Миасская долина - Владислав Гравишкис
- Дата:21.05.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Миасская долина
- Автор: Владислав Гравишкис
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миасская долина
Рассказы
ДОБРЫЙ САМОРОДОК
Сорок минут ждал самосвалов Тимофей Барсуков, машинист экскаватора № 16, да так и не дождался. Поругивая пропавших шоферов, вылез из кабины, осмотрел машину и прошелся по забою поразмять ноги. За неделю работы экскаватор выбрал глубокую выемку, и стены забоя закрывали обзор в сторону будущей железной дороги, куда самосвалы отвозили грунт. Чтобы увидеть склон горы и долину, надо было или выйти из забоя, или подняться на его борт.
По колено увязая в сыпучем песке, разваливая спрессованные тысячелетние глыбы, Тимофей полез наверх. Так и есть: далеко внизу, на самом дне долины, подле барака-столовой стояла вереница самосвалов: шоферы обедали.
Барсуков присел на пенек и долго рассматривал долину. Строительный район простирался от того места, где стоял экскаватор, до самой низины, до берегов реки, круто петлявшей по каменистому ложу. Чуть пониже, раздвигая земляные валы, ползали бульдозеры. Канавокопатели, уткнув морды глубоко под землю, рыли траншеи будущих фундаментов. А еще ниже, у самой железнодорожной насыпи, на которой еще не было ни шпал, ни рельс, медленно ворочали журавлиными шеями башенные краны, подхватив в клювы контейнеры с кирпичом или ящики с раствором.
Спрыгнув на мягкий песчаный откос, хранивший еще кое-где блестящие следы ковша, и, тяжело передвигая вязнущие ноги, Барсуков двинулся к экскаватору.
Сзади глухо ухнуло. Тимофей оглянулся. От борта отделилась тяжелая глыба, упала на откос и, разваливаясь, поползла вниз. Из нее выскакивали выбитые ударом мелкие камни. Они подпрыгивали, звонко трещали, сталкиваясь в воздухе. Над движущейся массой грунта клубилось облако желтой пыли.
Один из камней привлек внимание Барсукова. Он не скакал так легко и упруго, как другие, а с необыкновенной солидностью, переваливаясь с боку на бок, сползал вместе со струей белого песка — прямо на Тимофея.
Барсуков подставил тяжелый кирзовый сапог. Камень черепашкой завалился на ступню и замер. Барсуков поднял его и понял, почему камень вел себя так необыкновенно: он был очень тяжел — гирей лежал на большой ладони экскаваторщика. Ковырнув ногтем, Барсуков отделил несколько крох коричневой корки, обволакивавшей камень. Под ногтем блеснули желтые искры.
Ему, рабочему человеку, имевшему дело больше всего с медью, сразу пришло в голову, что камень — медный. Но как ни скудны были познания экскаваторщика в металловедении, он сообразил, что медь в чистом виде в природе почти не встречается. Значит, что же? Золото?
А почему бы и нет? Золото водилось в этих местах — Барсуков знал, что километрах в тридцати от строительства работал большой прииск. Не веря своей догадке — слишком уж невзрачный был вид у камня! — Барсуков еще раз внимательно осмотрел находку и решил: «Пожалуй, приберу — вдруг и в самом деле золото. Покажу кому-нибудь…»
Он отнес камень к экскаватору и положил на лежавшую в углу кабины телогрейку.
Вскоре подошли самосвалы.
— Чертовы дети! — закричал шоферам Барсуков. — Вы обедать, а я загорай? Откуда такая мода?
— Ладно, ладно, не вопи! Мы и тебя не забыли! — к экскаватору шел водитель головной машины и нес консервную банку с компотом. — Понимаешь, Тима, столовка сейчас пустая, вот мы и решили культурненько пообедать. Получай свою долю!
Он отдал компот и побежал ставить машину под ковш.
Пообедавшие шоферы работали лихо, и Барсуков только успевал поворачиваться. Вспомнил он о находке тогда, когда увидел высоко над собой на борту забоя сухонькую фигуру старика с берданкой за плечами — лесника Ивана Захарыча.
— Здорово, сынок! — прокричал тот и помахал потрепанным малахаем, обнажив блестящую от пота лысоватую голову.
— Здорово, папаша! — ответил Барсуков и на секунду остановил машину. — Обожди меня, Захарыч: разговор будет.
— Обождать так обождать! — старик скинул берданку, скрестил ноги по-турецки и уселся на краю забоя.
Самосвалы подходили один за другим, и ждать Захарычу пришлось довольно долго. Но старик не скучал, скорее наоборот — с видимым удовольствием и любопытством наблюдал за работой Барсукова. Напряженное лицо Тимофея то исчезало, когда стрела экскаватора поворачивалась к стене забоя, то появлялось, когда ковш нес к самосвалу очередную порцию груза. Грохотала земля, вываливаясь из ковша на звонкую площадку автомашины. Натужно рокотали моторы, вытягивая самосвалы из ухабов выемки.
Целую неделю ходил сюда Захарыч, и все равно чувство восторга перед мощью железного землекопа не угасало. Уж кто-кто, а бывший старатель в полной мере испытал на себе тяжкий труд грабаря и как никто другой мог оценить достоинства машины, заменившей сотни землекопов.
