Университетский детектив - Оксана Александрова

Когда Никита окончил первый курс, их жизнь резко изменилась. Никита устроился на работу менеджером на полставки в какой-то офис и стал пропадать там до позднего вечера. В доме появились деньги, брат с сестрой стали хорошо питаться и покупать приличную одежду.

— Все Никитушка, — с благоговением в голосе рассказывала Эля. — Такой молодец! Ты, говорит он мне, еще в университет поступишь! А у меня ведь со школы была мечта поступить на юридический.

Правда, осуществление мечты постоянно откладывалось. То не было достаточных денег на репетитора. То Никитушка уехал в командировку, а когда вернулся, оказалось, что сроки подачи документов на поступление давно прошли, пока Эля дожидалась брата, чтобы вместе с ним пойти в приемную комиссию (одна она никак не могла туда пойти, ей вообще было легче все делать за Никитушкиной спиной).

— Но мы строго решили, что в будущем году уж точно будем поступать!

Услышав это "мы будем поступать", Александра невесело усмехнулась. Эля привыкла мыслить в категории "мы с Никитушкой". Как теперь бедная девушка будет жить одна?

Никита рассказал сестре о своем участии в истории с убийством. Рассказал все, как было, до мелочей. Он прибежал из милиции, куда всех их повели после обнаружения трупа. Там им задавали какие-то вопросы, сердились, кричали… Но самое страшное было в том, что Никита почувствовал, как именно вокруг него сгущаются темные тучи недоверия и подозрения в убийстве. Никита был смущен и подавлен. Он прибежал под утро и потом долго взахлеб рассказывал, рассказывал…

— Он никогда не был со мной так откровенен, — говорила Эля с нежностью в голосе. — Наши отношения всегда были какими-то… казенными, что ли. Никита был в семье лидером, а я его слушалась. Он руководил, а я подчинялась. Но в этом не было чего-то плохого. Ведь я ему доверяю, он никогда не заставил бы меня сделать так, как не д?лжно.

Эле не нужны были доказательства того, что Никита невиновен. Она всегда считала его хорошим человеком и доверяла ему.

— Я прекрасно знаю Никиту, — сквозь проступающие слезы говорила Эля. — Он не мог убить человека! Он совсем, совсем не такой!

Кроме того, за те годы, что они жили без родителей, Эля воспринимала младшего брата по-матерински и научилась понимать все его чувства и настроения. Придет Никитушка после работы, еще ни слова не успеет сказать — а она уже знает, как прошел его день, не поссорился ли он с начальником, не пропустил ли лекции, удалось ли ему перекусить во время обеденного перерыва. А когда он начал рассказывать о скандальной ситуации с убийством, Эля поняла, что он напуган. Напуган, растерян, опустошен, но — не виновен. Он так с ней разговаривал, что сразу было видно, что он невиновен. Да, он нервничал в отношении того, что попал в такую пренеприятную ситуацию. Да, он переживал за свою дальнейшую судьбу. Да, он злобствовал, боясь, что его «засудят». Но вины за собой не чувствовал. Если бы он был виновен, Эля бы сразу все поняла по его голосу и взгляду. Сейчас же в его взгляде читался испуг оттого, что его могут заподозрить в убийстве и посадить в тюрьму. Как оно, собственно, и произошло спустя какое-то время.

На допросах Эля всеми силами пыталась убедить следователя, что брат невиновен. Что тот человек, которого она, как мать, воспитывала столько лет, и которого она отлично знает, просто не способен на убийство. Но одной Элиной уверенности для того, чтобы признать невиновным Никиту, было недостаточно, а фактических, объективных доказательств у нее, разумеется, не было.

И тогда Эля решила сама разобраться во всем и найти настоящего убийцу. Но вот незадача: как нанимать частного детектива, она не знала. Да и были ли такие детективы в их провинциальном маленьком Городе? Попытки же предпринять что-то самостоятельно потерпели крушение в самом начале: она пыталась выведать какую-нибудь нужную информацию у студентов — других участников зачета, встречаясь с ними после допросов в милиции, но те даже не хотели с ней разговаривать. Может, после милицейских процедур настроение у подозреваемых студентов было "не то", а, может, Эля, привыкшая, что все в жизни за нее решает брат, уже не могла разбираться со сложными вопросами самостоятельно и просто особо не настаивала на общении.

И вот теперь она не спит ночами и плачет в подушку, переживая, что ее невиновного брата осудят на долгий срок. Единственное, что она сделала — это проследила за подозреваемыми и узнала, где каждый из них живет и учится. Александра была в числе подозреваемых, и за ней Эля проследила тоже.

