Стихотворения - Леонид Ещин

ЛЕОНИД ЕЩИН

Стихотворения

Из цикла «Таёжный поход»

«Скрипя ползли обозы-черви…»

Скрипя ползли обозы-черви.Одеты грязно и пестро,Мы шли тогда из дебрей в дебриИ руки грели у костров.

Тела людей и коней павшихНам окаймляли путь в горах.Мы шли, дорог не разузнавши,И стыли ноги в стременах.

Тянулись дни бесцельной пыткойДля тех, кто мог сидеть в седле,И путь по трупам незарытымХлестал по нервам, словно плеть.

Глазам в бреду бессонной мукиУпорно виделись в лесуМежду ветвями чьи-то руки,В крови прибитые к кресту.

Январь 1920 года

Ижевцы отходят

Из рати братий с Урала малоВ Сибири шири плелось устало.Отсталых в поле враги ловили;В погоне кони все в мыле были.

В метелей мели зудел мороз.Мы шли и пели о море роз,В бураны раны вдвойне горели,И с кровью в горле мы шли и пели.

Мы этой кровью добудем счастье;Велите все вы, кто будет властью,В победе меди унять немножкоИ вспомнить пенье под звук гармошки.

Под бабьи визги в обозе с горяИжевцы пели: «Да как на взмо-о-рье…»

Декабрь 1919 года

Зарево

Как язвой, заревом запад застлан,А небо стало угрюмо сизым;Занозой месяц заткнулся снизуНапротив места, где солнце гасло.

Пейзаж пронизан угарным дымом.Горят деревни, с морозом споря;Ведь край суровый, залитый горем,Забыт стал ныне Отцом и Сыном.

Согреть мороза пожар не может;Зима, как раньше, люта и грозна,Замёрзнет много из нас бесслёзноВ тайге сегодня, в окопе лёжа.

От стужи ёжась в пади у прясла,Смотрю, как заревом запад застлан.

Праздник

За счастье любимых пили,Смешавши со спиртом снег,И был мороз не в силеСковать всепобедный смех.

В трещанье костров меж сосенЗвенел о надеждах гимн,О счастье грядущих вёсен,Где будет любой любим.

— Пустяк, что зима сурова,Пустяк, что в тайге ночлег;Легко обойтись без крова,Если в спирте растает снег!

— Враги! Морозы! Голод!Мы стали сильней вас всех:Вам слышно, как пьян и молодДрожит над кострами смех?!

Весна без радости

Опять безрадостная ПасхаИ безлюбовная весна!Гримаса маски Пасхи сказкаДля тех, кому весна пресна.А нам весна и солнца ласка,Весна для нас без грёз, без сна;Дорога наша к этой Пасхе —Дорога — лента красной краски, —Была достаточно красна.

Тайгой, Алтаем и Саяном,Как рана, каждая верста;Купаться в зареве багряномНам никогда не перестать…Не с нашим сердцем деревяннымРыдать о прошлом покаянноИ лицемерить у креста!Напрасно ищем мы: их нет здесь,Кому б рукою стан обвить:За обесчещенных возмездье —— Весна, лишённая любви.

Пасха 1920 года

Забайкальский поход

Средь сосен сонных сонными снимаемся с бивакаПод дрожь жестокой осени в нависших облаках.Дорога льётся волнами — вонючая клоака —В лесу, в лугах и в озими — неистово плоха,Но сопки серо-синие смеяться не посмеют,Над нашими солдатами, ползущими в грязи:Извилистою линией идут они за теми,Кто раньше были братьями, и кто теперь враги.…А кости старой падали надёжно огороженыПоскотиной дырявою, налегшей на сосну.Ах, чёрт возьми, да надо ли, чтоб были мы заброшеныНа жизнь распрокорявую в поганую страну!

Июль 1920 года

Случай в походе

Из-за пазухи сереньких сопокПоказалося солнце, смеясь.Мы, спустившись с высоких откосов,Поползли через липкую грязь.Мне казалось обидным, что солнцеНе ползёт вместе с нами в рядах,Я тогда из винтовки японскойВзял по солнышку пулей: бабах!У меня отобрали винтовку,Тумаком охладивши мой пыл,И мне было ужасно неловко,Что фельдфебель мне морду набил.Помешали мне, сволочи: жаль имПристрелить комиссара небес;А потом про меня рассуждали:— Где успел насосаться подлец?

