Халява для раззявы - Кондратий Жмуриков

– Вау, вот это гораздо лучше! – воскликнул Макс и одобрительно покачал головой. – Главное одеть человека поприличнее, и дело в шляпе.

Стоявшие тут же девицы восторженно что-то пропищали, вторя Максиму.

Филимон еще несколько раз нырял в недра примерочный, каждый раз возникая в новом образе. Вначале он померил костюм, который превратил его из Фила в Филимона Аркадьевича, настоящего делового человека. Солидного бизнесмена. Потом он померил брюки с пушистым свитером, которые придали его не очень атлетической фигуре довольно спортивный вид. Все вариации на тему Филимона Лоховского были одобрены Максимом.

Когда они вышли из магазина, Филимон, одетый в новенькую джинсу, нес подмышкой пакет со своей старой одеждой. Новая одежда была аккуратно упакована и сложена в фирменную сумку магазина. Пакет со старьем был довольно громоздкий и все время норовил выскользнуть из его рук. Когда это произошло в третий или четвертый раз, Максим молча взял пакет из рук и выбросил в урну.

Филимон чуть не заорал на всю улицу от возмущения, он кинулся к урне вытаскивать пакет:

– Ты что?! Там брюки и рубашка почти новые, я их только два года ношу! В них же можно на дачу ездить, на рыбалку или квартиру, например, ремонтировать.

Филимон осторожненько счистил с бумажной обертки налипшие окурки, бумажки от мороженного и фантики от конфет. Максим молча выслушал объяснения и стал тянуть пакет из рук Лоховского.

– Не отдам! – решительно заявил Филимон, выдергивая свои вещи из рук Максима.

Терпение Максима иссякло, он отпустил пакет, и от неожиданности Филимон покачнулся, чуть не грохнувшись в лужу.

– Так, давай договоримся сразу, – строго проговорил Макс. – Из нас двоих кто-то должен быть главным. Этим «кто-то» буду я. Возражения есть?! Нету? Ну и прекрасно.

Лоховский стоял понуро опустив голову, молча выслушивая Максима. Он тяжело вздохнул и нехотя, собственными руками, бросил в урну пакет со старой одеждой. Максим похлопал его по плечу и утешительно произнес:

– С прошлым нужно расставаться легко. А сейчас вперед, к новым делам.

Максим бодрым шагом заспешил к остановке, а Филимон, как шарик на ниточке, болтался где-то сзади него. С каждым шагом он все больше и больше заражался энергией Максима. К остановке подъехал полупустой троллейбус. Филимон сразу приметил симпатичную, стройную блондинку. Девушка с отсутствующим видом рассматривала рекламные объявления, расклеенные на стенах в салоне. Потом она подняла глаза и улыбнулась, поймав устремленный на нее взгляд. Филя приосанился, расправил плечи и улыбнулся девушке. Та слегка покраснела, причем выяснилось, что румянец очень идет к ее белой коже и блестящим глазам. Она поправила выбившуюся прядку из прически и улыбнулась еще шире.

У Филимона сладко заныло сердце. Девушки давно, вернее никогда, не улыбались ему в троллейбусах (равно как и в автобусах, трамваях и лифтах). Неужели он за эти дни так переменился? Филя повернулся к стоящему сзади Максиму, чтобы поделиться своими наблюдениями и… Максим, расплывшийся в голливудской улыбке, делал какие-то знаки блондинке, а та, польщенная вниманием этого кареглазого красавца, мило улыбалась, уже готовая и дать свой телефончик, и последовать за ним на край света, и погулять с любимой собакой… Филя тяжело вздохнул, ссутулился и отвернулся к окну. Хорошо, что до нужного магазина оставалось две или три остановки.

Что делать в магазине, Лоховский не представлял. Оставалось полностью положиться на Макса (и довериться ему). Конечно, в голову Филимона Аркадьевича заползали черные мысли. А ну как Максим кинет его? С другой стороны – если бы Макс задумал добыть марку в одиночку, он, бы уже давно сделал это.

В душе у Филимона Аркадьевича оставалась неистребимая вера в то, что хороших людей в мире больше, чем плохих. И даже отдавая свой бумажник грабителю в темной подворотне, он оправдывал этого несчастного. Может, ему нужны деньги для больной старушки-мамы или на «Kitekat» для бездомного котенка?

Пока Филимон пробирался к выходу на нужной остановке, Макс успел обменяться телефонами с симпатичной блондинкой и даже назначил ей свидание. Лоховский в очередной раз, по-хорошему, позавидовал ловкости Максима.

