Привычное дело - В Белов
- Дата:30.06.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Привычное дело
- Автор: В Белов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Белов В И
Привычное дело
В.И. БЕЛОВ
ПРИВЫЧНОЕ ДЕЛО
ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава первая 1. Прямым ходом 2. Сваты 3. Союз Земли и Воды 4. Горячая любовь
Глава вторая
1. Детки 2. Бабкины сказки 3. Утро Ивана Африкановича 4. Жена Катерина
Глава третья
На бревнах
Глава четвертая
1. И пришел сенокос 2. Фигуры 3. Что было дальше 4. Митька действует 5. На всю катушку
Глава пятая
1. Вольный казак 2. Последний прокос 3. Три часа сроку
Глава шестая
Рогулина жизнь
Глава седьмая
1. Ветрено. Так ветрено... 2. Привычное дело 3. Сорочины
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1. ПРЯМЫМ ХОДОМ
- Парме-ен? Это где у меня Парменко-то? А вот он, Парменко. Замерз? Замерз, парень, замерз. Дурачок ты, Парменко. Молчит у меня Парменко. Вот, ну-ко мы домой поедем. Хошь домой-то? Пармен ты, Пармен...
Иван Африканович еле развязал замерзшие вожжи.
- Ты вот стоял? Стоял. Ждал Ивана Африкановича?
Ждал, скажи. А Иван Африканович чего делал? А я, Пармеша, маленько выпил, выпил, друг мой, ты уж меня не осуди. Да, не осуди, значит. А что, разве русскому человеку и выпить нельзя? Нет, ты скажи, можно выпить русскому человеку? Особенно ежели он сперва весь до кишков на ветру промерз, после проголодался до самых костей? Ну, мы, значит, и выпили по мерзавчику. Да. А Мишка мне говорит: "Чего уж, Иван Африканович, от одной только в ноздре разъело. Давай,-говорит,-вторительную". Все мы, Парменушко, под сельпом ходим, ты уж меня не ругай. Да, милой, не ругай. А ведь с какого места все дело пошло? А пошло, Пармеша, с сегодняшнего утра, когда мы с тобой посуду пустую сдавать повезли. Нагрузили да и повезли.
Мне продавщица грит: "Свези, Иван Африканович, посуду, а обратно товару привезешь. Только,-грит,- накладнуюто не потеряй". А когда это Дрынов накладную терял? Не терял Иван Африканович накладную. "Вон,- говорю,Пармен не даст мне соврать, не терял накладную". Свезли мы с тобой посуду? Свезли! Сдали мы ее, курву? Сдали!
Сдали и весь товар в наличности получили! Так это почему нам с тобой выпить нельзя? Можно нам выпить, ей-богу, можно. Ты, значит, у сельпа стоишь, у высокого-то крылечка, а мы с Мишкой. Мишка. Этот Мишка всем Мишкам Мишка. Я те говорю. Дело привычное. "Давай,- говорит,-Иван Африканович, на спор, не я буду,- грит,- ежели с хлебом все вино из блюда не выхлебаю". Я говорю: "Какой ты, Мишка, шельма. Ты ведь,- говорю,-шельма! Ну кто вино с хлебом ложкой хлебает? Ведь это,- говорю,- не шти какие-либо, не суп с курой, чтобы его, вино-то, ложкой, как тюрю, хлебать".- "А вот,- говорит,-давай на спор".-"Давай!" Меня, Пармеша, этот секрет разобрал. "На что,-Мишка меня спрашивает,-на что,- спрашивает,- на спор идешь?" Я и говорю, что ежели выхлебаешь не торопясь, так ставлю еще одну белоглазую-то, а ежели проиграешь, дак с тебя. Ну, взял он у сторожихи блюдо. Хлеба накрошил с полблюда.
