Таких не убивают - Кир Булычев

- Даша, прости, - сказала Лидочка. - Наверное, я не так сказала… Опять я виновата? Лучше бы я вчера не ездила туда!

Даша молчала.

Потом повесила трубку.

Такая вот была у всех манера - выслушать сообщение и повесить трубку.

«Лидочка, не сердись, - сказала она себе. - У людей шок, они не могут осознать смерть Сергея: особенно смерть насильственную… только не говори, что таких не убивают».

Лидочка пошла на кухню, налила себе еще кофе, хотелось закурить, но ведь мы бросили курить окончательно? Телефон зазвонил снова.

- Простите, Лидия Кирилловна, - сказала Даша. - Я просто ничего не соображаю. И мамы нет. Я буквально в оцепенении…

- Не надо, - сказала Лидочка. - Я все понимаю. Ты хочешь знать, как это случилось?

- Это правда, да? Может, вам неправильно сказали?

- К сожалению, правда.

Голос у Даши был другим, низким, словно вовсе не с ней Лидочка говорила несколько минут назад. Даша покорно вздохнула.

- Это случилось ночью, - сказала Лидочка. - Мы вечером были у Сергея в гостях, а сегодня собирались пойти купаться. Ждали, ждали, его нет, мы с Глущенками пошли к нему. А там милиция…

Даша хмыкала, как бы соглашаясь со словами Лидочки.

Потом откашлялась.

Лидочка продолжила:

- Кто-то застрелил его. Наверное, из пистолета. Говорят, что грабитель.

- Из пистолета? - Даша была поражена. - Этого быть не может!

- Да, конечно, это странно, так бывает с банкирами, но милиция считает, что грабитель лез за видео, а Сергей его спугнул.

- Лез с пистолетом?

Даша перестала слушать ее, всегда чувствуешь, когда человек перестает тебя слушать.

- Пистолет пока не нашли, - сказала Лидочка и осеклась.

- Большое спасибо, - сказала Даша, - только мне нехорошо, я вам потом позвоню, хорошо? Или мама позвонит. Она скоро придет. Я ей сама расскажу. И потом мы вам позвоним.

Лидочка ненавидела телефон. Сейчас телефон зазвонит снова, и снова придется обжигаться о чужое горе. О горе Даши… Но помимо горя было и другое - какое-то дополнительное знание, понимание причин и обстоятельств смерти, понятное только самой Даше.

Телефон заверещал.

Это была Марина Котова.

- Ты извини, - сказала она, - что я трубку кинула. Это от неожиданности. Понимаешь, для меня Сергей - это нечто постоянное, почти вечное. Другие люди могут умирать, уходить, болеть, а с ним ничего не случалось. Я прямо оторопела от твоих слов. Это ничего, что я тебе звоню?

- Ничего, - сказала Лидочка.

- У меня ведь его рукопись. Он всю жизнь писал только популярные книжки, ты же знаешь. И вот почувствовал себя созревшим для прозы. Это редко бывает с популяризаторами. Они не могут вырваться из своей шкуры. А вот Сергей смог. Честное слово, он написал неожиданную вещь! И я добьюсь, что она увидит свет. Знаешь, как бывает - нет человека, нет проблем. Но я обязательно добьюсь, чтобы роман вышел. Это дело чести.

«Каждый кулик хвалит свое болото, - подумала Лидочка. - И Марина, хоть и опечалена смертью Сергея, видит его и понимает сквозь призму романа, который уже не имеет смысла для Сергея, если сам он погиб. Теперь роман остался реальностью лишь для его редактора, для Марины. Вот этим она и обеспокоена. А потому сама смерть Сергея - это вторично, это не так важно, если есть Произведение… Может, я несправедлива к ней, может, она действительно взволнована смертью Сергея…»

- А как это случилось? - спросила Марина. - Мне страшно спрашивать. Ведь, кажется, только-только попрощались, правда?

- Правда. Его убили из пистолета. Грабитель забрался в дом, окно было открыто, он видео…

«Я уже твержу заученный текст, как нищенка в метро».

- Господи! - воскликнула Марина. - Из-за жалкого видео убить такого человека! Ты не представляешь, какая это была светлая голова! Ты не представляешь… - Марина всхлипнула.

Лидочка ждала, пока она заговорит снова.

- Ты продолжай, - произнесла наконец Марина. - Забрался в дом и выстрелил. А что, разве никто не слышал, не видел?

- Это было в два часа ночи, - сказала Лидочка. - Соседка говорит, что проснулась от выстрела, но не догадалась в тот момент, что это был выстрел. Ты знаешь, участок угловой - с двух сторон улица, а сад Ольги отделен сараями и деревьями.

- Может, он потом испугался и кинул пистолет? - с надеждой спросила Марина Олеговна. - Пистолет найдут и убийцу поймают.

- Ничего он не испугался! - возразила Лидочка. - Ведь он потом все-таки забрал видео и ушел. Спокойно ушел. Ольга говорит, что там горел свет. Она видела после того, как проснулась от выстрела.

