Его благородная невеста - Шелли Брэдли

Войдя в дом, леди Гвинет с треском захлопнула за собой дверь. Даже не посмотрев на Арика, она уселась на кровать спиной к нему. Он видел, как вздрагивают ее плечи, хотя она не издавала ни звука. Арик нахмурился. Никаких завываний, никаких судорожных всхлипов?

Он наклонился, чтобы увидеть ее лицо. Нежные молочно-белые щеки Гвинет покрылись красными пятнами. Ее маленький квадратный подбородок дрожал. Она и в самом деле плакала!

Арик попятился к двери. Выйдя из хижины, он уселся на стул под соломенным навесом крыши. Взяв из-под стула деревяшку, которую он обтачивал накануне, Арик вытащил из-за пояса нож.

Пусть поплачет в одиночестве, подумал он. Ей нужно побыть одной, чтобы обдумать отвратительное поведение дяди, и нужно время, чтобы пережить горе.

И все же рыдания Гвинет, с каждым мгновением становившиеся все громче, обеспокоили Арика. Хотя он не понимал почему. Пожав плечами, Арик снова принялся обтачивать деревяшку.

Спустя несколько минут он осознал, что наступила тишина, и встал, чтобы заглянуть в дом через окно. Пока его не было, она легла на кровать. Ну вот, теперь его подушка мокра от слез, а белье сбилось. Но, судя по позе Гвинет и ее спокойному дыханию, плакать она перестала.

Арик вошел в дом, чтобы дать ей воды из ведра и кусок ткани со стола, чтобы утереть слезы. Остановившись возле Гвинет, он подождал. Часть его существа так и рвалась прикоснуться к ней, но другая часть убеждала его, что Гвинет это не понравится.

Нахмурившись и откашлявшись, он спросил:

– Воды?

Резко повернувшись, Гвинет посмотрела ему в лицо. Пряди ее черных волос липли к мокрым щекам, влажным ресницам, красным, припухшим губам. Но, святой Господь, до чего же она была хороша с растрепанными волосами и полными ярости глазами! Глядя на леди Гвинет, такие слова, как «холодность» и «сдержанность», просто забываются. В отличие от Ровены его жене страсти не занимать.

Даже сама эта мысль была неприятна Арику. Сжав кусок ткани в кулаке, он с трудом подавил в себе желание убрать волосы с ее лица и впиться в ее губы горячим поцелуем.

– Сп… спасибо тебе, – дрожащим голосом поблагодарила мужа Гвинет, взяв чашку из его рук.

Когда их руки коснулись друг друга, кожа Арика запылала, он ощутил жгучее желание. Арик рывком отдернул руку.

Боязливо посмотрев на него покрасневшими глазами, леди Гвинет поднесла чашку к губам и, закрыв глаза, стала медленно пить. Арик едва смог оторвать взор от ее прекрасного лица, красного носа и всего остального.

Наконец, допив воду, Гвинет опустила чашку и нервно сжала ее в руках.

– Я не понимаю, как он мог так поступить, – проговорила она. – Мы же одна семья.

Арик долго молчал – не хотелось ему вникать в ее проблемы и раздумывать над махинациями барона.

Но Гвинет смотрела на него такими умоляющими глазами, что Арик не мог сохранять молчание.

– Как я уже говорил, были у меня опасения, – промолвил он и уточнил: – Я подозревал, что дядя не захочет видеть тебя.

– Да, ты это действительно говорил, – кивнула Гвинет. Ее глаза вновь наполнились слезами. – Но мне не верилось, что дядя будет угрожать мне убийством.

Арик отлично знал, до какой степени может дойти человек, если дело, черт возьми, касается его семьи, и ее слова ничуть не удивили его. Но вместе с этой мыслью ему в голову пришла и другая: леди Гвинет некуда больше пойти. Вместе с ее страстями, предрассудками и красотой ей придется остаться здесь. Но его новоиспеченная жена желала слышать правду не больше, чем ему хотелось думать о ней.

– Знаю, – тихо вымолвил Арик. – Лорд Кэпшоу – козлоногий ублюдок, и я, признаться, удивлен, что ты до сих пор не сказала об этом.

Гвинет прикусила губу, но на ее лице появилась и постепенно расцвела улыбка, на щеках появились очаровательные ямочки. Наконец она усмехнулась, а Арик в ответ на это улыбнулся.

– Да уж, – проговорила Гвинет, – он, без сомнения, козлоногий ублюдок.

Глава 3

Тихий вечер перешел в неспокойную ночь. А когда настало ясное весеннее утро, Гвинет начала обдумывать, как бы убедить Арика прекратить засуху. Если он действительно обладает большим могуществом, то она должна уговорить мужа прибегнуть к помощи этой силы. Тогда она сможет пойти в Пенхерст, получить сэра Пенли и, возможно, даже услышать слова одобрения от дяди Бардрика. Ничего больше ей в голову не приходило.

Неожиданно услышав за окном веселое «Привет!», Гвинет оторвалась от своих размышлений. Голос был женский, а Гвинет никак не ожидала в ближайшее время или вообще когда-нибудь услышать или увидеть в этой лесной глуши хоть кого-то.

Привстав с кровати, Гвинет выглянула в окно и тут же увидела круглое лицо своей кузины Неллуин.

Бросившись к двери, чтобы поздороваться со старшей дочерью дяди Бардрика, Гвинет молила про себя Бога, чтобы эта женщина принесла ей из Пенхерста хорошие новости. Полная надежды, она открыла дверь.

Войдя в хижину, Неллуин быстро огляделась по сторонам, после чего на ее лице появилась кислая улыбка. Проходя через комнату, Неллуин приподняла юбки, чтобы не задевать подолом грязный пол. Кузина Гвинет казалась очень довольной, она буквально светилась. Светло-русые кудряшки обрамляли ее приятное лицо с бледно-голубыми глазами.

На кузине Гвинет было платье из чудесного шелка, но скоро оно станет ей мало, потому что она ждала ребенка через три месяца. А вот платье Гвинет казалось чуть чище заляпанного пятнами ковра. Переодеться ей было не во что, а денег на новое у Арика, похоже, не было.

Да, не стоит забывать о самом Арике – живом напоминании о том, как мало Гвинет ценили в Пенхерсте. Теперь, когда Неллуин пожаловала в ее новый дом, Гвинет возблагодарила про себя Бога за то, что Арик, по обыкновению, ушел в лес.

Неллуин, как всегда, обняла Гвинет.

– Ох, Гвинет, как я рада тебя видеть! – воскликнула она. – Мы с моим дорогим мужем заехали в Пенхерст по пути в Лондон. Ты можешь только себе представить?! Я там ни разу не бывала и думаю, что упаду в обморок от восхищения. Мы останемся там до заседания парламента. Мой дорогой сэр Ранкин говорит, что его интересует обсуждение затеянной Ланкастерами интриги, которая касается Йоркской короны. Именно из-за этого мы и отправились в путешествие, однако о времени заседания парламента и обсуждения этой проблемы мы ничего не знаем. Так что надолго ли придется задержаться, понятия не имею. – Неллуин рассмеялась.

Гвинет постаралась изобразить на лице улыбку. Она, конечно, желала кузине всего самого доброго, но и для себя ей хотелось того же.

– Но ты… – вмешалась Неллуин в ее размышления. – Папа сказал, что ты вышла замуж. Господи, где же твой муж?