"Лей,- говорит.-Большое блюдо-то, малированное". Ну я и ухнул всю бутылку белого в это блюдо. Начальство, какое тут изладилось, заготовители эти и сам председатель сельпа Василей Трифонович глядят, затихли, значит. И что бы ты, Парменушко, сказал, ежели этот пес, этот Мишка, всю эту крошенину ложкой выхлебал? Хлебает да крякает, хлебает да. крякает. Выхлебал, дьявол, да еще и ложку досуха облизал. Ну, правда, только хотел он закурить, газетку у меня оторвал, рожу-то и повело у него; видно, его и прижало тутотка. Выскочил из-за стола да на улицу.
Вышибло его, шельму, из избы-то. Крылечко-то у сельпа высокое, как он рыгнет с крылечка-то! Ну да ты тут у крылечка и стоял, ты его видел, мазурика. Заходит он обратно, в лице-то кровинушки нет, а хохотнул! У нас, значит, с ним конфликт. Все мненья пополам разделились:
кто говорит, что я проспорил, а кто говорит, что Мишка слово не выдержал. А Василей-то Трифонович, председатель сельпа-то, встал на мою сторону да и говорит:
"Твоя взяла, Иван Африканович. Потому как выхлебать-то он, конешно, выхлебал, а в нутре-то не удержал". Я Мишке говорю: "Ладно, шут с тобой! Давай пополам купим. Чтобы никому не обидно было". Чего? Ты что, Пармен? Чего встал-то? А-а, ну давай, давай. Я тоже с тобой побрызгаю за компанию. За компанию-то оно, Пармеша, всегда... Тпрры!
Пармен? Кому говорят? Тпрры! Ты, значит, меня не подождал, пошел? Я тебя сейчас вожжами-то. Тпрры!
Будешь ты знать Ивана Африкановича! Ишь ты! Ну вот и стой по-людски, где у меня, эти... пуговицы-то... Да, кх, хм.
Нам недолго погулять, А только до девятого.
Оставайся, дорогая, Наживай богатого.
Вот теперь поехали, поехали с орехами, поскакали с колпаками...
Иван Африканович надел рукавицы и опять уселся на груженные сельповским товаром дровни. Мерин без понукания в бок сдернул прикипающие к снегу полозья, он споро волок тяжелый воз, изредка фыркал и прядал ушами, слушая хозяина.
- Да, брат Парменко. Вон оно как дело-то у нас с Мишкой обернулось. Ведь налелькались. Налелькались.
Пошел он в клуб к девкам, девок-то тут у сельпа побольше, какая в пекарне, какая на почте, вот он и пошел к девкамто. И девки все экие толстопятые, хорошие, не то что у нас в деревне, у нас-то все разъехались. Весь первый сорт по замужьям разобрали, остался один второй да третий. Дело привычное. Я говорю: "Поехали, Миша, домой" - нет, к девкам пошел. Ну, дело понятное, мы тоже, Пармеша, были молоденькие, это уж теперь-то нам все сроки вышли и соки вытекли, дело привычное, да... А как думаешь, Парменко, попадет нам от бабы-то? Попадет, ей-богу, попадет, это уж точно! Ну, ее бабье дело такое, ей тоже надо скидку делать, бабе-то, скидку, Парменко. Ведь у ее робетешек-то сколько? А у ее их, этих клиентов-то, чур будь, ей тоже не мед, бабе-то, ведь их восемь... Али девять? Нет, Пармен, вроде восемь... А с этим, который... Ну, этот, что... которой в брюхе-то... Девять? Аль восемь? Хм... Значит, так:
Анатошка у меня второй, Танька первая. Васька за Анатошкой был, первого мая родила, как сейчас помню, за Васькой Катюшка, после Катюшки Мишка. После, значит.
Мишка. П-п-погоди, а Гришку куда? Гришку-то я и забыл, он-то за кем? Васька за Анатошкой, первого мая родился, за Васькой Гришка, после Гришки... Вот ведь, унеси леший, сколько накопил! Мишка, значит, за Катюшкой, за Мишкой Володя еще, да и Маруся, эта меньшуха, родилась в межумолоки... А перед Катюшкой-то кто был? Значит, так, Антошка у меня второй, Танька первая. Васька первого мая родился, Гришка... А, шут с ним, все вырастут!
