Храмы ночью закрыты. Книга 1. И весь мир тебе должен - Софи Гид
- Дата:21.05.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Храмы ночью закрыты. Книга 1. И весь мир тебе должен
- Автор: Софи Гид
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Храмы ночью закрыты
Книга 1. И весь мир тебе должен
Софи Гид
© Софи Гид, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Это вместо пролога и эпилога…
Для прочитавших или собирающихся это сделать – автобиографичности и совпадения с реальными событиями здесь нет ни на йоту, все пришедшее Вам в голову по степени совпадения, сходства, намёку на них – Ваша собственная прихоть. С уважением к Вам и Вашему мнению об этом мире,
Автор.09 ч. 28 мин. 07.07.1963 г.
Шёл пятый год Пятой же французской республики. Восемнадцатый президент, считавший, что «…смысл жизни состоит в том, чтобы свершить во имя Франции выдающийся подвиг, и что наступит день, когда мне представится такая возможность», исполнял эти подвиги для своей страны и сегодня с таким же мистическим чувством долга, как и в начале своей воинской карьеры в годы первой мировой войны.
Шарль Андре Жозеф Мари де Голль, будущий президент Французской республики, ровно 47 лет назад в этот день в лагере для непримиримых беглецов первой мировой войны в Ингольштадте впервые столкнулся с русским, с которым завязал близкое знакомство – младшим офицером 7-ой роты 2-го батальона лейб-гвардии Семёновского 1-ой гвардейской дивизии на Западном фронте Михаилом Николаевичем Тухачевским, будущим маршалом Советской России. Оба до этого дня предпринимали уже по четыре безуспешных попытки бегства из немецкого плена.
Шарль де Голль как-то высказал следующую мысль: «В политике приходится предавать свою страну или своих избирателей. Я предпочитаю второе». Михаил Тухачевский мог бы ответить не менее знаменательной мыслью о политике, но не успел по двум причинам: он был младше своего французского знакомого на три года; он был расстрелян до того, как успел стать политиком. А потому его мнения о политике нам не узнать. Но один вывод уже можно сделать точно и наверняка, чуть урезав заявление де Голля: «В политике приходится предавать!», а вот что или кого предавать – это уже в зависимости от личности каждого политика и от ситуации, когда эта фраза должна быть применена. Не забыть бы при этом, что политика бывает: добрососедства, двойных стандартов, вафельницы, ограничения рождаемости, зонтика, языковая, Андорры, Японии, фирмы, городская, домашняя, и т. д. и т. п… И самая главная разновидность – политика отдельной личности. Вот последняя – она и есть самая важная и основная, даже если сама личность считает, что к политике не имеет никакого отношения! И даже то, что вы читаете или прекратили читать этот текст именно с этого предложения – это тоже политика. Она как воздух – вокруг вас. А раз она везде и повсюду – на неё можно не обращать внимание. Сама даст о себе знать.
Прошло почти четыре месяца со дня, когда был приведён в исполнение последний смертный приговор из вынесенных военным судом – в отношении покушавшегося на де Голля офицера Бастьена-Тири1. Одним из доводов отказа в помиловании, к которому сначала склонялся президент, было вовлечение Бастьеном-Тири в заговор троих венгров, которым он заплатил за участие в убийстве главы государства. Кто из услышавших по бывшим тогда в обиходе транзисторным радиоприёмникам по радиостанции «Европа 1» сообщение о казни офицера мог тогда предположить, что двадцать третьим президентом Французской республики станет сын выходца из Венгрии?
И вот сегодня в Монпелье, расположенном в долине живописной реки Лез, вдоль аллеи бежит будущий отец. Сворачивает по улице, оглядываясь на голубые эмалевые таблички с названиями и номерами домов. Пробегает дальше вдоль застеклённой террасы какого-то бара мимо еле угадываемых силуэтов посетителей и выскакивает на пустынный узкий тротуар одной из центральных улочек старой части города, вымощенной булыжником. Здесь и проезжая часть настолько зажата фасадами домов, что даже при отсутствии запрещающего знака ни один здравомыслящий водитель, даже если он сидит за рулём ультрамалолитражной машинки, не осмелится даже попробовать втиснуться в такую тесную дорогу. Можете себе представить – вы открываете из дома входную дверь на улицу и царапаете при этом по всей длине лимузин: от переднего крыла до заднего. По этой же причине и пешеходы предпочитали ломать ноги по булыжнику, чем иметь весьма определённые перспективы получить шишку на лбу или разбитый нос, передвигаясь по гладкому тротуару шириной в несколько ладоней.
После столь тяжёлого забега Нестор Пуатье уже несколько часов ожидал в коридоре больницы рождение новой жизни. Лицо его выражало страдание.
– Это всегда длится так долго, мадам?