Именно к ней решила обратиться бедная девушка с просьбой о помощи. Обосновывала она свой выбор тем, что лицо у Александры "человечнее, чем у остальных", и к тому же она живет в общаге. На удивленный вопрос о том, при чем здесь общага, Эля ответила, что студенты, живущие там, "склонны к самостоятельности" и "больше доверяют друг другу". Словом, в Александре, по мнению Эллы, были сконцентрированы все те качества, которые могли бы помочь в сложном деле самостоятельного расследования во имя реабилитации честного имени Никиты. Дополнительным бонусом было философское образование, которое, с ее точки зрения, должно было сыграть роль некоего методологического фактора (если говорить честно, сама Эля таких слов не употребляла, это Александра додумала их после того, как бедняжка высказалась в том смысле, что "философы — шибко умные люди").

Александре было ужасно жаль Элю. Однако в глубине души ее подгрызал червячок сомнения: ну, какая сестра будет верить в то, что ее любимый брат — убийца? Наверняка даже у серийных маньяков есть матери, жены и сестры, уверенные в том, что дорогой родственник чист и невинен, аки младенец.

И, тем не менее, Эля так долго ее умоляла, так плакала, так уверяла в Никитиной невиновности, что Александра дрогнула. А, дрогнув, согласилась провести неофициальное расследование под девизом "Кто виноват?"

Разумеется, Эля тут же начала рассыпаться в благодарностях и сулить фантастическое вознаграждение, но Александра, разумеется, от него решительно отказалась. По вопросу об оплате к взаимности так и не пришли (парадокс: заинтересованное лицо умоляло о том, чтобы заплатить за услугу, а "следовательница по неволе" великодушно от этого отказывалась). В результате вопрос повис в воздухе.

Впрочем, Александру это мало волновало. В гораздо большей степени ей было интересно, сможет ли она, справится ли. Ей хотелось самой провести расследование и выяснить, кто же все-таки этот коварный убийца. Она вообще всегда была человеком очень азартным (хотя за ее интровертированностью другим людям это было незаметно). А тут такое любопытное дело! И Элю, опять же, жалко. Да и сама она была причастна — хоть и косвенным образом — к ситуации убийства, поэтому выяснение вопроса о том, кто же является убийцей, было для нее важным.

— А потом я рассказала все Анджею, и мы поссорились, — завершила рассказ Александра.

— Он не хотел, чтобы ты вела расследование? — догадалась Тома.

— Он не хотел, чтобы я "ввязывалась в это дело", — так он выразился. Ему почему-то кажется, что все гораздо опаснее, чем представляется на первый взгляд. И он не хочет, чтобы я угодила в неприятности. Я ему ответила, что мне до ужаса жалко Элю, и вообще он преувеличивает с опасностью. Потом мы еще много чего друг другу наговорили…

— Уж мне эти мужики, — сделала попытку утешить Тома.

— Да нет, ты знаешь, кажется, это как раз я перегнула палку. Даже покричала немного. Причем прямо на перроне, все между теми же чемоданами и толкающимися гражданами. А сейчас из-за этого чувствую себя очень неловко перед Анджеем.

— А что, он уверен, что ты не сможешь вычислить убийцу?

— Нет, он уверен, что милиция и без меня разберется с этим делом. Бедный Анджей, он еще не знает, что я тут осталась без него один на один с кучей подозрительных личностей, каждый из которых — возможный убийца!

— Сашка! — торжественно провозгласила Тома. — Ты не останешься один на один с кучей подозрительных личностей! Я буду вести это расследование вместе с тобой!

— Ах, Тома! — воскликнула Александра, понимая, что сейчас скажет банальность, но не смея этому противостоять. — Ты просто не представляешь, на что идешь! Это очень опасно!

— Тем более! Ты не должна разбираться с этим одна! Все, условились: мы ведем расследование вместе.

— Что ж, спасибо тебе за поддержку! Ты — настоящий друг! Эх, надеюсь, мой Анджей ничего не узнает об этом расследовании…

— Надеюсь, мой Вадик тоже… А то все бы им, мужикам, нас охранять. А мы и сами, понимаешь ли, «о-го-го» и с усами. И горы свернем, и убийцу найдем, и в избу горящую войдем, и с конем разберемся.

Подруги рассмеялись. Если бы они знали, к каким неожиданным поворотам приведет их расследование, то, наверное, оптимизм обеих поугас бы…

— Это похоже на женский заговор, — сказала Александра.