Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия

— Ок. Мне нужно согласовать данный момент с Максимом Ивановичем и только после этого выберем удобную для всех дату и место переговоров.

— Хотелось бы на первую половину недели. Инга Игоревна занятой человек и выкроить …

— Я услышал вас, Алена Дмитриевна, — ну вот опять перебивает. — И о занятости Инги Игоревны тоже осведомлен. Мой секретарь с вами свяжется. До свидания.

И бросил трубку. Нет, ну надо же! Вот это самомнение! От очередного знакомства остались не совсем приятные впечатления.

Глава 5

— Макс, давай ближе к делу. Заманал мельтишить. Меня, между прочим, через полтора часа в областном суде ждут. Ты приехал помолчать и на меня посмотреть?

Друг остановился, голову повернул, кинув на меня взгляд полный обвинения, а потом все же присел на соседний стул, осушив бокал до конца и со звоном, поставил его на стол. Очевидно, случилось что-то серьезное, иначе Макс бы не завалился ко мне в половине девятого утра в рабочий кабинет. Без приглашения. Вошел, коротко поприветствовал, бросил на стол папку каких-то документов, от кофе отказался. Откупорил бутылку моего любимого коньяка, налил бокал, выпил, закусил шоколадом, а потом налил еще. В общем, чувствовал себя как дома. Даже попросил Полину Андреевну — моего секретаря, отменить ближайшие совещания. Она, конечно, удивилась, но возражений не высказала.

— А если бы и помолчать. Друг все же, — ответил он на мой вопрос, усмехнувшись, крутя бокал пальцами.

— Это плохо, Макс. У меня нет времени. А у тебя, судя по настроению, — я кивнул на пустой стакан, — его много. По какому поводу пьем?

— Сань, жена разводиться надумала, — оттолкнув от себя бокал и, посмотрев на меня, озвучил причину своего визита. — Вчера объявила и даже юриста уже нашла. Хочет по-хорошему, чтобы до суда не доводить.

То, что у Максима была крайне тяжелая семейная полоса в жизни, я был в курсе. Ситуация на самом деле банальная. Жена застала мужа с любовницей в каком-то дешевом отеле, устроив грандиозный скандал со слезами и истерикой. Как зачастую это бывает. Катастрофа. Правда, Доронин переживал, но надеялся на прощение жены. Даже машину ей новую заказал. А тут такой сюрприз. Вот умеют женщины удивить. Я всегда это знал. Правда, признаться от Инги такого выпада не ожидал. Она всегда казалась мне тихой, скромной, добродушной, желающей помочь, всегда поддерживающей и обожающей мужа. Причем во всем. Близкого общения у нас как-то не состоялась, но впечатление она именно такое производила. С ней встречались пару раз на днях рождениях у Макса, но не более. В основном наши посиделки были чисто мужские. Ну, иногда разбавляли нашу компанию девочки. Не помню, чтобы друг с кем-то мутил. Втихаря. Шалун, твою мать. Позиционировал себя, как примерный семьянин. В общем, я был уверен: простит она его. Он же ее любимый Максимушка. Видимо не простила, а может цену себе набивает. В воспитательных целях мужа маринует.

— И? — скрестил руки на груди, показывая все свое внимание. — Посмеяться, поплакать, а может поздравить тебя?

— Очень, смешно, Загорский, — скривился Максим. — Она заявила, что хочет раздела имущества по брачному договору, а ты же помнишь, что в нем.

— Помню, — согласился я, и так нестерпимо захотелось дружку подзатыльник отвесить. — Так ты сам подписал его, в обмен на хорошие денежные дотации от тестя. Папа подстраховался за свои деньги и за дочь. По сути — поступил не глупо. Ты отмахивался от меня пять лет назад, как от назойливой мухи, когда я тебя предупреждал. А сейчас у тебя начался нервный чес на этой почве. С чего вдруг? Небывалая щедрость помахала ручкой?

Макс насупился и обиженно смотрел на меня.

