Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима - Ирина Петровна Бороган

На перекрестке дежурил полицейский[32]. Сидевшие в машинах несколько человек – агенты советской разведки – нервничали: в любую минуту из расположенного по соседству здания Военной школы могли появиться курсанты и существенно усложнить им дело.

Но пока на улице не было ни души. Все шло по плану.

Через полчаса из дома № 26 – ничем не примечательного четырехэтажного жилого дома, втиснутого между такими же невзрачными строениями, – вышел высокий мужчина средних лет с черной бородой, одетый в длинное черное пальто. Приметы этого человека были хорошо знакомы сидящим в машинах. К тому времени советская разведка знала о нем почти все: что он живет с женой и пятилетним сыном в маленькой квартирке на четвертом этаже; что он всегда передвигается по городу на одном из дюжины парижских такси, предоставленных ему его организацией. Чекисты также знали, что водителями такси были белогвардейские офицеры – всего 33 человека, – опытные, хорошо обученные профессионалы, вооруженные револьверами[33].

Такси ждало каждое утро, таков был заведенный порядок. А порядок играл важную роль в жизни Александра Кутепова, русского генерала и лидера РОВС, военного крыла белой эмиграции.

Но в то воскресное утро Кутепов, коренастый 47-летний лысый мужчина с пышными усами и бородой, вышел из дома не в 11:00, а в 10:30, и, не дожидаясь такси, пошел пешком – это означало, что генерал заглотил наживку и у чекистов есть шанс.

Накануне Кутепов получил записку от старого друга. Тот просил его о конфиденциальной встрече, чтобы обсудить некий важный вопрос, и обещал, что беседа не займет много времени. Он предложил встретиться на углу бульвара Инвалидов, на трамвайной остановке по дороге к Русской церкви, где в 11:30 должна была начаться панихида по их недавно скончавшемуся товарищу по оружию. Кутепов не знал, что автор письма был завербован советской разведкой, а у дома его поджидали чекисты. План состоял в том, чтобы под видом ареста захватить Кутепова и вывезти из страны. Агенты в машинах затаили дыхание.

Генерал направился к месту встречи. Тщетно прождав на трамвайной остановке несколько минут, он, озадаченный, двинулся по бульвару Инвалидов, но затем передумал и вместо того, чтобы пойти в церковь, свернул направо на улочку Удино и направился домой. Удача явно благоволила советским разведчикам: Кутепов сам шел в ловушку.

Генерал шел стремительной походкой военного человека. Когда он приблизился к перекрестку, из серо-зеленой «Альфа Ромео» вылезли двое и один из них что-то сказал генералу по-французски. Кутепов нахмурился и остановился. Прожив в Париже много лет, он так и не выучил французский язык. План «арестовать» Кутепова рушился на глазах, поскольку упрямый генерал не понимал приказы на иностранном языке.

Агентам пришлось действовать быстро. Они схватили Кутепова и затолкали в машину. Генерал попытался сопротивляться, но похитители усыпили его хлороформом. Дежуривший на углу полицейский – французский коммунист, также участвовавший в операции, – запрыгнул в машину, и «Альфа Ромео» сорвалась с места. За ней последовало красное такси. Из окна больницы на улице Удино за происходящим удивленно наблюдал уборщик – не считая советских чекистов, он стал последним, кто видел генерала Кутепова живым[34].

Захват Кутепова был частью широкомасштабных усилий советской разведки – серии операций, позднее известных под общим названием «Трест», направленных на то, чтобы обезглавить белоэмигрантское движение, либо заманив его лидеров в Россию, либо похитив и убив их за рубежом.

Дальнейшая судьба Кутепова после его похищения чекистами до сих пор неизвестна. Возможно, генерал скончался еще в машине от сердечного приступа, вызванного хлороформом; возможно, он умер по дороге в Россию. Есть версия, что его доставили в Москву на Лубянку и его слабое сердце не выдержало допросов. В любом случае это была одна из самых успешных операций спецгруппы особого назначения (СГОН) Яши Серебрянского, и чекисты – включая Наума Эйтингона, который в том же году стал заместителем начальника СГОН, – извлекли из нее ценный опыт. Новый метод борьбы Кремля с политическими противниками, покинувшими Россию, оказался весьма эффективным. Семь лет спустя, в сентябре 1937 г., генерала Евгения Миллера, сменившего Кутепова на посту руководителя РОВС, также похитили в Париже, вывезли в Москву и убили[35].

Но гораздо больше Кремль теперь беспокоила другая категория политических эмигрантов – видные деятели большевистской партии, бежавшие или высланные на Запад. Главным среди них, конечно, был бывший трибун революции Лев Троцкий. И в отличие от белоэмигрантов, он представлял собой реальную угрозу существованию сталинского режима.

К 1930-м гг. перед Кремлем встала острая необходимость нейтрализовать Троцкого.

Глава 4

Группа «Конь»

Все 1930-е гг. советская разведка охотилась на Троцкого, врага Сталина номер один. В Париже украли архив Троцкого; его сын умер при загадочных обстоятельствах после простой операции по удалению аппендицита; его ближайшего соратника похитили, и тело обнаружили в Сене[36]. В 1933 г. Троцкий переехал из Турции сначала во Францию, затем в Норвегию, а в 1936-м покинул Европу и перебрался в Мексику[37].

Переезд туда опального лидера оппозиции, как ни странно, усилил интерес Лубянки к Нью-Йорку. Этот город не первый год был важным центром деятельности троцкистов и находился гораздо ближе к Латинской Америке, чем другие эмигрантские центры. Внимательно изучив ситуацию, руководители советской разведки поняли, что через местных троцкистов смогут добраться до их лидера.

В двух кварталах от Юнион-сквер, на девятом этаже узкого, зажатого между соседними домами, конторского здания в Гринвич-Виллидж с большими прямоугольными окнами, царило лихорадочное оживление. В здании находилась штаб-квартира Коммунистической партии США, а на девятом этаже офис генерального секретаря Эрла Браудера. Почти никто из ньюйоркцев не догадывался, что все здание целиком принадлежит компартии и она готовится к активным действиям. Теперь же на этажах, которые обычно занимали американские коммунисты, появились новые люди – угрюмые мужчины, говорившие с сильным русским акцентом и почему-то называвшие себя Ричардами или Майклами.

Их американские имена мало кого могли обмануть, и все прекрасно понимали, что эти люди были эмиссарами советской разведки. Ричарды и Майклы привезли срочные распоряжения из Москвы, которая настоятельно требовала от американских коммунистов больше информации о троцкистах.

Нельзя сказать, что партия игнорировала просьбу советских товарищей: операцию против троцкистов курировал лично заместитель Браудера Яков Голос. Голос был легендой Коминтерна и советской разведки[38]. Выходец из зажиточной еврейской семьи Екатеринослава, он принадлежал к первому поколению большевиков. Участник революции 1905 г., он был сослан царскими властями в Сибирь за организацию подпольной типографии, но сбежал из ссылки сначала в Китай, затем в Японию и в конце концов добрался до Соединенных Штатов. В 1915 г. Голос получил американское гражданство[39]. Энергичный, умный