Чугунные крылья Икара - Борис Вячеславович Конофальский

похмелиться.

Конечно, Пиноккио никуда не летал, он просовывал в щель одну монетку, и та падала на кровать.

— Вот заразный ленивец, отделывается от папаши какой-то вшивой деньгой и ни в какую не хочет сбегать в лавку. А мне костыляй теперь на одной ноге, вот уродил мерзавца. Ох, горе мне, горе, — ругался отец, но больше уже ничего в этот день не требовал.

Глава 5

Приключение отчаянного сторожа

В общем, у Пиноккио всё шло нормально, бизнес, несмотря на все модернизации и улучшения, крепнул, а отношения с родителем носили завидно стабильный характер. Но мир, как известно, не без добрых людей.

И вот один из этих добрых людей, сторож угольного склада по имени Паскуале Гальдини, стал ощущать некоторое беспокойство во время северного ветра. Какие-то тонкие флюиды тревожили израненную душу одинокого сторожа во время этого самого северного ветра.

— Жучка, а ну-ка нюхай, нюхай, чем это воняет? — спрашивал Паскуале у единственного своего собеседника и сам принюхивался тоже. — Чуешь?

Жучка, может, что и чуяла, тем не менее, поставленный вопрос проигнорировала.

— Дура ты, — обозвал её сторож и стал принюхиваться, пытаясь понять, чем же это пахнет.

В общем, ничего разнюхать он не мог, но сторож Гальдини нравом был из людей несдающихся и пассионарных. Поэтому он отважился на экспедицию. И уже через день он вышел из сторожки и пошёл вдоль берега моря на север, взяв с собой Жучку, несмотря на её дурость. А денёк выдался жаркий, и идти по горам и прочей каменистой местности было нелегко и очень даже нудно. Пот стекал из-под грязной кепки струйками, оставляя дорожки на давно немытом лице охранника угольного склада. Ему хотелось пить, поэтому Паскуале ругал собаку последними словами. Но все эти трудности Гальдини готов был преодолеть, так как запах усиливался с каждым шагом. И уже через полчаса сторож остановился и сказал:

— Вино курят.

На что Жучка ответила ему философским «гав» и побежала дальше в сторону источника запаха.

— Подожди, — крикнул ей Гальдини, — куда ты погнала, оглашенная, дай хоть дух перевести. Я же тебе не верблюд какой — по горам лазить.

Несмотря ни на что, экспедиция добралась до того места, откуда исходил запах. Как старый индеец, сторож прополз по камням метров десять, прежде чем устроился удобно за кустом, откуда ему открылся прекрасный вид на винокуренный завод нашего героя.

— Ты погляди, Жучка, как они здесь развернулись, жулики, подлецы. И пристань у них, и сараи, и лошадь вон пасётся. И не смей мне говорить, глупая собака, что у них есть лицензия.

Жучка, в общем-то, и не собиралась ничего подобного говорить, собаке было жарко, она часто дышала, высунув язык, и думала только о воде, а не о каких-то там дурацких лицензиях.

— Да уж, — продолжал Гальдини, — развернулись они тут на славу, даже дорогу сделали. Клянусь иконой Богородицы, полиции об этом ничего неизвестно. Ну да ничего, есть у нас ещё непьющие честные патриоты. Да, Жучка?

Собака не отреагировала и на этот вопрос. Мало того, она даже не поглядела в сторону непьющего патриота. И как знать, чем бы закончился этот день для разведчиков, не погляди случайно в их сторону Серджо. А Серджо, надо признаться, был не только здоровый парень, но ещё и глазастый. Естественно, индейца Паскуале, скрытого кустом, он не увидел, а вот Жучку, которая игнорировала все средства маскировки, заприметил сразу. Можно долго говорить о тупости Серджо, но одного у него не отнимешь, человек он был очень исполнительный. И он прекрасно помнил, что Рокко приказывал сообщать ему обо всём подозрительном.

Так вот, неизвестно почему, но собака Жучка показалась Серджо страшно подозрительной. И Серджо не поленился и пошёл к Рокко. Он нашёл начальника охраны комплекса дремавшим за сараем в теньке. И вежливо потормошив его за ногу, доложил:

— Слышь, Рокко, там собака какая-то подозрительная.

Рокко, открыв глаза, сначала было хотел послать подчинённого куда подальше вместе с подозрительной собакой, но, поразмыслив о бдительности и учтя воспитательный момент, сказал, вставая:

— Собака? Молодец, Серджо, пойдём, взглянем, что там за собака.

Они аккуратненько, скрываясь за сараем, чтобы не попадать на глаза подозрительной собаке, понаблюдали за ней. И, заприметив на животном ошейник, решили выяснить, откуда оно здесь взялось.

Паскуале продолжал преспокойно, ни о чём не подозревая, наблюдать за заводом, когда на него наползла сзади крупная тень. Жучка давно уже заприметила двух незнакомцев, но из-за жары лаять ей было лень. А вот для храброго лазутчика появление двух неприятных типов за спиной оказалось полной неожиданностью. Да такой, что он сильно вздрогнул, когда услышал вопрос:

— Загораем?

Сердце упало в пятки сторожа, если, конечно, сердце может упасть в пятки у лежащего человека. Он судорожно сглотнул вязкую от жажды слюну и ответил, даже не оборачиваясь, а только кося глазами:

— Ага, ревматизм проклятый.

— А собака чья? — спросил тот же голос, и Паскуале почувствовал, как что-то тяжёлое и жесткое упёрлось ему шею.

— Собака моя. Дура она, безобидная, — отвечал Гальдини, краем глаза следя за предметом, который так неудобно лежал на шее. Это был хорошо начищенный сапог.

— Дура? — переспросил владелец сапога. — Это плохо. Ты давай вставай, дядя, да пошли с нами, поговорим.

Сапог освободил шею Паскуале, и тот стал подниматься с земли со словами:

— Встать, оно конечно… чего же не встать… я же не забулдыга лёжмя лежать, валяться. Да вот только пойти с вами у меня физических кондиций нету.

— А что так? Хворый, что ли? — спросил хулиганистого типа ладно сбитый пацан, чернявый такой.

— Не то чтобы хворый, — пояснил сторож, — просто на должности я. А должность у меня ответственная.

— Это какая у тебя должность, по кустам лежать, что ли? — не отставал хулиган.

— Не, я сторож. Сторож угольного хранилища, — пояснил Гальдини важно.

— А-а, — многозначительно сказал чернявый, — а где же тот уголь, который ты охраняешь? Я что-то поблизости его не вижу.

— А уголь там, — Паскуале с опаской покосился на второго здоровенного громилу и рукой махнул в сторону угольного завода. — Там, за горой.

— Чего это я не пойму тебя, мил человек, — сказал молодой хулиган, — какая-то неувязочка получается. Уголь у тебя там, а охраняешь ты его почему-то здесь. Пойдём-ка с нами, дружок, выпьем, погутарим об угле да о собаках.

— С радостью бы, да не могу, вдруг начальство хватится, а меня на месте нет.

— Да не ломайся ты, пошли.

— Нет, извиняйте от всей, так сказать, души, но не имею возможности. В следующий раз — оно конечно же, отчего