Философия запаха. О чем нос рассказывает мозгу - Энн-Софи Барвич

свечкой углерода на стеклянной пластинке, чтобы восстановить ход воздушных путей.

Эксперименты Паулсена и Звардемакера были проверены на наличие экспериментальных артефактов. Ни голова трупа, ни слепок не содержали живых тканей. Предполагалось, что поток воздуха в пульсирующих мембранах значительно отличается от такового в мертвой и лишенной воздуха ткани или жестком неорганическом материале. При повторных экспериментах были внесены некоторые модификации; например, для создания ингаляционных аппаратов применяли другие материалы (резиновые трубки вместо металлических).

РИС. 1.1. Человеческая голова в разрезе. В 1882 году Паулсен зафиксировал путь воздуха через носовую полость. Используя лакмусовую бумагу (прямоугольники справа) и аппарат искусственного дыхания (расположен ниже по оси AB), Паулсен проследил путь воздуха, насыщенного аммиаком, по обесцвечиванию лакмусовой бумаги. Источник: H. Zwaardemaker, Die Physiologie des Geruchs (Leipzig: Verlag von Wilhelm Engelmann, 1895), 47.

Пока не стала известна анатомия обонятельных путей, теории запаха оставались умозрительными. Развитие нейроанатомии обоняния было связано с появлением новых технологий окрашивания тканей. Важнейшая из них – окрашивание серебром по методу Камилло Гольджи, позволившее описывать отдельные нейроны и их структуры. Подробные данные Сантьяго Рамон-и-Кахаля, полученные таким методом, актуальны и по сей день (подробнее о работах Гольджи и Рамон-и-Кахаля рассказывается в главах 2 и 7). Постепенно обонятельные отделы мозга становились зримыми. Но как объяснить увиденное?

Психология начала XX века

Было далеко не очевидно, что же такое запах. На протяжении веков он считался невидимой сущностью вещей. Но в чем был его смысл? О каких свойствах на самом деле свидетельствовало его восприятие? Каково значение психологической интерпретации крохотных молекулярных элементов и тонких нейронных структур? Что заставляет определенное количество этиленовых связей или углеродных цепей превращаться в мысленный образ роз или персиков? Так чувство обоняния стало предметом изучения психологии.

Однако психология начала XX века не была готова к решению таких задач. Популярные теории, особенно психоанализ, были посвящены решению более общих вопросов о природе человека и общества. Запахи не вписывались в эту схему.

Зигмунд Фрейд, знаменитый тем, что все ассоциировал с проявлением сексуальности или с ее подавлением, не уделял внимания обонянию. Оно играло слишком незначительную роль в анализе современного человеческого общества. Фрейд связывал формирование человеческой цивилизации с переходом к прямохождению и, поскольку нос при этом удалился от земли, указывал на снижение роли запахов в человеческой психологии. Вообще говоря, Фрейд считал любой длительный интерес взрослых людей к запахам некоей патологией и проявлением архаических инстинктов (как анальная фиксация)[57]. На этом он и остановился.

Пренебрежительное отношение Фрейда не было исключением. Если запах привлекал внимание, это происходило в контексте обсуждения психозов, особенно женских, как в «Трактате о нервных женских болезнях», написанном в 1840 году английским врачом Томасом Лейкоком[58]. Антропологические исследования усиливали мнение, что острый нюх – признак примитивной культуры и не свойственен цивилизованному человечеству. Однако история психологии не ограничена мнением Фрейда и его последователей. Раздавались и другие голоса.

