Истории, нашёптанные Севером (сборник) - Коллектив авторов

Лучше лопай сейчас — завтра может быть уже поздно. (Syö sika huomena tapetaan.)

Солия Крапу-Каллио

«Пекарня и кафе Вестин»

(Отрывок из романа)

В переводе Аси Лавруши

1 декабря. На работе

Как же хорошо на работе! Цивилизованная, вменяемая публика. Под ногами никто не вертится. В личную жизнь не лезет. С обязанностями Сигрид справляется без отрыва от двух любимых дел: разгадывания кроссвордов. И судоку. Да, еще она читает сообщения с сайтов знакомств, как только раздается сигнал. То есть любимых дел у нее три. Не суть. Ими она и занимается. На работе. А бухучет, счета, накладные — это так, ерунда. Когда приходит клиент, судоку легко прячется под журнал регистрации. А на эсэмэс можно отвечать, одновременно тыкая клавиши «дебет-кредит» в компьютерной программе, главное — делать это с соответствующей миной, независимо от содержания сообщения.

Ей, во всяком случае, кажется, что выражение лица у нее остается нейтральным. Хотя периодически она, видимо, все же вспыхивает, неконтролируемо улыбается и краснеет. Или даже фыркает. Там же столько психов.

Сегодня четверг, первое декабря, синоптики обещают необычайно теплый день. Тихо работает телевизор, в утреннем шоу обсуждается небывалое тепло, которое не только охватило Норрландское побережье, но и проникло вглубь страны. В панорамных окнах покачиваются неуместные рождественские звезды из молочно-белого плексигласа.

Сигрид уже предвкушает выходные — выходные, когда она займется исключительно собой, будет делать что ей заблагорассудится, захочет — отправится на какое-нибудь интересное свидание. Захочет — пойдет с Натали в ресторан. Так или иначе, эти выходные будут совсем непохожи на прошлые, сама мысль о которых уже выматывала — ее жилище на двое суток оккупировала родня. Две ночи — строгий болевой порог.

Дольше она могла бы выдержать только Калле. Он единственный из них супер, настоящий старший брат. Она всегда смотрела на него снизу вверх. В этот раз им тоже удалось премило пообщаться пару часов на кухне, когда остальные улеглись. Мать с отцом на раскладном диване в мини-гостиной, а Эмили по-царски на кровати Сигрид.

— Это неправильно… — произнес Калле, кивнув на прислоненную к радиатору раскладушку.

Недюжинную смекалку проявил папа Рикард; именно он купил допкровать в качестве подарка на новоселье, велев Калле доставить ее на место в их первый визит.

— Это неправильно… Почему ты должна спать в этой мышеловке? — продолжил брат.

А у нее что, есть альтернатива? Примоститься рядом с глубоко беременной невесткой на стодвадцатисантиметровой койке? Спасибо, нет. Единственным выходом была бы гостиница, но им эта мысль даже в голову не приходила. Какая гостиница? У них же дочь, которая прекрасно устроилась в центре!

Кстати, представления о прекрасном у всех разные. Эта снятая на птичьих правах квартира вполне пригодна для одного жильца, но, когда в ней пятеро, она превращается в пункт приема вторсырья. Чтобы попасть в ванную, приходится буквально продираться сквозь чемоданы и груды одежды. К тому же папа имел наглость пожаловаться на отсутствие лифта. А мама подпела: мол, у Рикарда больное сердце и он не должен подниматься по лестницам.

— Но давайте лучше о приятном, — сказала потом мама. — Я привезла тебе к Рождеству безумно красивые гардины. Потому что предполагала, что у тебя никаких нет. Сейчас мы их повесим на кухне, по-моему, золотистые оттенки снова в моде.

* * *

В общем, прийти в себя удалось только на работе. Здесь все выдержано в приятной серо-белой гамме. Люди в том числе. Серый ковролин гасит звуки. Взвешенные речи, Сигрид ни разу не слышала, чтобы кто-то повысил голос или даже возразил. Редкий смех тоже звучит приглушенно и вежливо. Необходимости в разговорах как таковой нет: все, что требует решения, они пересылают друг другу по электронной почте: спецификации коммерческих предложений, договоры, счета. Описания проектов, заявки и отчеты. Имеется, правда, парочка упакованных в костюмы парней, которых Сигрид держит, так сказать, в поле зрения. Одного зовут Николас. В его мейлах с вложениями часто встречаются более личные формулировки. А вообще находиться в офисе для нее сродни медитации. Спокойно, приятно. Понятно.