Осень без скорби

Синяя осень. Осень без скорби.Осень из хвойных, тяжёлых тонов.Взором бесскорбным из хвои узор пить —Нам, хладнокровным, лишь это дано.

Осень бесскорбная… Синяя осень.Небо спокойное нам не тесно,Скорби у Господа разве попросимМёрзлой душой не увидевшей снов?

Просьба о скорби без просьбы о радости?Нет, мы для этого слишком честны.Если мы сгибнем, то сгибнем без страсти.Осени нет тем, кто был без весны…

Октябрь 1920 года

Зима без крова

В окамененье старой стужиПриходит новая зима.Чем больше зим, тем стуже, хуже,Тем тяжелее мозг недужный,Ненужный, хуже жизнь сама.

И после осени без скорбиПеред безрадужной веснойЗима упорно душу горбит,Когда идём, окончив бой,В путь без пути немой тайгой.

Мы равнодушны стали к смерти,И без убийств не знаем дня.Всё меньше нас в снегу путь чертит,И у костров вонзает вертелВ кусок убитого коня.

Под пулемётный рокот дробныйПроходят годы, как века,И чужды всем, одни безродны,Идём мы памятник надгробныйБылой России высекать…

Год в походе

(Двадцатый год)

Двадцатый год со счётов сброшен,Ушёл изломанный в века…С трудом был нами он изношен:Ведь ноша крови не легка.

Угрюмый год в тайге был зачат.Его январь — промёрзший Кан,И на Байкальском льду истраченФевраль под знаком партизан.

А дальше март под злобный ропот,Шипевший сталью, что ни бой.Кто сосчитает в сопках тропы,Где трупы павших под Читой?

Тот март теряется в апреле,Как Шилка прячется в Амур.Лучи весны не нас согрели,Апрель для нас был чёрств и хмур…

Мешая отдыхи с походом,Мы бремя лета волокли,Без хлеба шли по хлебным всходам,Вбивая в пажить каблуки.

Потом бессолнечную осеньБезумных пьянств прошила нить…О, почему никто не спросит,Что мы хотели спиртом смыть?

Ведь мы залить тоску пытались,Тоску по дому и родным,И тягу в солнечные дали,Которых скрыл огонь и дым.

В боях прошёл октябрь-предатель,Ноябрь был кровью обагрён,И путь в степи по трупам братьевБыл перерезан декабрём.

За этот год пропала вера,Что будет красочной заря.Стоим мы мертвенны и серыУ новой грани января.

Таёжный поход

Чугунным шагом шел февраль.И где-то между льдами нылаМоя всегдашняя печаль —Она шла рядом и застыла.

И пешим идучи по льдуУпорно-гулкого Байкала,Я знал, что если не дойду,То горя, в общем, будет мало.

Меня потом произведут,Быть может, орден даже будет,Но лошади мне не дадут,Чтоб выбраться, родные люди.

Трубач потом протрубит сбор,И наспех перед всей колонной,В рассвете напрягая взор,Прочтут приказ угрюмо, сонно.

И если стынущий морозНе будет для оркестра сильным, —То марш тогда «Принцесса Грёз»Ударит в воздухе пустынном.

А я останусь замерзатьНа голом льду, нагой перине,И не узнает моя мать,Что на Байкале сын застынет.

Тогда я всё-таки дошёлИ, не молясь, напился водки,Потом слезами орошалСвои таёжные обмотки.

Я это вспомнил потому,Что и теперь я, пьяный, воя,Иду в июне, как по льду,Один или вдвоём с тоскою.

Я думал так: есть города,Где бродит жизнь июньским зноем,Но, видно, надо навсегдаРасстаться мне с моим покоем.

В бою, в походах, в городах,Где улиц светы ярче лампы,Где в буйном воздухе, в стенахЗвучат напевы «Сильвы», «Цампы»,

Я одиночество своёНикак, наверно, не забуду,И если в Царствие ТвоёВойду — и там печальным буду!

Ямаджи