Бесчувственность - Пиркко Сайсио

Туула: Мне сложно об этом говорить, но…

Милва: Что?

Туула: …я хотела бы… несколько… разобраться в ситуации. Понимаешь?

Милва: И?

Туула: И… и… Ты влюблена в Сеппо?

Милва: Влюблена? Что значит влюблена?

Туула: Ты притворяешься, да?

Милва: Нет. Не знаю.

Туула: В общем…

Милва: «В общем»?

Туула: Давай поговорим как женщина с женщиной.

Милва: Давайте поговорим. Если, конечно, получится.

Туула: Так ты влюблена или нет?

Милва: Нет. Не знаю. Вы, конечно, не поверите, но я, правда, не знаю.

Туула: И вы… вы…это?

Милва: Да, мы. Какое это теперь имеет значение?

Туула: О боже, я не вынесу этого. А как же Марко? Я чувствовала, я знала это с самого начала.

Милва: Ну что же вы теперь ломаете комедию… если все время знали? С самого начала.

Туула: Но где? Где вы этим занимались?

Милва: Какая разница, что теперь говорить об этом. Зачем так унижаться?

Туула: Где? У нас дома? Или на даче?

Милва: Нет, не у вас. И не на даче. Я не стану отвечать на эти вопросы.

Туула: А вы о Марко подумали?

Милва: Подумали. Мы думали о Марко все время. И о вас тоже.

Туула: Но я не понимаю.

Милва: Я тоже не понимаю. Так что теперь мы в равном положении.

Туула: Из этого нет выхода. Это тупик. Я чувствую себя побитой собакой.

Милва: Да бросьте вы.

Туула: И ты говоришь мне «бросьте»? А что, если я пойду и расскажу все Марко?

Милва: Он уже знает.

Туула: Знает? То есть как это «знает»?

Милва: Знает и все. По крайней мере, догадывается.

Туула: И что он об этом думает?

Милва: А я-то, откуда знаю?

Туула: Тебе, похоже, все равно.

Милва: Нет, мне не все равно. Туула, послушайте, давайте поговорим как заблудший с заблудшим. Я не знаю, что делаю… Впрочем, нет, я знаю, что делаю, но я не знаю, чего я хочу… Хотя, нет, знаю… знаю, но не могу объяснить почему. Я хочу Сеппо, но я не знаю его. Он ворчливый старик и…

Туула: Но ведь он же отец Марко!

Милва: И ваш муж.

Туула: Именно.

Милва: Простите. Я выбрала не те слова. Но поверьте, если бы даже дошло до суда, то я бы не знала, что сказать в свое оправдание.

Туула: Но ведь я тоже женщина. Я все еще женщина.

Милва: И что?

Туула: Об этом ты подумала?

Милва: Нет. Честно говоря, нет.

Туула: По крайней мере, ты откровенна. Значит, у меня нет никаких шансов?

Милва: Нет. Отчего же? Вы — красивая женщина, неплохо сохранились и…

Туула: Черт возьми. Мне еще только твоих оценок не хватало! Хотя, может быть, именно это я и заслужила?.. Сама напросилась. Ну да я не об этом…

Милва: Тогда о чем же?

Туула: Я хочу взглянуть на Сеппо немного иначе. Посмотреть на него другими глазами.

Милва: Какими?

Туула: Твоими. Я думаю, таких, как мы, немало. Ведь так?

Милва: Целый вагон. И маленькая тележка.

Туула: Не иронизируй. Я говорю серьезно. Есть ли у меня хотя бы один шанс?

Милва: Какой шанс?

Туула: Посмотреть на него другими глазами. Глазами другого человека. Я должна признаться тебе, что я тоже уже не знаю…

Милва: Чего не знаете?

Туула: Не знаю, люблю ли я Сеппо. Если бы кто-нибудь спросил у меня об этом, я не знаю, что бы я ответила. Не представляю…

Милва: Но ведь никто не спрашивает. И вряд ли спросит.

Туула: Чего-то не хватает. Ворчливый старик, говоришь. Что ж, ты, наверное, права. Но для меня он совсем еще не старик.

Милва: Для меня тоже.

Туула: Правда? Ну да, конечно… Но каким ты его видишь? Какой он, по-твоему?

Милва: Может, мы не будем… об этом?

Туула: Неужели ты не понимаешь и не в состоянии оценить ту степень унижения, которую я испытываю? Я предложила тебе эту встречу. Я пытаюсь разговаривать с тобой.

Милва: Я не в состоянии это сделать. Хотя, наверное, должна. Но Сеппо. … нет, я не могу… Влюбленный человек может сказать все, что угодно.

Туула: Влюбленный? Значит, теперь ты уже влюблена.

