Рыцарь бедный - Василий Панов

А когда наконец первый номер его вышел в свет, Шумов 11 сентября 1876 года дает благожелательную рецензию, начинавшуюся так: «С радостью приветствуем появление нового „Шахматного листка“. 1 сентября вышла его первая книжка, составленная очень хорошо и в полтора раза полнее книжек иностранных ежемесячных шахматных журналов».

А спустя год Шумов в характерном для него стиле вновь упомянул «Шахматный листок», отметив основную заслугу Чигорина: ознакомление русских шахматистов с последними достижениями теории дебютов в систематически печатаемом «Курсе дебютов».

Шумов поместил «скахографическую» шахматную задачу, расположение фигур которой изображало букву «Ч» (инициал Чигорина). В условии задачи требовалось, чтобы белые, несмотря на подавляющий перевес противника, добились пата. Над задачей была надпись: «М. И. Чигорину от подписчиков „Шахматного листка“».

Под задачей следовал такой стихотворный комментарий:

«Изучая» «Курс дебютов»В нашем «Шахматном листке»,Мы какой достигли силы –Полюбуйтесь на доске.Против нас тут черных много,Но любителей такихНам не страшны легионы:Наше знанье против них!Место выберем другое,Укрепимся и вдвоемНа ничью принудим черных,Всех их ловко проведем.

Первый номер новорожденного журнала действительно производил прекрасное впечатление и по внешности и по содержанию. Правда, сразу сказалась неопытность Чигорина, не знавшего основного закона корректуры: труднее всего заметить опечатку в крупном шрифте, в заголовках. «Шахматный листок» имел такой гриф: «1 СЕТНЯБРЬ 1876».

Было, конечно, много опечаток и в тексте. Дело новое! Зато огромная передовая с благородным пылом хватала быка за рога. В ней давались не только чисто шахматные установки и освещалась программа журнала. Уже первые патетические строки показывали отвращение Чигорина к «золотой лихорадке» зарождающегося русского капитализма:

«Приобретать! Приобретать! Приобретать! Вот возгласы, которые раздаются со всех сторон в нашем практическом, очень практическом веке, среди водоворота спекуляций, ажиотажа, среди грома, стука машин».

После этого следовала полемика с теми, кто отрицал серьезное творческое значение шахмат и их пользу для общества, и указывалось на важность изучения теории дебюта и эндшпиля для достижения практических успехов. Заканчивалась передовая страстной просьбой ко всем русским любителям «сообщать редакции Листка имеющийся у них материал».

Не забыл Чигорин отметить и большие заслуги Шумова. В той же статье отмечалось, что за последние годы «любители шахматной игры имели возможность получить краткие сведения о том, что делается в шахматном мире, в небольшом отделе „Всемирной иллюстрации“ только благодаря известному любителю и знаменитому игроку Илье Степановичу Шумову, принявшему на себя труд вести этот отдел. И. С. Шумов изъявил согласие также участвовать в нашем журнале. Кроме того, в сотрудничестве примут участие Н. И. Петровский, Э. С. Шифферс и др.».

Богато и разносторонне было чисто шахматное содержание первого номера журнала.

Обзор мировой шахматной жизни с таблицами всех шести состоявшихся до 1876 года международных турниров, которые в те времена носили пышное название «конгрессов».

Статья «Шахматы в России», хроника, шесть русских и пять иностранных партий с подробными примечаниями. «Смесь» из шахматной истории. Начинает печататься «Руководство к изучению шахматной игры». В дебютной части вначале рассматриваются неправильные ответы на первый ход королевской пешкой и затем анализируется «защита Петрова, или русская игра конем».

Заметим, к слову, что ныне у нас этот дебют именуется «русской партией», а в зарубежной прессе «защитой Петрова».

Затем следовали концовки игр с анализом эндшпиля «король один против короля и фигур», проще говоря – элементарные матовые окончания. Заканчивался журнал четырнадцатью шахматными задачами и почему-то еще одной шашечной.

Работа для одного человека – а Чигорин не имел помощников и к тому же совмещал ежемесячный выпуск журнала со службой – была проделана колоссальная! Странно, что такой содержательный и к тому же единственный русский шахматный журнал не получил существенной поддержки ни от любителей, ни от прессы. Первое время было около ста подписчиков при цене 6 рублей в год, то есть годичный доход от журнала был шестьсот рублей, в то время как расходы по производству и рассылке составляли по меньшей мере в три раза больше. А жалованья Чигорин получал триста шестьдесят рублей в год, львиная доля которого шла на оплату счетов типографии и покупку марок.

