Таких не убивают - Кир Булычев

Крик застрял в листве, растворился в жарком воздухе. Но так как все окна и двери были раскрыты, капитан услышал призыв.

Он оказался низкого роста, плотным молодым чернявым человеком в голубой милицейской курточке и синих брюках. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты.

- Заходите, заходите, - позвал Лидочку и Глущенок капитан. - Вы мне и нужны!

- Ну вот, видите, - с упреком заметил милиционер у калитки, как будто Лидочка сопротивлялась и ее пришлось вести в сад под конвоем.

Пуфик не хотел идти в сад и куда-то убежал. Итуся - за ним.

Капитан пригласил Лидочку и Женю на террасу. Лидочка увидела, что Сергей так и не помыл посуду. Ей стало неловко, что она вчера этого не сделала.

- Что случилось? - спросил Женя. Видно, он понимал, что наступила его, мужская, очередь задавать вопросы. Но здесь спрашивал капитан.

- В каких отношениях вы состоите с Сергеем Романовичем Спольниковым? - спросил он.

- Я его старая знакомая, - сказала Лидочка.

- А вы?

Женя почему-то нахмурился, словно счел вопрос нетактичным. Но ответил:

- Мы же собирались пойти купаться! Мы ждали Сергея…

- Вы тоже будете его знакомый?

- Я его знакомый и хочу знать, на каком основании вы меня допрашиваете и что здесь случилось?

- А где вы были сегодня ночью? - спросил капитан совершенно равнодушно, будто только ждал, когда Женя кончит говорить, чтобы уличить его в каком-то преступлении.

- Я с женой спал.

- И вы тоже с ним спали? - спросил капитан Лидочку, видно, приняв ее за жену.

- Я не жена Евгению Александровичу, - сообщила Лидочка, чем немного, самую чуточку, сбила капитана с толку.

- А где же жена?

- Кто жена? Я жена, - сказала Итуся. Она поймала Пуфика и принесла его на руках. Видно, они с Пуфиком поняли, что пора спешить на помощь.

- Я была в гостях у Глущенок, - сказала Лидочка.

- Ваши паспорта, попрошу, - сказал капитан.

- Простите, но в такую жару… - ответил Женя. - Кто будет надевать пиджак?

- А вот это лишнее, - сообщил милиционер. - Я вот всегда паспорт с собой ношу.

Он хлопнул себя по заднему карману.

- Вытащат, обязательно вытащат, - сказал Женя.

- У меня не вытащат, - сказал капитан, но больше не стал настаивать на том, чтобы Глущенки и Лидочка предъявили ему документы.

- Так что же случилось? - спросила Лидочка. - Что случилось с Сергеем?

- Вот именно, - сказал капитан и пошел внутрь, поманив Лидочку за собой, как будто звал ее поиграть в мячик.

Лидочке не хотелось входить в дом, но надо было так сделать.

- Узнаете? - спросил капитан.

…Лидочка глядела на лежавшего на полу, возле небольшого круглого стола, Сергея и понимала, что он совершенно мертв.

До того момента она была убеждена, что с ним случился инфаркт или инсульт, что он лежит на постели…

Но Сергей был убит. В виске у него было черное пятно, а от пятна по щеке и на пол стекал подсохший ручеек крови. Лежать Сергею было неудобно, он упирался согнутыми ногами и плечами в ножки стола и диван. Видимо, он опрокинул, падая, стул, и Лидочке трудно было убедить себя, что Сергею совершенно все равно, как лежать. Ей больше всего хотелось убрать стул и стол и дать возможность Сергею лечь по-человечески. Но трогать тело нельзя, об этом она где-то читала.

- Узнаете? - повторил капитан.

Это был лишний вопрос. В ответе никто не сомневался, но чтобы поддержать правила детективной игры, Лидочка произнесла:

- Это Сергей Спольников.

- Господи, - сказала стоявшая сзади Итуся. Пуфик бился у нее в руках и повизгивал, ему было страшно. - Мне сейчас станет плохо. Женя, ну чего же ты стоишь!

Женя тут же отвернулся от Сергея, с видимым облегчением подошел к Итусе, взял ее под руку и повел прочь из комнаты.

А Лидочка оторвала взгляд от тела и оглядела комнату, стараясь понять ее расположение в доме.

Комната находилась в центре первого этажа. Торцом она примыкала к кирпичной стене, разделявшей дом пополам - на половину, в которой жил Сергей, и на ту половину, за забором, где жила какая-то Маргарита, о которой Лидочка, кроме имени, ничего не знала. И даже не помнила, кто назвал ей это имя. Справа от комнаты находились две небольшие горницы или спаленки, слева кухня и прихожая, а за спиной Лидочки была дверь, ведущая на веранду и в туалет. Здесь, в комнате, служившей гостиной, не было окон, и потому звуки, раздававшиеся внутри нее, наружу не вырывались или по крайней мере были очень приглушенными.