Милва: Влюблена? Что ж, значит, так оно и есть.

Туула: Ты — бесстыжая девка. Но в этом даже что-то есть.

Милва: Отчаяние. Вот что. И Сеппо тоже в отчаянии, но он не стал циником. Он пытается вырваться из этого ада, хватается за все, что попадается ему под руку. И все ломает. А потом удивляется, как так вышло. В его глазах… в его глазах еще теплится жизнь. Они ищут, спрашивают, и снова гаснут.

Туула: Я ничего не поняла из того, что ты сейчас наговорила. Но кое-что все-таки стало проясняться. Так ты поможешь мне?

Милва: В чем?

Туула: Посмотреть на него глазами другой женщины. По-новому. По-другому.

Сцена двенадцатая

Брюссель.

Шум города, сквозь который слышен далекий колокольный звон.

Звук прибоя. Блики играют на стенах комнаты.

Сеппо стоит у окна и смотрит на улицу.

Милва, запыхавшись, появляется в дверях.

Милва: Прости, я снова опоздала…

Сеппо: … это моя дурная привычка — всегда опаздывать.

Милва: Нет, я просто заблудилась. Здесь так много всяких закоулков.

Сеппо: Эта часть города была построена еще в Средневековье.

Милва: Так вот, значит, где ты обитаешь?

Сеппо: Да.

Милва: У тебя нет телевизора и… ничего?

Сеппо: Он мне не нужен. Я сижу у окна и смотрю на улицу. Красота. Иди посмотри, какой пейзаж!

Милва: Изумительный свет.

Сеппо: Правда? Впрочем, да… да, конечно. Действительно, чудный. Спасибо, что сказала об этом.

Милва: О чем?

Сеппо: Спасибо, что помогла мне это увидеть.

Милва: Стой. Не двигайся. Не шевелись. Замри. (Достает камеру, фотографирует Сеппо)

Сеппо: Эй. Ты что? Мне это не нравится.

Милва: А мне нравится. Посмотри туда, на свет. Еще, еще. Черт, что ты лыбишься, как теленок?

Сеппо: Слушай, я тебе не манекенщица. Зачем ты меня фотографируешь?

Милва: А затем. Затем, что ты не манекенщица. Не смотри сюда. Смотри на улицу. Сделай удивленное лицо. Чему ты удивляешься?

Сеппо: Жизни.

Милва: Смотри на улицу! Говори что-нибудь. Ты можешь смотреть и говорить одновременно. Забудь про меня.

Сеппо: Как я могу забыть, если ты здесь. Наконец-то ты здесь. Слушай, меня смущает твоя камера. Я смущаюсь, когда ты так на меня смотришь.

Милва: Так что же тебя так удивляет в этой жизни?

Сеппо: Меня удивляет… Ладно, ты знаешь, я подсчитал… приблизительно, конечно, что в этой самой комнате жили по крайней три-четыре десятка поколений. Как минимум. Здесь в течение нескольких столетий люди рождались и любили, обижались и ненавидели, смеялись и плакали… умирали. Это удивительно. Сотни людей, а может даже тысячи. А теперь здесь сижу я. И это тоже удивительно. Да, теперь здесь я.

Милва: Замечательно.

Сеппо: Замечательно? По-твоему, это замечательно? Что ж, может быть и так. А по-моему, грустно. Теперь здесь сижу я. Мгновение. И вот здесь уже ты.

Милва: По-моему, замечательно, что мы можем и здесь продолжить нашу игру.

Сеппо: Думаешь? Не знаю. Мне вообще кажется…

Милва: Ладно, хватит. Итак, кто ты?

Сеппо: Милва. Милва, послушай.

Милва: Ты думаешь, ты смелый? Да ты же всегда пасуешь в последний момент. Кто ты?

Сеппо: Я… мне ничего не приходит в голову.

Милва: Представь, что сейчас пятнадцатый век.

Сеппо: Ого.

Милва: Ты владеешь всем. Ты всегда владел. Кто же ты?

Сеппо: Я… я… не могу придумать. Придумай ты, у тебя лучше получается.

Милва: Ты — князь, хорошо? Или нет, ты — маркиз?

Сеппо: Это обязательно?

Милва: Обязательно. Кто ты?

Сеппо: Ладно, если хочешь. Маркиз.

Милва: Это ты хочешь. Пожалуйста, не будем терять времени даром. Мой самолет улетает через четыре с половиной часа.

Сеппо: Хорошо, я — маркиз.

Милва: На самом деле?

Сеппо: На самом деле. Я сосредоточился. Я — маркиз.

Милва: На тебе длинная бархатная накидка, и ты очень красив.