Жених (СИ) - Юлия Шолох

— Я просто скромная исполнительница воли принцессы, — опускает глаза леди Колетт, одновременно выпутываясь из праздничных лент.

Я хохотала, падая на кровать на спину и смотря в потолок, где резвились пухлые херувимы. Счастье других тоже может иссушить слёзы и прогнать печаль.

Может, именно это и хотел сказать Даск? Хотел подарить мне другой смысл жизни, раз не мог подарить себя?

Может быть…

***

Утро.

Конечно, начинается оно, как обычно — влетает на удивление бодрая Колетт, размахивая новым веером, за ней несколько служанок, сна ни в одном глазу — и своим идеальным видом тут же начинают выводить меня из терпения.

С этим лучше просто смириться, как я поняла ещё в раннем детстве. Всё равно причешут и оденут, хоть мыться самой позволяют, и то хорошо.

— Ах, сегодня такой чудесный день! — кричит Колетт. — Сегодня, наконец, мы узнаем имя нашего будущего короля.

И найдёт же, как испортить настроение!

Все утро мне хочется увидеть Даска. Но это невозможно.

Проходит завтрак, лорд Баскем является с заявлением о том, что груда бумаг только и ждёт, когда ими займётся новоиспечённый король, все прочие собираются в тронном зале, он огромный, но сейчас становится похож на улей, тесный и душный. Каждому не терпится посмотреть, что за подарки преподнесут женихи, точнее, кто чем богат.

Я вхожу, вся такая до приторности милая в своём розоватом платье, и меня встречают бурными овациями. Колетт постаралась — я так прекрасна, что сама себя с трудом узнала в зеркальном отражении. Стройная, бледная, хрупкая девушка с огромными глазищами, которые смотрят так проникновенно, что хочется броситься на защиту этого дивного существа, не жалея жизни. И никого не волнует, какая я на самом деле. Так обстоят дела.

— Испытание начинается!

Глашатай объявил начало, гости волнуются, переговариваются, а среди людских макушек нет ни одного рыжего пятна. Понимаю, так лучше, так правильно, но почему же так тоскливо!

Вручение подарков началось.

Первым, понятное дело, вышел Скала. По-другому он не мог, его стиль — стремительное покорение, пока жертва, то бишь трепетная невеста, не опомнилась и не обратила свой взор куда-либо ещё.

— Мой меч у ваших ног. А вместе с ним — моя защита. До последнего вздоха, до последней капли крови!

Украшенная камнями перевязь с мечом звякнула, опускаясь на мраморный пол перед троном. Рукоятка меча потёртая, им часто пользовались. Видимо, Скала действительно его ценил, возможно, даже больше своей лошади.

— Благодарю. — сказала я. Это слово мне предстоит произнести еще тридцать шесть раз, если женихи объявятся все. А насколько знаю, ни один ещё не уехал.

— Мое сердце у ваших ног.

Фарго преподнёс мне огромный рубин в форме сердца, в коробочке, выложенной белоснежным атласом. Все ахнули. Я не думала, что бывают камни такой величины, но вот один из них сверкает у моих ног.

— Благодарю.

Ужасно, что даже таинство, происходящее сейчас в бальном зале, может превратиться в рутину.

— Мои земли…

— Мои лошади…

— Моя казна…

— Мой замок…

Максимилиан вышел примерно в середине церемонии, и в зале раздались смешки. За собой он вёл пса неопределенной породы, лохматого и грузного, который извивался и бил хвостом по бокам, а его язык свисал из пасти и довольно болтался.

— Самое дорогое, что у меня есть — этот пёс. Я подобрал его на улице.

Теперь в зале засмеялись ещё громче, Максимилиан сжал зубы, но продолжал:

— Он лучший друг. Никто не любит меня больше. Никто не обладает большей преданностью. Прошу, берегите его.

Наклонившись, он потрепал пса по холке. Зал хохотал уже открыто.

— Спасибо, — крикнула я, перекрывая хохот. — Я ценю ваше доверие и обещаю — ваш друг ни в чём не будет нуждаться.

Окружающие замолчали. Впервые я произнесла что-то, кроме «Благодарю». Конечно, они думали, а не свидетельствуют ли мои слова об особом расположении к Максимилиану? Что если это означает, что у него больше шансов, чем у остальных?

На самом деле всё было иначе с точностью до наоборот — в этот момент я твёрдо поняла, что Максимилиан не станет моим мужем. Почему? Неужели дело в жалком подарке? Нет, вовсе нет.

Дело в том, что я не могу испортить жизнь такому светлому человеку. Он заслуживает, чтобы его любили, так же преданно и сильно, как способен любить он. А я… вся моя любовь уже отдана, пусть и никогда не будет принята. Во мне пустота.

Ни за что не испорчу ему жизнь, ни за что!

— Мои земли…

— Мои лошади…

— Моя казна…

— Мой замок…

— Благодарю, благодарю, благодарю…

Конец церемонии ознаменовался тишиной. Я не сразу смогла поднять голову и встать на ноги. Вся моя надежда на лучшее, которой были полны ночь и утро вдруг испарилась. Под ногами лежали горы ценностей — самого дорогого для этих прекрасных мужчин, которые заслуживали такого же правдивого, ценного дара взамен своих, а я этот дар не могла даже взять в руки, не то что кому-то отдать. Как жаль, что наша жизнь так несправедлива.

Леди Колетт подтолкнула глашатая, который выскочил вперёд и занялся своим прямым делом — растёкся патокой, нашёл миллион красивых слов и заверил, что все дары останутся тут, кроме собаки, которую решено немедленно вернуть хозяину, чтобы животное не мучилось, пока принцесса выбирает.

К концу речи на висках у него выступил пот. Наверное, это очень тяжело, так легко и непринуждённо болтать. А я раньше и не думала… Найти нужные слова, прикрыть неразумную принцессу, которая двух слов связать не может. Нужно выдать ему премию, определённо.

Леди Колетт тащилась за мной до самой спальни.

— Ну что ты решила, Мариетта? — нетерпеливо и нервно спросила она, оказавшись внутри.

— Выдай премию глашатаю. И отпуск. Он заслужил.

— Я про жениха! — сердито отмахивалась она. — Выступать на публике — работа глашатая. Так что с мужем? Кого ты выбрала?

Посреди комнаты я остановилась и вдохнула глубоко-глубоко. Призналась:

— Я готова выслушать твои предложения, Колетт. Кого ты мне посоветуешь?

Позади воцарилось мёртвое молчание. Однако она почему-то не поспешила воспользоваться случаем, не стала меня ни в чём убеждать, склонять на свою сторону, а вместо этого негромко сказала:

— Ты повзрослела, Мариетта.

— Пора бы уже. Вскоре у меня будет семья.

— Тогда иди, прогуляйся, — она схватила меня за пояс и развернула в сторону выхода. — Иди, иди! Пройдись. Нечего киснуть в четырёх стенах. И ничего не бойся — леди Колетт не бросит свою девочку и сделает всё, как нужно. — За подбородок схватили цепкие пальцы и помотали им из стороны в сторону, как в детстве.