Ничего интересного - Уилсон Кевин

— Здрасте, — сказала я.

Женщина вздрогнула, но вскоре расслабилась.

— Здравствуйте, мэм.

— Спасибо, что заправили постель, — поблагодарила я, но женщина от этого явно смутилась.

Я схватила туфли и выскользнула за дверь. С утра я не причесалась, не почистила зубы — ничего с собой не взяла. Я знала, что стоит попросить — и материализуется расческа, зубная щетка и четыре разных вида зубной пасты, но мне нравилось притворяться самодостаточной. Обычно для меня быть самодостаточной значит просто уметь обходиться без нужных вещей.

По каменной дорожке я направилась к гостевому дому, где мне предстоит жить с детьми. Белый двухэтажный деревянный дом с бордовыми ставнями оказался не заперт, и я вошла внутрь. В доме были белые в желтый и оранжевый горошек стены, пол, покрытый каким-то пружинистым синим материалом. Много кресел-мешков, мебель как в начальной школе. Впечатление складывалось такое, будто кто-то объединил «Улицу Сезам» с психиатрической клиникой, но вышло неплохо. Было очень чисто, словно кто-то собирался проводить здесь научный эксперимент, но достаточно уютно, чтобы мне захотелось здесь жить. Места было столько, что я подумала: есть где спрятаться, когда захочется придушить маленьких спиногрызов.

На потолке обнаружилась какая-то невероятно сложная система разбрызгивателей и мигающие красные лампочки пожарной сигнализации. Может, дом специально до отказа набили асбестом? Как можно подготовить жилище для огненных детей?

— Вам нравится? — внезапно раздался сзади чей-то голос.

— Черт! — вскрикнула я, оборачиваясь и непроизвольно занеся ногу, как дзюдоист.

За мной, скрестив руки, стоял Карл и даже не смотрел на меня, его взгляд был устремлен на систему разбрызгивателей.

— Прошу прощения, — сказал он, но виноватым не выглядел вовсе.

Мне показалось, что он проверяет, насколько легко меня напугать. Сначала я думала, что Карл похож на копа, но теперь усомнилась в этом. Он скорее напоминал одного из тех безликих перцев в костюмах и темных очках, которые выслеживали инопланетянина из старого фильма. На киношного злодея.

— Вы меня до чертиков напугали, — призналась я.

— Дверь была открыта. Я просто решил проверить, все ли в порядке.

— Я буду здесь жить.

— Да, какое-то время, — сказал Карл. — Миссис Робертс разъяснила вам ситуацию?

Я молча уставилась на Карла, потому что не хотела облегчать ему задачу.

— С детьми, — произнес он наконец. — Рассказала об их… особенности?

— Они загораются, я знаю.

— Можно вас кое о чем спросить, мисс Брейкер?

— О чем же?

— У вас есть опыт работы с детьми? Медицинское образование? Диплом детского психолога?

— Я сумею справиться с двумя детьми.

— Я не хочу вас обидеть, но, например, вы умеете делать искусственное дыхание?

— Боже, Карл, да, я умею делать искусственное дыхание, — раздраженно сказала я. — У меня даже сертификат есть. Я сертифицирована. Я могу вернуть детей к жизни.

Два года назад в секции свежих фруктов умерла старушка, пока я, склонившись над ней, ждала скорую. После того случая владелец магазина заставил всех работников пройти курсы по оказанию первой помощи.

— Что же, это хорошо, — смилостивился Карл и улыбнулся.

— Еще я прошла курс по пожарной безопасности и умею пользоваться огнетушителем.

— И направлять его на ребенка?

— Если ребенок горит.

Карл прошел на кухню и открыл дверь, которая, как я думала, вела в кладовку. Но та сверху донизу была заполнена блестящими красными огнетушителями.

— В таком случае, думаю, вы справитесь.

— Карл!

— Да?

— Думаете, это была моя идея? Думаете, я провернула какую-то махинацию, чтобы заставить Мэдисон доверить мне этих детишек?

— Нет, вовсе нет. Я думаю, что сенатор Робертс и миссис Робертс оказались в очень необычной ситуации. Думаю, что, учитывая обстоятельства, они стараются изо всех сил быть ответственными и в то же время чуткими. И думаю, что ваше присутствие обосновано желанием помочь детям. Но я не думаю, что это правильное решение. Я думаю, что нас ждет катастрофа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это же просто дети, — возразила я.