- Ты только что уверяла, что с Ольгиного участка дом не виден, - упрекнула Лидочку Марина.

- Зачем ей врать?

- Мало ли кто и почему забрался к Сергею. А они, местные, друг друга все знают. И если твоя Ольга…

- Она не моя! - воскликнула Лидочка.

- Ну, не твоя… Если твоя Ольга видела кого-то знакомого, она в жизни никому не признается. Ей же в поселке жить. А там каждый второй бандит, а остальные бывшие бандиты.

- Ты преувеличиваешь, Марина.

- Как? Убивают человека. Интеллигентного, милого, совершенно безобидного, губят талантливого писателя - ты, по-моему, еще не осознаешь, что же произошло! Это же продолжение беспредела! Беспредела во всем! В политике, в экономике, в армии! Знаешь, я иногда просыпаюсь ночью и думаю: боже, пошли нам генерала Лебедя! Пускай он скрутит железной рукой всех преступников, жуликов, паразитов! Мне так надоело существовать на нищенскую зарплату, бояться выйти на улицу в темноте, бояться, что тебя могут избить… И это кончается смертью хорошего человека.

- Я не верю в панацеи, - сказала Лидочка. - В лекарства, о которых все кричат, что они вылечат от всех болезней. Чаще всего они оказываются смертельными для большинства больных. Особенно для тех, кто так горячо в них уверовал. Я не знаю, кого в первую очередь положено скручивать генералам, но исторический опыт не вселяет в меня оптимизма.

- Исторический опыт - чепуха собачья! Прости, Лидия, но сначала в истории бывает первый раз. А от него и начинается опыт… Что я несу чепуху… над Сережиным гробом… прости меня, Лидочка. Я просто очень устала от нашей неладной жизни. Лучше скажи мне, что еще известно? Он сильно мучился перед смертью?

- Не знаю, но мне кажется, что его убили сразу, в голову.

- Ты права, если было несколько выстрелов, соседи бы проснулись и всполошились.

- Там ни у кого нет телефона. Если нужно позвонить, бегут на почту, а ночью - в милицию. Благо недалеко, - сказала Лидочка.

- Я не могу поверить в то, что ты говоришь, я не могу, понимаешь?

- Нам некуда от этого деться.

- Мы же с ним договорились на неделе, чтобы обсудить замечания рецензентов.

Марина сказала последнюю фразу с напором, словно ей обязательно нужно было донести до сознания Лидочки важность их общей с Сергеем работы.

Лидочка, как бы признавая внутреннюю правоту Марины, сообщила:

- В машинку была вставлена страница. Наверное, после нашего отъезда он сел работать.

- Сережа говорил, что любит работать ночами, когда никто не мешает. А где он сейчас? Куда его повезли?

- Наверное, в морг.

- В какой?

- А ты собиралась туда поехать?

- Ой, что ты, я боюсь мертвых!

Как будто граница проходила именно у порога морга - до этого Сергей оставался для Марины живым человеком. С этого момента он стал чужим, страшным мертвецом.

- Извини, Марина, - сказала Лидочка, - я жду звонка от Нины Абрамовны.

- От кого?

- От жены Сергея. Ты видела ее вчера на даче.

- А, от Нины! Конечно. Она заберет его из морга?

- Нина Абрамовна еще ничего толком не знает. Она сказала, что позвонит мне, когда кончится урок.

- Конечно! Делу время - потехе час. Я ее немного знаю, и мне порой кажется, что Господь Бог обделил ее человеческими чувствами. В ней есть только расчетливость, свойственная этой нации.

- Я с ней совсем мало знакома, - ответила Лидочка.

- Твое счастье.

- Я позвонила Лизе Корф, - призналась Лидочка.

- Вот это - зря, - сказала Марина. - Ты впутываешься в скандал, до которого нам с тобой дела нет. Они же ненавидят друг дружку - Лиза и Нина.

- Кто-то же должен его похоронить.

- У Нины больше формальных оснований, - отрезала Марина.

- Может быть.

- Я тебе позвоню вечерком, если чего еще узнаешь, сообщи.

Лидочке оставалось дождаться еще одного звонка, прежде чем можно будет уйти из дома.

И телефон, подчиняясь мыслям Лидочки, тут же ожил.

- К тебе невозможно дозвониться, - сердито начала Лиза Корф. - Я полчаса звоню.

- Здравствуй, Лиза. Я рассказала о смерти Сергея только Нине Абрамовне и Марине Олеговне.

- Это кто еще такая - Марина Олеговна?

«Господи, о чем мы говорим!» - подумала Лидочка. И ответила:

- Марина - редактор Сергея.

- Это та, из «Московского рабочего»?

- Та самая. Ты позвонила мне из-за Сергея?

- Теперь это уже не играет роли, - резко произнесла Лиза.

- Почему?

- Потому что ты дозвонилась до Нинки. Какого черта ты ей дозванивалась?