Награда за риск - Лайза Эндрюс

Она видела сладостные сны. Она лежит на берегу, возле самой воды. Песок ярко-оранжевый, вода чистейшая, голубая. Теплые волны омывают тело, их успокаивающий ритм уносит прочь все тревоги. А вот какой-то человек наклонился над ней… Проснувшись, она несколько секунд не могла узнать Луиса.

— Ну, добрый вечер, Спящая Красавица! — Тон его был веселым, но что-то в его лице, особенно в выражении глаз, не понравилось Эмме. И что это так колется? Соски терлись о шелк пеньюара, и он смотрел на ее грудь.

Она недовольно всматривалась в черную глубину его глаз. А что, если, пока она спала, он пытался овладеть ею? Нет, она напрасно его обвиняет. Просто прекрасный сон возбудил ее. Она схватила шаль и закрылась от его взгляда.

— Жарко здесь. — Он встал с кровати и стал сбрасывать с себя одежду прямо на пол. — Дедушка не признает кондиционеров. Считает, что это вредно для здоровья. С другой стороны, ему восемьдесят три года. Может быть, он и прав отчасти.

Луис прошел в ванную, и вскоре послышался шум водопада.

На часах было уже половина девятого, и она вышла на балкон вдохнуть вечерний воздух.

— Я в восторге от того, как ты оделась, но все же надеюсь, что к гостям ты выйдешь в чем-нибудь другом, — сказал Луис, неслышно подкравшийся к ней сзади в купальном халате.

— Я ждала, пока ты примешь душ, — процедила Эмма, отстраняясь от Луиса и проходя в комнату.

Пока она занималась макияжем, он успел надеть смокинг и просматривал за столиком какие-то бумаги.

— Ты очень беспорядочен, — произнесла она, стараясь скрыть, что находит его очень привлекательным. — Почему ты не закрыл начатые бутылки и не выкинул пустые?

Да, конечно, идеальный порядок в ящиках и гардеробе наведен не им.

— Предполагается, что ты моя невеста. Но не жена. — Сказав это, Луис погрузился в свою работу.

Смущенная, Эмма пошла к гардеробу и стояла в замешательстве, решая, какому из двух платьев отдать предпочтение.

— Я бы посоветовал тебе голубое платье. Оно очень эффектно.

Из духа противоречия Эмма выбрала платье в турецком стиле, взяла нижнее белье и направилась в ванную. Она оглядела свое отражение в огромном, во всю высоту стены зеркале и пришла в такое возбуждение, как тогда, когда она впервые примерила это платье. Она сроду никогда так не выглядела. Платье было с укороченной талией, и красивые складки плавно шли от бюста до самого пола. Как будто принцесса на маскараде. Неужели это будет ее платье?

— Да, превосходно. — Похоже, он восхищался искренне.

— Сногсшибательно, правда? — Ей хотелось предстать перед ним высокомерной и холодной, но его одобрение склонило ее на шутливый лад.

— Сногсшибательно. — Интонацией и голосом он как бы передразнивал сущность выбранного ею слова. Ей не захотелось с ним пререкаться, и она открыла коробочку с украшениями.

— Сожалею, что я это проглядел. А впрочем… — Он выбрал нитку речного жемчуга, которая, пожалуй, одна среди всего не была «дешевкой», примерил к ее груди и ловко застегнул сзади. И она еще украсила уши маленькими неброскими камешками. Теперь Эмма была вполне довольна своим видом. — Женщина, от которой, думаю, никто не отказался бы! — торжественно произнес Луис, ступая с нею на парадную лестницу.

Эмма тяжело вздохнула, когда Луис толкнул тяжелую дверь гостиной и взгляды восьмерых собравшихся за столом людей обратились на нее. Тут был Рамон, затем три пожилые супружеские пары и, наконец, глубокий старик, восседавший на массивном стуле с высокой спинкой. Нервозность Эммы уступила место жалости, когда дон Рафаэль с трудом встал. Несколько секунд он стоял, опираясь на высокую спинку, и по лицу его можно было прочесть, во что ему обошелся этот поступок. Потом старик сделал два или три шага.

— Ах, я знал, что она особенная, Луис! — Он взял ее руку, рыцарственным жестом приложил к губам и горячо поцеловал.

Эмма сразу оживилась. Она предполагала, что дон Рафаэль так же высокомерен, как его внук. Возможно, такое фамильное свойство было в молодости присуще и ему, но теперь, в кругу друзей и родных, это был радушный и любезный хозяин. Он не был столь высоким, как Луис, но, если учесть его годы, выглядел весьма осанистым. Глаза на коричневато-красном от загара лице цветом и формой сходствовали с глазами Кеведо-младшего, но в них было больше иронии и озорства. Со своими серебристо-седыми волосами он как нельзя более соответствовал представлению Эммы о том, каким должен быть дедушка.

— А он говорит по-английски? — спросила она у Луиса после того, как дон Рафаэль представил ее троим своим друзьям и их женам.

— К сожалению, нет. Я буду твоим переводчиком. Он хочет, чтобы ты попробовала редкое вино, которое он распорядился налить специально для тебя.

— Да, я это поняла.

Она поняла также и то, что другого случая сделать признание у нее, возможно, не будет. И как было бы хорошо разговориться с этим приятным человеком, который так ласково сжимает ей руку. Ну! Семь бед — один ответ!

— Благодарю вас, дон Рафаэль, — произнесла она по-испански. — Я с удовольствием попробую шерри.

Уголком глаза она глянула на Луиса, у которого после ее обращения буквально отвисла челюсть. А Рамон, сидевший на самом невидном месте, готов был подскочить к потолку.

— Пожалуйста, называйте меня дедушкой. Вы и Луис теперь одно целое. Вы семья. — Он добродушно похлопал ее по руке. — Откуда же вы знаете испанский? Луис мне про это не говорил.

— Я готовила сюрприз для этого визита. Специально брала уроки.

— О, вы сама сюрприз! Так и Луис об этом ничего не знал? Ну и ну! — кудахтал старик, радуясь смущению внука. — Наверно, они с Рамоном обсуждали все свои секреты при вас, ничего не подозревая, — сообразил Кеведо-старший.

— Нет, такого не было, дедушка. — Луис обжег ее предупреждающим взглядом, потом взял ее руку и резко сжал прежде, чем она успела что-то ответить. — Аманда — это какой-то фонтан сюрпризов и наслаждений.

Появление девушки с сокровенной бутылкой вина позволил Луису сменить тему разговора. Он разлил вино в бокалы и стал обсуждать достоинства вина с дедушкой, который, как сообразила Эмма, был его производителем.

— Мы совсем вогнали вас в уныние нашими разговорами о виноградниках и урожаях! — Дон Рафаэль наполнил ее бокал.

— Да нет же, мне это очень интересно! — ответила она, и дон Рафаэль широко улыбнулся.

Эмма все-таки волновалась: ее поступок выглядел, наверное, глупой демонстрацией. А Луис, возможно, теперь считает, что она вообще насквозь фальшива.

Вскоре пришла Мария и сообщила, что стол готов к обеду. Все были приглашены в столовую. Дон Рафаэль настоял, чтобы Эмму посадили рядом с ним.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});