Но Чигорин мужественно продолжал выпускать номер за номером. В большой передовой статье «Шахматы в России» отмечалось, что «гробовое молчание, которое хранит в шахматном отношении провинция, не следует принимать за доказательство отсутствия интереса к этой игре и небольшого ее там развития. Наоборот, интерес к шахматной игре в провинции очень велик, и там зачастую можно встретить любителей, просиживающих дни и ночи за шахматами». Это «гробовое молчание» журнал объясняет так: «Отсутствие общности интересов, выражающееся в такой политической, сословной и местной замкнутости, к сожалению, единственная причина, почему до сих пор не развился дух общей ответственности и взаимной пользы».

Нельзя было сказать иначе, чем подобным эзоповским языком, о тяжелой политической обстановке, душащей любое общественное начинание в царской России.

Чигорину приходилось солоно не только от недостатка подписчиков, но и от недостатка сочувствия в собственной семье. Первое время его молодая жена Ольга Петровна, которая к тому же была занята новорожденной дочерью, не возражала против увлечения мужа.

– Миша молодец! – говорила она матери. – Остепенился, не шляется до поздней ночи бог знает где, а сидит дома и работает. Иногда мне поможет, воды принесет, дров наколет, то да се и за ребенком посмотрит. Взялся за ум! Вот только скоро ль начнет с журнала прибыль получать? Говорят, Некрасов на журнале «Современник» большие тысячи имел. Вот бы нам!

Но когда она спросила мужа, скоро ли можно ожидать получения крупных подписных сумм и вернет ли он взятые из ее грошового приданого триста рублей, Чигорин растерялся:

– Потерпи, Оля, – ласково ответил он. – И Москва не в один день строилась. Еще не все русские шахматисты знают о журнале. Вот с Нового года можно ожидать большей подписки. Люди привыкли получать журнал с января. Я маху дал, что не подождал немного. А деньги твои верну. Деньги будут! Должны быть! – убеждал Михаил Иванович не только ее, но и себя, – хотя, говорят, не в деньгах счастье…

– Не в деньгах? – иронически спросила жена. – Что ж ты раньше этого не говорил, когда за меня сватался? Вот ты служить не хочешь, делом брезгуешь, а мне Федор Федорович рассказывал, что ваш столоначальник очень хвалил и почерк твой и умение писать. «У Чигорина, говорил, есть слог. Толково излагает дело».

Чигорин качал головой.

– Не по душе мне! Как журнал окрепнет, начнет приносить доход, плюну на всякое начальство.

– Плюнешь? Напрасно! Вот Федор Федорович рассказывал про знаменитого Петрова. Не то, что ты! Играл не хуже тебя, и не с голодранцами, а с фельдмаршалами, генералами, князьями, графами, даже к императрице был приглашен показать ей задачу о том, как Наполеон удирал из Москвы. Вот и дослужился до тайного советника! Это я понимаю! А ты как был коллежским регистратором, так и остался. И свое жалованье Петров – раз в сорок больше, чем твое, – не швырял на издание всяких глупейших журналов, от которых одни слезы, а не деньги.

Михаил Иванович подошел к жене и нежно обнял ее.

– Оля! Не гожусь я к чиновничьей карьере, пойми! И не о ней думаю, не о ней мечтаю. К тому же Петров был образованным человеком, с большими связями, в хороших чинах смолоду, а я – мелкий писец, разночинец. Кто меня выдвинет? Да и взяток брать не могу. Помнишь, мы с тобой видели пьесу господина Островского «Доходное место»? Там такая же парочка, точь-в-точь, как мы, и жена поедом ест мужа, что он не хочет, как его влиятельный родственник, грабить казну. И что же в конце концов? Хапугу отдают под суд, и жена убеждается, что муж прав: лучше быть честным.

– Да, но этот… как его… Жадов, что ли, все жалованье жене отдавал, а не на журнал, не играл день и ночь в бирюльки!

– Шахматы – не бирюльки, Оля! – пытался убедить жену Чигорин. – Посмотри, как их уважают и в Европе и в Америке. И у нас будут!

– Пока солнце взойдет, роса очи выест!

– А насчет журнала, что ж… сама видишь, как я стараюсь. Дело новое! И если он пока убыточен, то все же я прирабатываю у «Доминика» свободными вечерами. Через журнал все меня знают и прямо рвутся играть со мною. Вот вчера красненькую принес, глядишь, на днях еще принесу… Потерпи, Олечка! Купим тебе новую шляпку не хуже, чем в пьесе.