Нам недолго погулять... А только до девятого...
Тпрры, стой, Парменко, тут нам потихоньку надо, как бы не окувыркнуться.
Иван Африканович слез на дорогу. Он с такой серьезностью поддерживал воз и дергал за вожжи, что мерин как-то даже снисходительно, нарочно для Ивана Африкановича замедлил ход. Уж кому-кому, а Пармену-то была хорошо известна вся эта дорога... - Ну, вот так, давай, вроде проехали мостик-то,- приговаривал ездовой.-Нам бы только с тобой накладнуюто не ухайдакать, накладную-то... А ведь я тебя, Парменко, еще вот каким помню. Ведь ты тогда еще у матки титьку сосал, вот я тебя каким помню. И матку твою помню, звали Пуговкой, до того мала была да кругла, сгонили покойную головушку на колбасу, матку-то. Я, бывало, на ней за сеном ездил в масленицу, на старые стожья, дорога-то была вся через пень-колоду, дак она, матка-то твоя, как ящерка с возом-то, где ползком, где скоком, до того послушна была в оглоблях. Не то что ты теперешней. Ведь ты, дурак, и не пахивал, и в извозе дальше сельпа не езживал, ты ведь одно вино да начальство возишь, у тебя жизнь-то как у Христа за пазухой. Я ведь тебя еще каким помню? Ну, конешно дело, тебе тоже досталось. Помнишь, как семенной горох возили, а ты из оглобель-то вывернулся! Да как мы тебя, прохвоста, всем миром из канавы на ноги ставили? А ведь я тебя еще вот эконьким помню-то,- бывало, бежишь по мосту, весь празднишной, дак копыткати у тебя так и брякают, так и брякают, и никакой-то заботушки у тебя тогда не было. А теперь что? Ну, возишь ты вина вдоволь, ну там кормят тебя, поят, а дальше что? Вот сдадут тебя тоже на колбасу, в любой момент могут, а ты что? Да ничего, пойдешь как миленькой. Вот ты говоришь, баба. Баба, она, конешно, баба и есть. Только у меня баба не такая, она и отряховку даст кому хошь. А мне ни-ни с пьяным. Пьяного она меня пальцем не тронет, потому что знает Ивана Африкановича, век прожили. Тут уж, ежели я выпил, мне встречь слова не говори и под руку не попадай, у меня рука кому хошь копоти нагонит. Верно я говорю, Пармен? То-то, это уж точно я говорю, это уж как в аптеке, нагоню копоти. Чево?
Нам недолго погулять, А только до де...
Я говорю, что Дрынова хто зажмет? Нихто Дрынова не зажмет. Дрынов сам кого хошь зажмет. Куда? Это ты куда, дурак старый, воротишь-то? Ведь ты не на ту дорогу воротишь! Ведь мы с тобой век прожили, а ты, понимаешь, куда воротишь? Это тебе домой дорога-то, что ли? Это тебе дорога не домой, а на вырубку. Я тут сто раз ездил, я тебе...
Что? Я тебе полягаюсь, я вот тебе полягаюсь! Ты дорогу лучше меня знаешь? Ты, прохвост, вожжей захотел? Н-на!
- Виланд - Оксана Кириллова - Историческая проза / Русская классическая проза
- Розы на снегу - Вячеслав Новичков - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Три часа ночи - Джанрико Карофильо - Русская классическая проза
- И пришел свет - Евгений Валерьевич Яцковский - Научная Фантастика / Русская классическая проза
- А ведь все было именно так. Рассказы - Андрей Викторович Белов - Русская классическая проза
- Ты такой светлый - Туре Ренберг - Русская классическая проза
- Три женщины - Лиза Таддео - Биографии и Мемуары / Семейная психология / Русская классическая проза
- За гранью. Записки из сумасшедшего дома - Андрей Викторович Белов - Русская классическая проза
- Очистим всю Вселенную - Павел Николаевич Отставнов - Научная Фантастика / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- И был вечер, и было утро - Анатолий Лернер - Русская классическая проза