникшими очами.

79. Когда ж я к Беатриче обратился,То не сказать, как взор ее прекрасныйТаким огнем и радостью светился,

82. Что новой силой им зажжен был властноМой дух; а что летим мы к новым странамПо возбужденью сил мне было ясно,

85. И впрямь, в полете том, издалека намУж улыбалось новое светилоОгнем до непривычности багряным.[232]

88. Наречием, что вечно сердцу мило[233]И что всегда и всем равно понятно,Моя душа восторг Творцу излила;

91. И жертвы пламень не угас, – обратноМеня почтили Небеса подаркомВ знак, что мольба моя для них приятна:

94. В огне со мной уж рдели столь же жаркомБлаженных хоры и воззвал я сладко:Как, Гелиос, их жжешь ты в блеске ярком![234]

97. Как от сияний многих отпечаткаПуть Галаксии с севера до юга —Для мудрых вековечная загадка, —

100. Две ленты, пересекшие друг друга,На Марсе знак являли, что четыреКвадранта, образуют середь круга.

103. Здесь моя память слов ничтожных шире:Чтоб описать на том кресте ИисусаКакое слово отыщу я в мире?

106. Кто, взявши крест, идет вслед Иисуса,Простит, что не даю я описанийСиявшего на древе Иисуса!

109. От верху к низу и от длани к дланиВ кресте летал рой искр огненноносныйИ, сталкиваясь, вспыхивал в сиянье.

112. Так на земле луч солнца перекрестныйПрорежет тьму, и виден каждый атом,Вращающийся быстро или косно

115. В пространстве, тем сиянием объятом,Тот сумрак просветляющим попутно,Что человек устроил для себя там.[235]

118. Как в арфе совокупность струн иль в лютне,Восторг подъемлет часто музыкальныйИ в тех, кто звуки порознь слышит смутно, —

121. Так из сиявших мне первоначальноОгней лилася песнь, и в восхищеньеПришел я, не усвоив гимн похвальный;

124. Но было в нем высокое хваленье,Зане (хоть мне не ясное) «ВоскресниИ победи»! я слышал выраженье.

127. В таком восторге я от этой песни[236]Что вещи во вселенной я не знаю,Чьи узы были б слаще и прелестней.

130. Быть может, смело я предпочитаюОтраде звуков этих светоч сладкийПрекрасных глаз, где я покой вкушаю,

133. Хоть в нем красот блестящей отпечаткиСтановятся по мере возвышенья,Но в них теперь смотрел я без оглядки.

136. Пусть извинят, что в самообвиненьеСебя я извиняю, это слыша:Зане ее красе нет объясненья,

139. И тем полней она, чем всходит выше.

Песнь пятнадцатая

На Марсе. – Предок Данта Качьягвида говорит с прошлом Флоренции.

1. Доброжелательство, в каком всех болеЯвляется порыв любови честной(Как жадность обнажает злую волю)

4. Молчанье в лире разлило прелестной,На струнах чьих рождаются словаЛишь только под перстом руки небесной.

7. Могли ль быть глухи эти существаК мольбе моей, столь страстной и сердечной,Возжегши жажду знать во мне сперва?[237]

10. Как в жалобе прав смертный бесконечной,Утрату и лишение терпящийВ своей к тому приязни, что не вечно!

13. Тому подобно, как в лазури спящейПорой внезапный огонек блистаетИ привлекает блеском взор блудящий,

16. Явясь звездой, что место изменяет,(Хоть призрак нас обманывает ложью,И в крае том ничто не погасает)

19. Так справа, вплоть до крестного подножьяСошла звезда от сих светил соитья,[238]Что сочетала в небе сила Божья;

22. Но этот жемчуг не расстался с нитью,[239]Лишь молнией скользнул по злату ризы,Как светоч в алебастровом прикрытье.

25. Столь доблестной явилась тень Анхиза,[240]Как наша славная гласит нам муза,Узрев Энея над землею низу.

28. – О sanguis meus, о super infusaGratia Dei, sicut tibi, cuiBis unquam coeli janua reclusa?[241]

31. Так пламенник промолвил; потому яНаправить взгляды поспешаю к ДамеИ столбенею, увидав такую

34. Улыбку и в очах такое пламя,Что, мнилось, счастье поры далекойМоего рая вижу я очами.[242]

37. А дух, и слуху сладостный и оку,Еще к той речи сделал прибавленье,Но я не понял смысл его глубокий,

40. Хоть не по умыслу ее значеньеВ своих словах он выразил неясно:Мысль не вмещалась в смертном разуменье.