— Я здесь, чтобы оказывать содействие во всем. Считайте меня тем, кто способен помочь справиться с любой непредвиденной ситуацией.

И тут в дверях появилась Мэдисон.

— Чудесно, правда? — спросила она у меня. — Горошек — прелесть!

Карл каким-то образом выпрямился еще сильнее, чем раньше, как будто его кости вытянулись в какую-то струнку, которой позавидуют даже военные.

Я кивнула, оглядывая дом.

— Карл, — сказала я, — как вам горошек? Прелесть, не правда ли?

Он улыбнулся.

— Отличный выбор для детей. Очень… живо.

— Карлу нравится, — сообщила я Мэдисон.

— Надо раздобыть тебе одежду, — сказала она. — Вперед, на шопинг!

— Отличная мысль, — согласилась я.

Мэдисон взяла меня под руку, и мы оставили Карла одного в окружении стен в горошек, как будто у него был день рождения и ни одна живая душа не соизволила прийти на праздник.

— Какой-то он жуткий, Мэдисон, — призналась я по пути к гаражу.

— Ну, это, в принципе, его работа: он либо располагает к себе людей, либо ровно наоборот, в зависимости от ситуации.

— Кажется, я ему не нравлюсь.

— Не уверена, что я сама ему нравлюсь, — ответила Мэдисон. — Да какая разница?

Мы сели в ее БМВ и поехали в Нэшвилл, в торговый центр, где одним из крупнейших магазинов был универмаг «Биллингс», на здании которого золотом отливала гигантская затейливая буква «Б». Мэдисон достала из сумочки золотую карту магазина, которую ей, должно быть, вручил отец.

— Все бесплатно, — сказала она. — Выбирай что угодно.

Мне было угодно совсем немного. Здесь все было ужасно изысканным и блестящим. Я примерила пару атласных брюк, и мне захотелось повеситься.

— Мэдисон, я буду присматривать за детьми. Я няня. Мне не нужна одежда на званые вечера, — объяснила я.

— Никогда не знаешь, что может понадобиться, — сказала она, протянула руку, выудила ярко-зеленое платье без лямок и приложила его ко мне, будто я была куклой, которую она наряжала.

— У меня не хватит сисек, чтобы удержать это платье, — сказала я.

Сисек у меня не было от слова «совсем», что меня весьма радовало в детстве и печалило в старшей школе, а потом я просто перестала париться.

— Я куплю его тебе, — заявила Мэдисон. — Одна-единственная изысканная вещь. Теперь выбирай что угодно.

Я купила шесть пар потрясающих джинсов «Кельвин Кляйн» разной степени потертости и несколько футболок — удобно, но не стремно. Если эти шмотки, скажем, случайно загорятся, конца света не будет. Купила несколько спортивных костюмов, которые, скорее всего, предназначались для кого-то либо сильно моложе, либо сильно старше, но я в них влюбилась — зеленые с серебряными полосками, как у какого-нибудь наемного убийцы. Прихватила четыре пары кедов «Чак Тейлор» и очень дорогие баскетбольные кроссовки «Найк». Выбрала несколько лифчиков и несколько пар трусов, купальник в стиле олимпийцев и классную панамку, чтобы солнце не слепило глаза. Я чувствовала себя русалочкой, у которой внезапно выросли ноги и она оказалась среди людей.

Мэдисон нашла какого-то мужика с зализанными волосами, во вшивом костюмчике, который ходил за нами, чтобы мы сваливали на него вещи. Когда все перестало умещаться у него в руках, он отнес шмотки на кассу и добавил к остальным. Стоило только отвернуться, как Мэдисон подобрала мне туфли на каблуках, брючный костюм и даже какое-то сексуальное нижнее белье. Я не стала возражать. Я была готова на все. Она купила мне какие-то духи под названием «Чувство и чувствительность», во флаконе, который так походил на член, что я сначала решила, что это шутка.

Когда мы закончили, Мэдисон отправила меня наверх, в фудкорт. Думаю, она не хотела, чтобы я видела, сколько это все стоило. Правда, меня это вряд ли обеспокоило бы. А может, и нет, может, когда Мэдисон, такая высокая и идеальная, вручила бы продавцу ту золотую карту, я стояла бы рядом, как оборванка. Как бы то ни было, я никогда не узнаю, что почувствовала бы в такой ситуации, потому что вскоре Мэдисон появилась рядом со мной, а вся одежда уже покоилась в багажнике ее БМВ, готовом отвезти меня в мой новый дом.