Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия

— Очень верное замечание, Алена Дмитриевна, если я правильно понимаю? — спросил вполне любезно, протягивая руку. Позволив себе немного улыбнуться.

С ума сойти! Может мне вчера показалось? Потому что сегодня Загорский безукоризненно вежлив.

— Совершенно верно, Александр… — я намеренно сделала вид, что забыла его отчество. Пусть не думает, что его популярность настолько уж велика. Мне до его короны, как до Луны и обратно.

Руку для ответного делового рукопожатия все же протянула, хоть и сомневалась.

Его ладонь была большой и теплой, а прикосновение легким. У меня мурашки величиной с кошку побежали по телу. Поспешно выдернула ладонь. Слишком резко и это жест не остался без внимания мужчины.

— Владимирович Загорский, — уточнил он, наградив меня насмешливым взглядом.

Хотелось сбросить с себя странное наваждение, унять внутреннее волнение. Ведь дело было не в его авторитете, опытности, известности. Дело было в нем самом и моей реакции на него. Мысленно приказала взять себя в руки, напомнив, что я на работе, а пристальный и оценивающий взгляд, к моей скромной персоне, основан лишь только на предстоящий работе. А, может, слухи о его методах совсем и не слухи.

— Очень приятно, Александр Владимирович, начнем? — сказала я, изображая деловитость, разозлившись сама на себя. Нельзя дать понять никому из присутствующих, что у меня случился маленький ураган внутри. Будто он был первым мужчиной, повстречавшимся мне на земле, и это событие произвело огромное впечатление на мою женскую натуру. — К, сожалению, время моей доверительницы ограниченно, как и мое.

— Максим Иванович опаздывает, — оповестил он нас, пожав плечами.

— Как всегда! — Инга снова начинала заводиться. — Пунктуальность — не его достоинство. Алена Дмитриевна, как минимум полчаса. Уверяю Вас! Пять лет совместной жизни и из этих пяти лет мы из-за него опаздывали на все возможные мероприятия. Он на регистрацию своего брака то опоздал. Нет, ну ладно меня не уважает, но он и вас не уважает. Ира, — обратилась она к секретарю, — проводи нас уже в конференц-зал. Что мы тут стоим, как бедные родственники, под дверьми господина и сделай кофе.

Глава 8

— Что ты хочешь, Инга? — Доронин не утерпел первым.

Встреча проходила в напряженной обстановке. Доронины зло буравили друг друга. Ничего не обычного. Стандартная ситуация. Пока все шло в пределах нормы. Муж Инги вообще не казался расстроенным. За голову хвататься от такого положения дел не собирался. Взгляд побитой собаки тоже отсутствовал. Вел себя достаточно высокомерно, деловито, явно чувствуя превосходство на своей территории и поддержку своего защитника.

— Я хочу мира и спокойствия, Максим, — ответила Инга, сжимая свои кулачки. На мужа посмотрела только после того, как он задал ей прямой вопрос.

— Какая цена мира и спокойствия, Инга Игоревна? — беззаботным тоном поинтересовался Загорский.

Я отвлеклась от документов и в открытую взглянула на него. Создавалось впечатление, что ему скучно. Развалился на кожаном стуле, словно весь мир держал в руке. Для общей картины не хватало закинутых ног на стол, чашечки кофе с коньяком и дымящейся сигары.

— Развод, как можно скорее и все, что мне причитается по брачному договору, — решительно ответила Инга. В ее голосе не было ни грамма волнения, страха. Лишь уверенность в принятом решении.

Молодец! Мысленно, подняла вверх ей большой палец.

— Т. е. совместное управление фирмой, 50 процентов доходов, дом в Подмосковье и компенсацию по п.1.10? — Загорский продолжил беседу, ловко орудуя шариковой ручкой. Крутил ей, как циркач. — Ничего не упустил?

— На участие в управление фирмы Инга Игоревна никаких притязаний не имеет, — вступила я в беседу, взяв инициативу в свои руки.

Загорский посмотрел на меня своим непрошибаемым взглядом, чем сбил с мысли. Причем, с любой мысли. Секунду и я смогла собраться, чтобы продолжить, терпя взгляд в упор.