Эти не обязательные сбивчивые мысли крутились в голове Лидочки, словно она не просто смотрела на своего убитого знакомого, а приступала к расследованию. Слышен был выстрел или нет - это важно для сыщика, а не для приятельницы погибшего.

- Как вы думаете, кто его убил? - спросил капитан.

Лидочка четко расслышала вопрос, но он к ней как будто не относился, и в ответ произнесла фразу, которую ей самой придется не раз выслушать в ближайшие дни:

- Таких не убивают.

Лидочка не хотела обидеть Сергея. Но насильственная смерть подразумевает определенный накал страстей, отношений, когда убийство - едва ли не единственный способ разрешить противоречия. В кругу, к которому принадлежала Лидочка, конфликты разрешались в худшем случае скандалом или судом. Муж мог ударить жену, жена могла замахнуться на мужа. Но сама мысль об убийстве никому из знакомых просто не могла прийти в голову. И если вчера Нина Абрамовна сказала в сердцах, что проще убить человека, чем оформлять документы на его смерть, это не имело никакого отношения к убийству. Такая мысль Нине и в голову бы не пришла. Убийство оставалось в каком-то чужом мире, о котором знали из газет и телевидения. Из этого мира глухо доносятся выстрелы и взрывы, но в своем кругу насильственная смерть просто немыслима. Случается, напали по дороге домой, избили и ограбили, к кому-то влезли в квартиру. Но все это вторжение извне, из злого внешнего мира.

- Он давно мертв? - спросила Лидочка.

Капитан даже не стал отвечать.

- Кто же мог его убить?

- Вот я и думал, что вы мне поможете, - мрачно ответил капитан.

- Как же я вам помогу? Меня здесь не было.

- Вы были недалеко.

Лидочка промолчала. Капитанам милиции положено подозревать всех знакомых убитого и в конце концов найти корыстного наследника. Или обнаружить связь с преступной бандой на овощной базе.

- Пойдемте на кухню, - попросил капитан.

На длинном, прислоненном к стене столе еще стояли неубранные следы вчерашнего обеда. Открытая банка с огурцами, половина буханки, стопка грязных тарелок. Ага, Сергей собрался было начать уборку, но тут это и случилось.

- Садитесь, - сказал капитан, осторожно отодвигая портативную пишущую машинку Сергея. В ней был заложен лист, вроде бы вчера его не было, - значит Сергей успел попечатать. Бледные буквы толпились тесно, и Лидочке не было видно, о чем Сергей писал.

Капитан взял лист из аккуратной стопки чистой бумаги рядом с машинкой. Достал из кармана рубашки шариковую ручку.

На кухне была открыта только форточка. Было душно. Жужжали мухи, пахло прокисшей пищей. Рюмки, стоявшие в ряд по краю стола, издавали неприятный сладковатый запах вчерашнего пьянства. Наверное, милиционер думает, что мы здесь устраивали оргии.

- Не было никакой пьянки! - с некоторым раздражением возразила Лидочка на невысказанный вопрос. Капитан поднял бровь. Бровь была темно-рыжей, что было странно при черных волосах, словно капитан красил голову. У него было мучнистого цвета блестящее лицо с неровной кожей. Глаза были маленькие, зеленые. Неприятное лицо. Тяжелое и неумное.

- Простите, - сказала Лидочка.

Итуся заглянула в окно снаружи, стараясь понять, что происходит на кухне, даже приложила руку лопаточкой ко лбу. Но видно было плохо.

- Я открою окно? - спросила Лидочка.

Ей было гадко от духоты и запахов.

- Открывайте, - согласился милиционер.

На зиму и в дни отъездов хозяева ставили на окна решетки - добротные решетки, на болтах. Но летом решетки мешали открывать окна и сейчас стояли в прихожей, прислоненные к стене.

- Давайте поговорим, - сказал капитан.

- Прямо здесь?

- А чего мы будет откладывать, - сказал капитан.

Теперь, сидя за столом, он не казался столь официальным и строгим.

- Чего откладывать, - повторил он. - Чем скорее мы разберемся, тем лучше. Скажите мне свои данные. Имя, фамилия и так далее.

- Но у меня нет паспорта.

- С паспортом зайдете ко мне в отделение, официально, - сказал капитан. - Сейчас изложите самое главное.

- Но вы не представились! - сообщила Лидочка. И добавила смущенно: - Мне неудобно обращаться к вам «господин капитан».

- Можете говорить «гражданин капитан», - сказал тот и тут же смилостивился. - Голицын, - представился он. - Анатолий Васильевич. Как нарком культуры, довоенный, слышали?

- Тогда записывайте, Анатолий Васильевич, - сказала Лидочка. - Берестова Лидия Кирилловна, год рождения по паспорту - тысяча девятьсот шестидесятый.