Его благородная невеста - Шелли Брэдли

Когда солнце высоко поднялось, Алдрик – точнее, Арик, как он предпочитал называть себя, – улегся на кровать и заснул.

Гвинет наблюдала за тем, как отдыхает этот великан. Она ждала, что во сне он расслабится, но этого не произошло. Это показалось Гвинет загадкой – равно как и его правильная английская речь. Интересно, где это крестьянин научился так хорошо выражать свои мысли?

Впрочем, все это не важно. Ее жизнь сделала ужасный, неожиданный поворот, и теперь Гвинет раздумывала о том, как бы аннулировать нелепый брак. Сэр Пенли возьмет ее в жены! И тогда у нее будет свой собственный большой дом, в который с радостью будут приходить гости, а ее саму станут повсюду приглашать. Сэр Пенли будет улыбаться ей, как улыбался с тех самых пор, когда они познакомились. А еще он наймет поэтов, и те напишут чудесные стихи, в которых сэр Пенли объяснит, почему она так нужна ему.

Но ничего этого не произойдет без помощи привлекательного отшельника.

Покачиваясь на краешке расшатанного стула, Гвинет раздумывала о том, что делать дальше. Для того чтобы добиться расторжения брака, Арик должен сказать, что они не делили ложе. Хотя нет, как раз делили, правда, в разное время, и это совсем другое дело, заключила про себя Гвинет. Брак нельзя считать свершившимся, пока супруги не спят вместе, а она не позволит его естеству проникнуть в ее лоно. Потому что это лишит ее надежды на объединение с сэром Пенли, к тому же сама мысль о соитии с отшельником была неприятна Гвинет.

Пока муж спал, Гвинет решила ускользнуть в Пенхерст, чтобы потолковать с дядей Бардриком о таком развитии событий. Она сумеет пробраться в замок так, что Арик ничего не заподозрит. В конце концов, говорил же он Дагберту, что жена ему не нужна. И если ее муженек хочет жить в дремучем лесу в старой развалюхе и дружить только с собакой – пожалуйста, она не станет ему препятствовать. К тому же Гвинет не хотелось больше замечать на себе проницательный взгляд его серых глаз и поддаваться притяжению его точеного лица. Как ни странно, находясь рядом с ним, Гвинет испытывала какие-то странные ощущения, которых прежде не испытывала никогда. Во всяком случае, когда она смотрела на сэра Пенли, у нее, слава Богу, никогда так не кружилась голова.

Как только Гвинет отвернулась, чтобы заплести в косу свои густые волосы, Арик застонал. Оглянувшись, Гвинет увидела, что его лицо залито потом, а его большие кулаки судорожно сжимают матрас. Она нахмурилась.

Арик вздрогнул всем телом и снова застонал. Гвинет испугалась и наклонилась к нему. И почему только он не может спокойно спать? Похоже, его тревожат ночные кошмары. Интересно, во сне ему видится черная магия или он и не колдун вовсе?

Внезапно Арик приподнялся, схватил ее за руки и бросил на кровать рядом с собой. Его большое разгоряченное тело прижало Гвинет к матрасу так крепко, что она не могла и пошевелиться.

Гвинет в ужасе смотрела на обезумевшее лицо человека, нависшего над ней. Его глаза были закрыты, когда, яростно зарычав, он сжал рукой ее горло. Гвинет закашлялась, хватая ртом воздух. Святая Мария, неужели он хочет убить ее?

Охваченная паникой, Гвинет принялась извиваться, пытаясь столкнуть его.

Она не могла сдвинуть Арика с места.

Перед глазами у нее уже появились темные круги, но она смогла закричать. Арик неожиданно откатился на бок, отпустил ее горло и широко открыл глаза.

Гвинет села и, отодвинувшись от него подальше, потерла ноющую от боли шею. На лице Арика мелькнуло выражение ужаса, прежде чем он отвернулся и провел пятерней по своим длинным рыжеватым волосам.

– Ты женился на мне для того, чтобы меня убить?

– Прости меня, пожалуйста, – пробормотал он. Теперь Гвинет видела лишь его напряженную спину. – Я… Просто я спал и видел сон…

– О том, как ты меня убиваешь? – съязвила Гвинет.

– Нет, – тяжело дыша, ответил Арик.

– Тогда о чем же?

– О преисподней. – Его голос был полон отчаяния.

Каким-то образом догадавшись, что Арик ничего больше ей не расскажет, Гвинет нахмурилась.

– Пожалуй, мне лучше вернуться в Пенхерст, – проговорила она. – Во всяком случае, дядя Бардрик не станет меня душить.

– Ты уверена? – Арик повернулся к ней лицом, его лицо приняло равнодушное выражение. – По-моему, Дагберт был весьма убедителен, когда говорил о том, что твой дядя Бардрик намеревается убить тебя.

Гвинет прикусила губу. Арик говорит правду. Но неужели родной дядя все-таки поднимет на нее руку? За что? Зачем?

Нет, все это ерунда! Дагберт никогда ее не любил. Ее, дочь умершего барона, всегда будут считать дурочкой и обузой для нынешнего барона. Дагберт часто говорил Гвинет об этом, что, понятное дело, раздражало ее. У нее есть дядя. Но неужели он действительно хочет избавиться от нее, хочет ее смерти?

– Дядя Бардрик поступит разумно. Не может он уничтожить собственную племянницу. – Гвинет отмахнулась от слов Арика.

Скептическое выражение его лица говорило само за себя.

– Но почему барон отправил тебя ко мне? И захотел, чтобы я на тебе женился? Почему он не пожертвовал ни одной из своих дочерей, если уж так опасается засухи?

Ответ был известен Гвинет. Дядя Бардрик никогда не хотел, чтобы она жила с ними. Ему казалось, что Гвинет затмевает его дочерей, вокруг которых вертится солнце, по его убеждению. И понятно, что дядя нипочем не допустил бы, чтобы одна из его драгоценных девочек вышла замуж за какого-то колдуна.

А вот дочь умершего барона, которая, по сути, немногим лучше служанки, – это совсем другое дело. Если кого и выбирать в жертву, так это ее – юную, непорочную и… никому не нужную. И Гвинет скорее проглотит свою гордость, но не допустит, чтобы мужчина, о котором она мечтает, узнал бы о ее печали и стыде.

– Он солгал о моем дяде, – заявила Гвинет. – Дагберт – тупая, безмозглая свинья, надутая горячей вонью. Что может он, простой солдат, знать о замыслах барона?

Задумчивый взор серых глаз Арика задержался на Гвинет. Господи, ну почему она так явственно чувствует волнение, когда он на нее смотрит?

– По-моему, приказания барона его ничуть не удивили, – заметил Арик. – А что ты будешь делать, если Дагберт говорил правду?

Гвинет не хотела и слышать об этом, поэтому всего лишь отмахнулась от него рукой.

– Дядя никогда не причинит мне зла! – запальчиво промолвила она. – Ни один дядя не обидит свою племянницу.

Лицо ее хозяина постепенно каменело – оно стало походить на лик мраморного изваяния. Глаза затуманились, наполнившись болью и грустью.

– Все возможно, – промолвил он, отворачиваясь.

Гвинет посмотрела на его широкую спину. Арик уперся кулаками в свои узкие бедра. Нет, не поверит она его мрачным прогнозам. Да, дядя Бардрик особенно о ней никогда не заботился, но в то же время он не захочет, чтобы пролилась ее кровь.