— Штуку поднял я одну, Захарыч, — сказал Барсуков, когда наступил просвет в работе. Он пожал сухую и твердую ладонь старика. — Сам не пойму, что такое…
Старик спустился в забой, увидел на телогрейке находку и по-детски всплеснул руками:
— Батюшки-светы! Да никак самородное! Подай-ка мне сюда!
Суетливо и жадно он выхватил самородок из рук Барсукова.
— Оно! Самородок! Тяжелющий какой! Мне ли не знать! Полжизни на старанье маялся — столько их перевидал, другому и не приснится. Да только все в чужих руках… — Захарыч перекатывал самородок из ладони в ладонь, колупал ногтем, обдувал и даже попробовал потискать двумя желтыми зубами, сохранившимися во рту. Речь его становилась все бессвязней и отрешенней, как будто старик погружался в другой мир, мир воспоминаний. — Натакались на тебя, миленький, ничего не поделаешь. Ишь ты, поросенок! Мильоны лет пролежал в темени, ан вот и пришлось выглянуть. Вылазь, вылазь, покажись белому свету, дай на тебя людям полюбоваться…
Вереница самосвалов с рокотом ползла в гору. Пора было кончать разговор.
— Ты вот что мне скажи, Захарыч: как с ним дальше поступать? Сдавать его куда надо, что ли? Раз на старанье работал — должен знать.
Лесник растерянно посмотрел вокруг.
— Обожди чуток, Тимоша, я сейчас. Из ума ты меня вышиб своей находочкой. Погоди, сейчас мы это дело обмозгуем… — Руки его по-прежнему оглаживали самородок и оглаживали так нежно и ласково, словно держали не холодный, бесчувственный металл, а живого, пушистого цыпленка, только что вылупившегося из яйца.
— Перво-наперво надо его свешать, — сказал Захарыч.
— Взвесить? Зачем?
— Должны узнать, сколько найдено. А как же? Самородки прежде всего весом определяются.
Самосвалы уже подошли. Один из них пристраивался под ковш. Барсуков полез в кабину:
— Вот ты и сходи да взвесь. Делать тебе все равно нечего.
Захарыч оторопело смотрел на широкую спину Тимофея:
— Доверяешь, Тимоша?
Тимофей оглянулся и махнул рукой:
— Вполне! Действуй!
Он уселся в кресло и взялся уже за рычаги. Но старик вдруг закричал:
— Стой! — он вскочил на гусеницу, протиснулся в кабину и стал торопливо совать в руки экскаваторщику самородок: — Тобою найдено, ты и хорони. Мне не с руки такую ценность таскать. Оборони бог — потеряю, сердце кровью изойдет…
— Ты вроде боишься его, Захарыч, — заметил Барсуков и швырнул самородок на старое место, на телогрейку.
— Боюсь, Тимоша. Ну его к ляду! На душе спокойнее будет.
Тимофею захотелось подразнить старика, к он небрежно сказал:
— Нашел тоже ценность. Металл есть металл. Хоть бы и век его не находил, не заплакал бы…
Барсуков, разворачивая стрелу, увидел бредущего по откосу старика. Лицо его выражало сердитый укор и недоумение: как можно так относиться к золоту? Барсукову некогда было ни обижаться, ни вступать в спор: самосвал стоял под ковшом, из кабины высунулся водитель и орал что есть духу:
— Тима-ay! Пошевеливай!
Время от времени, разворачивая машину, Барсуков видел старика. Тимофею показалось, что он уходит к себе на кордон. Но не в его, видимо, силах было это сделать: вернувшись после разворота, Тимофей встретился с ним взглядом. Захарыч сидел на самом краю забоя, поджал под себя ноги и неотрывно следил за экскаваторщиком. А еще через несколько минут старик уже был внизу, с опаской косился на выползающий из-под ковша самосвал и кричал Тимофею:
— Тимоша, я до кордону сбегаю, старухе скажусь! Ты обожди меня после смены, вместе пойдем.
— Куда пойдем?
— Его вешать пойдем.
Барсуков усмехнулся и кивнул: понятно. Далось ему это вешание! Но делать нечего: Захарыч единственный, кто разбирается в золотых делах, и помочь больше Тимофею никто не может. Так что надо держаться за старикашку…
Смена еще не кончилась, а Захарыч уже сидел на борту забоя.
- Воду реки Жем (Эмба) на пользу жителям нефтяного региона - Шакиржан Касымов - География / Публицистика
- Письма Колумбу. Дух Долины - Рольф Эдберг - Публицистика
- Тайны пропавших экспедиций - Сергей Ковалев - Публицистика
- Главная ошибка Ельцина - Олег Мороз - Публицистика
- Чиркаши с большой дороги - Владислав Седлецкий - Публицистика
- Долина идолов - Михаил Веллер - Публицистика
- Россия на Западе: странные сближения - Александр Цыпкин - Исторические приключения / Публицистика
- Тайны масонства - В Иванов - Публицистика
- Письма о Патриотизме - Михаил Бакунин - Публицистика
- Заметка «О статуе Ивана Грозного М. Антокольского» - Иван Тургенев - Публицистика