В этот час в магазине было почти пусто. Всего парочка посетителей, которые разглядывали витрины в поисках чего-нибудь интересного. Филимон кинулся к витрине, где были выставлены журналы, он пробежал глазами витрину раз, другой, третий и… ничего знакомого не увидел. Журналов не было. Филимон Аркадьевич чуть не зарыдал в голос, мечта о новой жизни рассыпалась, как песочный домик. Он дрожащим голосом обратился к продавцу, стоящему за прилавком.

– П-простите, я вам недавно сдавал на продажу журналы «Будни-механизатора», можно узнать, где они?

Продавец, типичный представитель племени антикварщиков, старый седой еврей, ответил вопросом на вопрос:

– А вам они зачем?

Конечно же, он помнил и Лоховского и его журналы. Мужик не представлял ценности сдаваемых вещей и особенно не торговался. Он с благодарностью принял из рук торговца предложенную сумму. Если честно, сумма была раза в четыре ниже реальной стоимости вещей. Но как говорится, на базаре два мошенника – один продает, другой покупает. Кто кого! Покупочка была оформлена на законном основании, так что придираться было не к чему. Но старый еврей, на то и был старым евреем, чтобы не давать прямых ответов.

– Они у вас? – с надеждой в голосе спросил Филимон. – Я бы хотел получить их обратно. Вот!

Филимон протянул продавцу деньги и квитанцию, на которой была проставлена сумма. Старый антиквар взглянул на эту до смешного маленькую сумму и ответил:

– Двести пятьдесят и журналы ваши.

– Р-рублей? – спросил Лоховский.

Старый продавец покачал головой:

– Долларов! И на што мне сдались ваши рубли?

– Чего?!

Филимон перевел взгляд на квитанцию, про себя, шевеля губами, прочитал проставленную сумму. И сунул квитанцию под нос продавцу:

– Вот! Смотрите сюда! Вы… мне… дали… за… них… пять… десят рублей.

Филимон Аркадьевич специально четко проговаривал каждое слово, делая паузы, чтобы его слова получше дошли до ушей продавца. Тот, совершенно спокойно отведя руки Филимона Аркадьевича от своего лица, ответил:

– И на што мне сдалась ваша квитанция? У меня у самого таких столько… Могу вам уступить, по дешевке.

Макс все это время с небрежным видом слушал перепалку Филимона с продавцом. В конце концов, его терпению пришел конец. Макс ленивой походкой двинулся к прилавку, придав своему лицу свирепое выражение (лицо теперь походило скорее на рожу, чем на лицо) и рявкнул на продавца. Филимон Аркадьевич на секунду испугался, так как в первый момент ДАЖЕ он не узнал Макса.

– А послушайте-ка, любезный! Если вы сейчас не вернете журнал, я вам травмы нанесу! Честное слово, – заверил Макс.

Слова были вроде бы нормальные, принятые между интеллигентными людьми. Но сказаны они были так, что желтовато-смуглая физиономия продавца моментально побелела, а затем посерела. Старый букинист засуетился:

– Божеж мой! Божеж мой! И што вы так взъелись? Разве мне нужны эти ваши журналы? Нет у меня вашей мукулатуры. Их еще в тот день, когда господин, – продавец указал рукой на Филимона и слегка наклонил голову, – принес, все раскупили. Разве у меня нет занятия поинтереснее, как ваши журналы сторожить? Я старый, больной человек, мне вредно волноваться.

Макс насмешливо взглянул на этого «старого, больного», который еще пять минут назад пытался раскрутить Филимона на бабки:

– Ладно, успокойтесь. Лучше быть больным, чем мертвым.

Продавец согласно закивал головой, изображая пристальное внимание. Он все время наклонял голову набок, как огромная птица, всем своим видом показывая, что слушает он очень и очень внимательно.

– Так, вот, – продолжил Макс, – Дайте-ка нам списочек тех, кто купил журналы.

На лице продавца появилось задумчивое выражение. Казалось, он делает в уме сложные арифметические подсчеты. При этом его пальцы шевелились, будто он подсчитывает денежные купюры. Затем он улыбнулся и сказал:

– Такой информацией наш магазин не располагает. Как лицо официальное я такими вещами не занимаюсь. Не уполномочен. Для нас главное – через кассу провести, чек выдать.

Филимон Аркадьевич трагическим шепотом прошептал:

– Все пропало! Прощай мечта, прощай Маша.

Однако, Макс был почти уверен, что этот старый пройдоха имел нужный список. На всякий случай, мало ли? В жизни все может пригодиться.

– А как лицо неофициальное, вы такой список можете представить? За дополнительную плату разумеется? – поинтересовался он. – И достал из кармана пару бумажек.

Продавец оживился, плотоядно заулыбался и протянул слегка дрожащие руки к заветным бумажкам.