Дебютантки - Джун Зингер

— У нас волосы одинакового цвета, правда?

— Нет, у тебя волосы золотистые — светлое золото, — покачав головой, сказала я, глядя на облако кудрей, обрамляющее хорошенькое личико Сары. — А меня дома звали «неудачной блондинкой».

Вместо ответа Сара опять поцеловала меня.

— Я так рада, что мы будем учиться вместе! Так мы никогда не будем чувствовать себя одинокими. Мы — близкая родня, и, что бы ни случилось, мы будем вместе. Ты — моя единственная двоюродная сестра, по крайней мере, единственная, кого я знаю. Так здорово иметь родственников в школе мисс Чэлмер! Терпеть не могу знакомиться с этими ужасными девицами, а ты?

Я почувствовала, как меня начали обуревать новые сомнения. Уж если Сара, эта золотоволосая, уверенная в себе, жизнерадостная девушка, боялась «ужасных незнакомок» в школе мисс Чэлмер, то что же делать мне?

— Мы будем жить в одной комнате — это уже решено, — сказала Сара, выглядывая из окна машины. — И мы будем дружить. Всегда, что бы ни случилось. Обещай, что мы всегда будем самыми лучшими подругами. Обещай!

— Обещаю…

Что Сара имела в виду? «Что бы ни случилось». Что может такого случиться, что подвергнет испытанию нашу дружбу? В этом было что-то зловещее.

— Я терпеть не могла «Три», — весело призналась Сара. — Это моя старая школа. Девчонки там — просто сборище дур, ты даже представить себе не можешь.

Я засмеялась:

— Девчонки, с которыми я училась в Чарльстоне, тоже были жуткие дуры, — произнесла я, хотя никогда ранее не думала так о своих школьных подругах. Я посмотрела на Сару и впервые широко улыбнулась. Сара взяла меня за руку и тоже улыбнулась в ответ. Она наклонила голову, посмотрела мне в глаза и нежно произнесла:

— Кузина, дорогая, ты станешь моей сестричкой, сестричкой, которой у меня никогда не было.

И впервые в жизни я почувствовала, что что-то из себя представляю.

Хотя шикарные особняки и не были мне в новинку — фактически я жила в одном из них, в старом, некогда величественном доме Лидзов, построенном еще в 1830 году, — я не была готова к знакомству с городским домом Голдов на Пятой авеню. Я представляла его величественным, но мое понятие о величественности было ограничено. Никогда в жизни я не видела пола, выложенного черно-белой мраморной плиткой, многоцветных восточных ковров, таких роскошных люстр, таких огромных картин, великолепной французской мебели, обитой бархатом или атласом в пастельных тонах, изумительных гобеленов. Казалось, такую обстановку можно увидеть только в помещичьих домах Франции или испанских замках. И хотя в домах Чарльстона тоже была прислуга, и даже у нас была наша старая Бесс, я не была готова увидеть целую армию лакеев. Дворецкие в черных костюмах, горничные в шелковых форменных платьях и пышных передниках — все заняты каким-то делом, все молчаливые, постоянно снующие туда и сюда. И, что самое поразительное, все белые.

Сара быстро провела меня по комнатам, совершенно не замечая моего благоговения. Меня поразило, что сестра, которая разговаривала со мной так нежно и бестолково и сначала показалась мне не очень-то умной, на редкость уверенно и разумно управлялась со всеми делами. Она отдала приказания прислуге, распорядилась, чтобы принесли багаж, показала мне мою комнату, велела распаковать мои вещи и погладить мои платья. Она даже откинула покрывало и осмотрела простыни, проверяя, все ли сделано так, как надо.

Я не спеша огляделась. Над кроватью был полог, покрывало и занавеси были того же цвета, что и шторы на окнах. В комнате стоял туалетный столик, украшенный ленточками, бантиками а букетиками цветов. Это была самая роскошная спальня, которую я когда-либо видела.

— Как здесь красиво, — выдохнула я.

— Да, ничего, — неохотно согласилась Сара. — Вот только белошвейка не успела доделать нижние занавески. Но это не имеет никакого значения — все равно на следующей неделе мы отправляемся в школу и будем лишь иногда приезжать сюда на выходные или праздники и каникулы. А летом мы поедем на Остров. Ты же знаешь, летом в Нью-Йорке никто не остается.

Я совершенно точно знала, что на праздники мои родители будут ждать меня домой и уж тем более на летние каникулы, однако промолчала. Я была полностью под влиянием Сары, и мои родители в Чарльстоне были где-то далеко-далеко.

Я спустилась вслед за Сарой на кухню, которая находилась в полуподвале.

— Хильда, — сказала она кухарке, — это моя двоюродная сестра из моих родных краев.

Я с любопытством взглянула на Сару. «Из моих родных краев». Странно, что она так сказала. Я была уверена, что Сара никогда не бывала южнее Вашингтона, если, конечно, не ездила с родителями отдыхать в Палм-Бич.

— Здравствуйте, мисс, — вежливо поздоровалась со мной Хильда. — Может быть, немного перекусите? Мисс Сара?

— Нет, мы подождем ужина. Только мороженое. Моя кузина обожает мороженое. Там, у нас дома, все обожают мороженое. Я сама достану, Хильда. Спасибо. Я сказала Роберту, что мы будем ужинать сегодня в семь. И, пожалуйста, Хильда, приготовьте на десерт клубничный торт. — И, повернувшись ко мне, объявила: — Больше всего на свете обожаю клубничный торт.

Кухарка вернулась к своим делам и принялась раскатывать тесто на мраморном столике, а Сара повела меня в большую кладовку. Мне показалось странным, что именно Сара дает указания относительно времени ужина и десерта, однако было видно, что Хильду это ничуть не удивило. Интересно, а кто давал распоряжения относительно всего меню? И где моя тетя? Разве не она должна давать указания прислуге?

Сара открыла огромный холодильник с двумя дверцами и стала вынимать оттуда пятилитровые контейнеры с мороженым один за другим.

— Ты какое мороженое любишь? Клубничное? Шоколадное? Фисташковое? Может быть, каштановое? Я больше всего люблю с грецкими орехами и кленовым сиропом. А ты? Может быть, хочешь миндального?

После продолжительного обсуждения мы решили сделать ассорти из шоколадного, кленово-орехового и фисташкового и сели за стол на кухне, с наслаждением лакомясь мороженым.

— А где твоя мама? — неожиданно выпалила я. — Я ужасно хочу с ней познакомиться.

Если бы в нашем доме появилась моя двоюродная сестра, то родители просто не отходили бы от нее. Мама бы накрыла стол самой нарядной скатертью, на которой бы были выставлены самые изысканные угощения, а папа пустил бы в ход все известные ему темы и забавные истории, которые могли бы быть интересными для молодой девушки.

Сара бросила быстрый взгляд на кухарку и горничную, пришедшую ей помочь, и негромко ответила:

— Мама отдыхает. Ты увидишься с ней немного попозже. Скорее всего за ужином.