43. Когда же лук ослабнул жажды страстнойИ слово к цели снизошло, доходнойДо пониманья смертных, – громогласно

46. – Благословен, воззвал он, верховодныийВожатый, что до этого пределаПуть в небо указал душе мне сродной!

49. И продолжал: Желанье, что горело[243]Во мне при чтенье книги той громадной,Где вечно все, что черно и что бело,

52. Насыщено тобой, в той страсти жадной,И благодарность я хочу вознестьТебя вознесшей в этот край отрадный.[244]

54. Источник моего познанья естьТот, из чьего единства истекаетНеобходимо три и пять и шесть.[245]

58. Без слов узнал бы я, что побуждаетМеня к сильнейшей радости и кто я,Кто всех приветливей тебя встречает.

61. Здесь все – и малое, как и большое, —Глядится в зеркале, где отразитсяМысль прежде, чем сложилась головою.

64. Но да любовь святая утолится,(В ней бодрствую я, созерцатель вечный,И все мое стремленье в ней гнездится).

67. Пусть голос твой уверенный, сердечнойСуть жажды явит, да ее уважуОтветом я, – готовым уж, конечно![246] —

70. На Беатриче я взглянул; она жеТак улыбнулась, слыша спрос безмолвный,Что мой порыв вспорхнул мгновенно даже!

73. – Любовь, сказал я, с силою верховной,Вас приобщив первичных равенств чарам,Вас тяжестью отяготили ровной.

76. В том солнце, что своим вас греет жаромИ светом вас светлит, они столь равны,Что все сравненья пропадают даром.

79. Но воля с силой смертных, как издавнаВам хорошо понятно и знакомо,Не вечно рядом шествуют исправно.

82. Я, смертный, сим неравенством гнетомый,Словами не небесными, земнымиЗа ласку вас благодарю приема![247]

85. Но ты, живой топаз, меж дорогими[248]Камнями Бога в этой низке горней,Молю тебя, открой свое мне имя.

88. – Потомок мой, от моего ты корня,И долгое тебя я ждал здесь время,Обрадован теперь тем непритворней.

91. Тот, от кого прозвалось ваше племя,Столетие проведший напоследок,На горное всходя под гнетом темя, —

94. Он был мой сын и твой далекий предок.[249]Его усталость сократи делами,Чтоб слезный ток ему был меней едок.[250]

97. Флоренция, обвитая стенами,[251]Что третий час ей били и девятый,Мирна, трезва и нравственна сынами

100. Жила при мне. Ни диадем из злата,[252]Ни поясов еще она не зналаЦенней, чем грудь, что поясом объята.

103. Рождаясь, дочь отца не устрашалаГрозой расходов свадебных несметной,И время свадьбы срок не преступало.

106. Но не было зато семьи бездетной;[253]Явивших вам, на что годны покои,Сарданапалов не было заметно.

109. Пред Монтемалою Учелатойя[254]Не уступала в низости ей тоже,Как ей не уступает высотою.

112. Был опоясан старый Берти кожей;[255]Лицо свое пред зеркалом немажа,Его супруга покидала ложе.

115. Простою шкурой прикрывались дажеВеккьо и Нерли с женами, примерноЛишь веретена знавшими да пряжу.

118. Счастливицы! В родимой достоверноЗемле лежать надеялись, постелейПустых не ждя из-за французской скверны,[256]

121. Одни сидели ночь близ колыбелиИ песни, ведомые в нашем быте,Столь сладкие отцу и детям, пели;

124. А те, с веретена свивая нити,Рассказ вели внимательным ребятамИз римских иль отеческих событий.

127. Чьянгелла б необычна столь была там,[257]Как необычна ныне – слава Рима —Корнелия была-бы с Цинциннатом!

130. В гражданственности сей невозмутимой,В сей жизни мирной, в сей отраде честнойРодился я на свет, руководимый

133. Зовомой в криках Девою небесной, —Качиагвидой и христианином[258]В крестильне назван древней и известной.[259]

136. Того ж отца был Элизео сыном;С долины По жену я взял, и надо[260]Вести оттуда прозвище семьи нам

139. В войсках у императора Конрада[261]Я бился и за подвиги был дажеЯ удостоен рыцарства наградой,

142. За собственности наших братьев кражу(Как пастыри в том наши виноваты)Преследуя народ неверный вражий.

145. Там я, оружьем той орды проклятойОт всех сует освобожденный, к коимПривязанностью столько душ объято,

148. За смерть в бою увенчан сим покоем.

Песнь шестнадцатая