* * *

— Ты молодец, — сказал на выходных Калле. — У тебя хорошая работа. Ты уехала из Сторнэса.

Они налили в бокалы вино и закрыли кухонную дверь. Но папин храп все равно не смолк. И мамин, больше похожий на свист, тоже.

— Слышишь? Вот это хор!

Они захихикали. Хрип и свист переплетались.

Наверное, в конце концов именно так и должно быть. Если долго жить и работать вместе, даже сон становится слаженным. Сигрид покачала головой и посмотрела на брата:

— Молодец, говоришь? Я вот не уверена. Я же занимаюсь только тем, что случайно попадает на мой рабочий стол. Никакого креатива. Я даже не в штате. Почасовая работа через кадровое агентство!

Повращав вино в бокале, она продолжила:

— Чтобы стать молодцом, нужно много чего сделать. И, кстати, если кто и молодец, так это ты!

— Скажешь тоже, — рассмеялся Калле.

Казалось, ему хотелось продолжить, но он откинулся на спинку стула и замолчал.

— Ты делаешь что-то конкретное, — произнесла Сигрид. — Обеспечиваешь работу целого предприятия. Я бы с таким никогда не справилась. И у тебя скоро будет собственная семья.

А у нее семьи нет. И нет даже подходящего кандидата для ее создания. Вернее, кандидатов достаточно, но на идею пока никто не клюет. Единственное, в чем она могла бы согласиться с братом, — уехав из Сторнэса, она действительно поступила разумно. Она бы умерла со скуки, если бы осталась. Вот Калле там на своем месте. Кафе и пекарня — центр его собственного мира. Брат умеет притягивать к себе и людей и события, живи он на Южном полюсе, даже там все закрутилось бы вокруг него. Остаться где родился и взять на себя предприятие для него не означает проиграть.

— Я тут провел одно небольшое расследование и выяснил, что каждую ночь в крупные торговые сети подруливают грузовики с замороженным хлебом. А в рекламе говорится, что это хлеб из их собственных пекарен. Домашняя выпечка из магазина.

— Правда?

— Да, но само по себе это не криминально. Они попросту рациональнее нас. И зарабатывают больше. Тогда какой смысл Андерсу каждую ночь ставить тесто, а нам менять ассортимент.

— Смысл в том, что так вкуснее, нет?

— Да, мы тоже так считаем.

В глазах у Калле промелькнул тот самый энтузиазм:

— Мы считаем, что наш хлеб самый вкусный. Он живой. Это хлеб жизни. Его по-честному пекут. И мы сами решаем, что печь.

— То есть ты шпионил, да? Шпионил за грузовиками?

Он рассмеялся:

— Ну да, осенью я немного покатался за ними на «хонде».

В этом весь Калле. Она воочию представила, как он едет на мотоцикле за рефрижератором, а когда начинается разгрузка готовых булочек, медленно и красиво скрывается с другой стороны сетчатого забора.

— Ну ты даешь.

Они выпили и продолжили разговаривать. Пару раз за вечер было слышно, как кто-нибудь ковыляет через гостиную в туалет. Ближе к часу ночи возле кухонной двери остановилась Эмили и тихо произнесла:

— Тебе спать не пора?

И тогда они общими усилиями разложили наконец раскладушку. Которая заняла все узкое пространство между холодильником и плитой. Прежде чем отправиться к жене под бочок, Калле обнял Сигрид:

— Береги себя, сестренка.

— Ты тоже. Горишь ведь на работе.

Потом она ворочалась на скрипучей металлической конструкции, слушая родительский храп, замиксованный с урчанием холодильника. Калле нашел себя в этой жизни. Все схвачено, никаких неясностей. Да, он выглядит немного усталым и даже встревоженным, но он строит планы на будущее. А планы Сигрид пока весьма краткосрочны. Например, хоть раз остаться на Рождество в городе. Они с Натали устроят настоящий девичник. Никакого стресса. Никакой обязаловки. Сначала они пойдут в спа, насладятся массажем и процедурами по уходу за лицом. А на вечер забронируют столик в ресторане.