Один из них принадлежал передовому английскому врачу Хэвлоку Эллису, который в числе первых проявил научный интерес к человеческой сексуальности. В его работе 1905 года «Половой отбор у человека: осязание, обоняние, слух и зрение» в сборнике «Исследования психологии пола» уже в названии пересматривалась традиционная иерархия чувств и их значимость[59]. Эллис посвятил описанию обоняния шесть глав. Конечно, тесная связь между сексуальными отношениями и обонянием всегда была поводом для насмешек. Вид носа, как не смог не прокомментировать Эллис, в ходе истории постоянно подстегивал воображение и распространение слухов: «Римляне верили в связь между крупным носом и крупным пенисом… на этом настаивали и физиономисты, а распутные женщины (такие как Иоанна Неаполитанская[60]), по-видимому, учитывали это, хотя их часто ждало разочарование». Кроме пересказа мифов Эллис писал, что человеческое обоняние, вопреки общепринятому мнению, «чрезвычайно тонкое, хотя часто недооцененное», но при этом указывал на снижение его чувствительности и значения по сравнению с обонянием животных.

Разнообразие обонятельных ассоциаций заставило Эллиса прийти к заключению, что обоняние является «чувством воображения». Эта связь с воображением основывалась на внушающей способности запаха, «силе вызывать старые воспоминания с широким и глубоким эмоциональным откликом»[61]. Эллис также подчеркивал важность запаха тела в качестве вторичного полового признака: «все мужчины и женщины имеют запах». Запах человека передает его идентичность и узнаваемость, поскольку «личный запах напоминает личное прикосновение». И все же Эллис, как и его предшественники, предполагал, что повышенная чувствительность к запахам часто связана с нервными аномалиями.

Лишь немногие ученые пытались создать теорию запаха. В 1894 году немецкий философ и психолог Макс Гисслер составил справочник по общей психологии запаха «Wegweiser zu einer Psychologie des Geruches»[62]. Гисслер разделил запахи на категории в соответствии с их когнитивным и физиологическим действием. Он считал, что разные запахи по-разному влияют на тело и разум. Некоторые вызывают сильные физиологические реакции (кашель, слезы, чихание, рвоту или даже мочеиспускание). Другие активируют специфические органы (нервы и мышцы) или вегетативные системы организма (дыхательные, пищеварительные или репродуктивные). Запахи, влияющие на нервы и мышцы, часто выполняют функцию идентификации или социализации. Например, «социализирующие запахи» облегчают распознавание между родственниками или знакомят людей с внешней средой и находящимися в ней предметами. Для сравнения, запах с «идентификационной» функцией вызывает направленный интерес к источниу, который часто связан с памятью. В то же время запахи, которые, по мнению Гисслера, влияют на вегетативные процессы, часто имеют пищевой или эротический аспект. Вклад Гисслера заключается именно во введении категории вегетативных запахов.

Гисслер называл «идеализирующими ароматами» запахи с когнитивным эффектом, определяя три формы когнитивного совершенствования. Во-первых, «обучающие запахи», такие как запах табачного дыма, действуют параллельно с усилением логического мышления. Во-вторых, некоторые запахи могут усиливать эстетическое чувство, поскольку создают и воспроизводят абстрактные ментальные образы. Наконец, запахи могут изменять этический аспект поведения за счет успокоительного или стимулирующего действия. И у каждого типа запаха существует антипод.

Гисслер абстрагировал запахи от производимого ими действия без учета их материальной основы (ботанической или химической). Однако его теория не была полноценной – умозаключения без экспериментального подтверждения. Такой подход не был редкостью в то время; экспериментальная психология возникла только в середине XIX века, начиная с работ Вильгельма Вундта и его ученика Эдварда Брэдфорда Титченера. Однако Вундт и Титченер сосредоточились на зрении. Обоняние почти не интересовало тех, кто изучал физику нервных процессов, опытным путем пытаясь определить связи между физическими стимулами и их восприятием[63]. Ситуацию изменила женщина.

Американка Элеанор Ачесон МакКаллок Гэмбл стала первым ученым, занявшимся изучением возможностей человеческого обоняния в полноценных экспериментальных условиях. Гэмбл была ученицей Титченера. В диссертации «Применимость закона Вебера к запаху», которую она