— Также как и на автопарк из трех дорогостоящих машин и яхту, квартиру в центре столицы, как и на тот дом, который ее супруг покупает на Кипре. Насколько нам известно, сделка должна состояться буквально через пару недель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пусть не думают, что мы не в курсе. Тут нужно отдать должное Костику. Он по своим каналам пробил нужную инфу и любезно ей поделился. Инга, как оказалось, была даже не в курсе таких денежных оборотов и сделок. Муж не посвящал. Наверное, это и не потребовалось, не соберись они разводиться. В этом, определенно, был свой плюс. Так приятно найти «заначку». Да еще и таких размеров.

— Чего? Нет, Сань ты слышал? — возмущения Доронина все же вырвались наружу. Он даже привстал со своего стула, оперевшись на край стола.

Саня хоть и бросил убийственный взгляд на своего подопечного, от такого фривольного обращения, но выбрал промолчать. Видимо, послав ему самые лестные эпитеты, мысленно. Его в данный момент больше волновал вибрирующий телефон.

— Половину доходов фирмы, да ты не оболдела ли дорогая женушка? — продолжал распаляться Доронин, покрываясь красными пятнами. — А ты хоть копейку вложила в нее? Пару лимонов за мое недостойное поведение? Не слабо! Мужа в спальню чаща пускать нужно было, чтобы не было этого самого недостойного поведения.

— Неправда! — воспротивилась Инга его обвинениям. Прежнюю невозмутимость, как рукой сняло. — Я всегда старалась быть хорошей женой. Но я не могу продолжать играть дальше в семью, на которую тебе наплевать. Тебе вон даже женщина другая потребовалась. Ты выбрал свой путь. Пусть тогда он и у меня будет.

— Вон как ты рассуждаешь! — еще больше возмутился Максим Иванович. — А мы, между прочим, еще женаты, если ты не забыла. Путь у нее свой…Посмотрите-ка как заговорила.

— Признаться, начала забывать и, слава богу! Ты за эти несколько недель задумался, о том что со мной творилось? Как я все это пережила? Это тебе было интересно и весело. Это тебе закружила голову чужая женщина, а может и не одна. Я стала не нужна. И ты не постеснялся меня унизить, прося эту девку, сообщить, где ее муж. Подлец! Я не буду тебя прощать. Я не буду делать вид, что ты просто оступился. Я больше не хочу быть твоей женой и варить тебе твои любимые борщи. Я не верю больше в сказочку. Этого больше не будет. Никогда.

— Конечно, не будет! Ты же легких денег захотела. Я не дам тебе развод и не надейся, — внес хоть какую-то определенность мужчина, что не могло не радовать, присев обратно в свое кресло.

— Разведут и без твоего согласия, — парировала Инга.

Начавшаяся мирно встреча перерастала в конфликт. Это могло продолжаться до бесконечности и не привело бы к нужному результату. Супруги были на взводе, а чувство контроля над делом ни в коем случае терять нельзя. Поэтому все одеяло, как и положено, в таких ситуациях юристы перетянули на себя. Это был наш исключительно профессиональный диалог с Загорским. Мы кидали друг на друга прямые открытые взгляды, кусались словами, местами язвили, пытались давить на самые болезненные точки. Вообще Загорский представлял мужа Инги чуть ли не святым человеком и даже мучеником. Видишь ли, его репродуктивная система страдала. Еще бы фотки детские развесил по периметру кабинета и маму его пригласил.

Нет, не придем мы к мирному урегулированию конфликта. Тут без вариантов.

— К тому же мы будем оспаривать пункт о недостойности поведения, Алена Дмитриевна, — предупреждал мой оппонент, разве, что пальцем не грозил. — Думаю, не мне вам объяснять какие последствия повлечет это за собой.

У него были пронзительные серые глаза, от взгляда, которых кошки-мурашки бегали по моему телу. Признаться, не раз за сегодняшнюю встречу. Я снова испытала недовольство на саму себя. Искренне не понимая, своей реакции на него. Мой коллега. Ну, мужик. Ладно, красивый мужик, с приятным голосом. Умный. Но не до мурашек же. Всему должен быть свой предел. Просто здесь работает кондиционер. Именно он причина моих нездоровых реакций. Точно или на край очередные магнитные бури.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})