Старая медсестра оторвалась от заполнения каких-то карточек, лежавших перед ней на столе, поправила степенно очки. Её белый халат сливался с такого же цвета стеной больницы, а седые волосы, гладко зачёсанные назад, отдавали небольшой желтизной. Казалось, что она являлась во всем здании этаким эталоном безмятежного спокойствия. Медсестра посмотрела на него с укоризной:
– А вы припомните, как долго мучилась ваша мать. Особенно, если вы у неё были первенцем. Не торопите промысел божий, возьмите лучше газету рядом с вами – господин, который её читал, уже получил своё дитя и жену, так что раньше чем через девять месяцев за ней не вернётся.
– Спасибо. Я выйду пока покурить.
Это была уже восьмая сигарета за три часа.
– Господи, как же ты всё-таки долго, – он решил немного поукорять всевышнего за его неторопливость. Когда огонь от сигареты уже стал жечь ему пальцы, он зашёл вновь внутрь здания и развернул ожидавшую его газету. Нет, читать было невозможно, буквы разбегались в разные стороны и не складывались в слова. Он стал вновь нервно прохаживаться по коридору, неловко прикасаясь рукой к стене в том месте, за которой рождался новый человек. Минут через десять медсестра не выдержала:
– Сядьте вы, наконец, у меня уже от вас голова кружится.
– Поймите же и вы меня, мадам! Это мой первый ребёнок, говорят – будет сын…
– Конечно, если у мужчины рождается сын, он полагает, что вокруг него разыгрывается бравурная оптимистическая пьеса, если дочь – это так себе, мелодрама. К счастью, ничего подобного на самом деле в жизни не происходит, потому что вне зависимости от пола родившегося ребёнка мы переживаем обычную человеческую трагикомедию.
Она засмеялась сама своему медицинско-литературному сравнению, сотрясая каждый пласт своего мощного тела, и услышавшая её санитарка, проходившая мимо них в родильное отделение с чистыми полотенцами в руках, последовала её примеру. Медсестра с понимающим видом покачала головой.
– Ничего, не вы первый. Ведь все идёт нормально.
– А если придётся накладывать щипцы, это очень опасно для ребёнка?
В голосе его слышалась тревога. Подобно всем мужчинам, он склонен был излишне драматизировать ситуацию.
– Доктор ничего об этом не говорила. А если и придётся, так ничего страшного. Разве что останется небольшой след. У вашей супруги другие проблемы. Так что не мучайте себя.
Роды были долгими и мучительными. Весь период беременности роженица опасалась, что ребёнок унаследует её слабое сердце или вообще умрёт при родах. Вот оно её последние усилия тела, его первый крик! Личности, которой дали жизнь, и она впервые получила возможность провозгласить об этом на весь мир: в пределах больничной палаты, по крайней мере.
Когда врачи сказали, что новорождённый во всех отношениях нормальный и здоровый ребёнок, она этому сразу даже не верила.
– Господи, охрани его от болезни и невзгод! Это наш первенец, Эмилия. Как мы назовём маленького мсье Пуатье? – спросил свою жену Нестор Пуатье, взяв крикливый комочек на руки и отвернув уголок пелёнок, чтобы рассмотреть сына. Он впервые стал отцом, и его переполняло пока не чувство любви к своему чаду (мужчины к этому идут долго), а гордость за самого себя – он продолжил род человеческий.
– Ты ничего не имеешь против имени «Поль»?
– Нет, пусть будет Поль Пуатье, почему бы и нет? Так мы не обидим ни моего отца, ни твоего – они, верно, оба ждут, что мы выберем для внука их имена.
До женитьбы Нестор Пуатье вместе с родителями жил в маленькой квартирке позади ресторанчика в Экюссоне – старой части города Монпелье с узенькими улочками. В этом ресторанчике отец работал поваром, мать – официанткой, что позволяло им платить домовладельцу и кормить себя и сына. Нестор был не силён в учёбе, науки давались ему с трудом. Это, его застенчивость и неуверенность в себе не позволяли ему даже надеяться на то, чтобы поступить в местный университет, да и учиться он не очень-то любил. Его нельзя было назвать красивым парнем и при прочей его бесталанности девчонки посимпатичнее не очень-то обращали на него внимание. Его тянуло сбежать из студенческого Монпелье, а потому при первой же возможности он, уговорив родителей, уехал в Марсель, где брат матери пристроил его в торговый флот. Иногда, между рейсами, он наведывался домой. Зайдя как-то в небольшую лавочку, где их сосед Лере торговал канцелярскими товарами, он заприметил худенькую девчонку лет шестнадцати. Даже не саму девчонку, а её коленки. Она купила пару коробок с карандашами и вышла из лавочки.
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Восемнадцатый пассажир. Сборник рассказов - Олег Копытов - Русская современная проза
- Все двери закрыты на ключ. сборник рассказов - Иван Шеду - Русская современная проза
- Прихоть русского немца. Приключенческий роман - Владимир Колычев - Русская современная проза
- Мы такие все разные… - Валентина Ива - Русская современная проза
- Воровская трилогия - Заур Зугумов - Русская современная проза
- Без+Дна - Белый Кит - Русская современная проза
- Русская комедия (сборник) - Владислав Князев - Русская современная проза
- На пути к звёздам. Исповедь тылового генерала - Виктор Беник - Русская современная проза