Это на самом деле было так. Откровенная глупость, как это ни печально. Подписал брачный договор, но не удосужился прочитать. А кто виноват? Конечно, юрист, который составлял или на край жена, вздумавшая разводиться, но почему это случилось? Потому что Максимка это сам допустил, окрыленный любовью неземной и своей щедростью. Львиная доля проблем, заключается именно в этом. Друг тогда не оценил, а сейчас жареный петух в пятую точку клюнул и ситуацию нужно спасать и вот мы здесь. На чужих ошибках никто не учится никогда. Сколько практикую столько и убеждаюсь. Все по предсказуемому сценарию, разве что актеры меняются. Ну и изюминка у всех своя. А то так было бы не интересно, скучно и тоскливо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что ты так на меня смотришь? Это, правда, и она, как известно, мало кому нравится, — выдержав его взгляд, сказал я.

Ситуация реально начинала подбешивать. Мало того, что он оторвал от важных дел, так еще приходится лезть в личную семейную жизнь друга. Не по собственной воле. Терпеть обидчивые взгляды. Возмущаться ему, конечно, гордость не позволит, да и я не жилетка для слез. В конце концов, дело сделано.

— Я отдаю себе отчет в том, что поступил недальновидно и выводы сделаю. И деньги, между прочим, «папе» вернул. Все до копеечки. Возможно, Инга еще передумает? — с надеждой в голосе спросил Макс, взъерошив себе волосы. — С тестем посоветуется, и он будет не в восторге. У нас дела.

— Тесть — то может и будет не в восторге, а может и будет, — призадумался я, потирая лоб. — Кто откажется от доли в бизнесе!? Его слово, что-то да будет значить в этом случае. Ваш последний контракт тому подтверждение. Сколько там между вами стычек было, а слово последнее за тобой. А тут такой подарок судьбы или твое откровенное безрассудство? Процесс запущен. Инга, вряд ли передумает, раз юриста нашла.

Я вновь взглянул на наручные часы. Опоздать сегодня нельзя. Достаю портфель. Складываю в него последние документы. Черт, телефон вновь начинает вибрировать. Ответчик волнуется. К заседанию все готово, но я буду просить об отсрочке. Еще чуть-чуть времени и победа за мной. Иногда полезно промедление. А тут Максим со своей печалью.

— Загорский, что делать? — наблюдая за моими сборами, спросил Максим.

— Идти на поклон к жене, если не прокатит — разводиться. Другого не дано, — я развел руками. — Не хочешь потерять фирму — готовь отступные. Хорошие.

— Да, ходил и не раз. Разве, что на коленях не ползал. Бестолку. Вещи мне собрала и из дома выставила. Сань, я в долгу не останусь.

— В смысле? — все же уточнил, понимая, куда он ведет.

Нет, такая работа мне удовольствия не доставляла. У меня вон многомиллионное мошенничество и такое же банкротство. У него же целый штат юристов, а он ко мне приперся и папочку с документами прихватил. Вот же …

— Мне нужна только твоя помощь.

Это уточнение портит мое обычное рабочее утро на раз. Друзья познаются в беде. Хрен вам! Друзья пользуются мной. Максим сейчас это наглядно продемонстрировал.

— Опять двадцать пять, — повысил голос, не в силах сдержаться. Это всерьез выводило из себя. Мне порядком осточертело объяснять каждый раз одно и тоже. — Я не занимаюсь бракоразводными делами. Моя тонкая душевная организация этого не выдерживает. Серьезно! Я тебе дам номер адвоката по семейным спорам. Он мне кое-чем обязан, поэтому не откажет. Все сделает в лучшем виде.

— Мне не нужен никто, кроме тебя. Только тебе я смогу доверить свой развод, — очень сдержанно и выразительно проговорил Максим.

Знакомо. Проходили. Видели.

— Ты паникуешь. Это дурной знак, — я глубоко вздохнул, пытаясь побороть раздражение. — Прекращай пить. Включай мозги.

— Я не могу рисковать, — воскликнул Макс, громко ударив по столешнице, ладонью. — Фирма — это мое детище и сейчас я должен отдать половину этой стерве? Ни дня не работала, а тут фирму ей подавайте. Ни хрена она не получит. Всю жизнь живет то на шее родителей, то на моей. Я вообще не понимаю: вчера любила, а сегодня хочет до нитки обобрать. И это справедливо?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Одни душевные драмы, твою мать… Хотя в такой позиции друга был смысл. Такое происходит повсеместно при разводах. А про справедливость…Она у каждого своя. Вот Максимке кажется, что его справедливость важнее, чем его жены.

— Помниться: все пять лет Инга была идеалом, а сейчас ты нашел для нее более эмоциональное литературное определение? — парировал я.