Черная Шаль. Книга 1 - Алексей Резник
- Дата:07.11.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Научная Фантастика
- Название: Черная Шаль. Книга 1
- Автор: Алексей Резник
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей Резник
Черная Шаль. Книга 1
© Прокопец В. Д., 2015
* * *Сказки замороженных строек
С некоторых пор талантливейший доктор филологии Александр Сергеевич Морозов начал покидать каждую ночь стены своей уютной холостяцкой квартиры и с японским магнитофоном, оснащенным мощнейшими микрофоном и усилителями, куда-то уходить до самого рассвета. Заметьте – позднего и тусклого зимнего рассвета. Жил он один и своими ночными прогулками, естественно, не мог побеспокоить несуществующих домочадцев. Его возвращений с ночных прогулок некому было ждать, и никто радостно не вздрагивал, когда примерно в восемь утра наконец-то тихонько раскрывалась квартирная дверь и в теплый темный коридор вваливался насквозь промерзший и смертельно уставший «профессор Сашка» (как прозвали его пролетарии-соседи).
Осторожно, почти неслышно захлопывая за собой дверь с лестничной площадки, он включал в коридоре свет, бережно ставил сумку с магнитофоном возле телефонной тумбочки, некоторое время почти бессмысленно щурился на тускловатую лампочку, потирая озябшие руки и словно бы о чем-то глубоко задумывался – о чем-то запретном для человеческой психики и ему самому непонятном. Подобное состояние патологической задумчивости, внешне оформленное, как бессмысленное разглядывание тусклой лампочки в коридоре, длилось обычно три-четыре минуты, по истечении которых Александр Сергеевич вздрагивал, что означало выход из транса. Добрые близорукие глаза самого уникального филолога мира приобретали осмысленное выражение, он наклонялся, расшнуровывал и скидывал тяжелые зимние ботинки, проходил в ванную комнату, наполнял ванну горячей водой, лежал в ней минут пятьдесят, отмокая и отогреваясь после очередной ночной экспедиции.
Согревшийся и освеженный, Александр Сергеевич нехотя поднимался из ванны, обтирался гигантским махровым полотенцем с изображенной на нем полуобнаженной, хмельной и полногрудой красавицей, находившейся в состоянии эротического экстаза, обматывал полотенце вокруг худых волосатых бедер и отправлялся на кухню заваривать кофе и жарить яичницу с колбасой.
Плотный вкусный завтрак неизменно вызывал релаксацию, одновременно с последним глотком кофе веки начинали предательски смыкаться, и, собирая остатки силы сознательной воли, ускользающей в сладкий мир снов, профессор Морозов добирался до холостяцкой кровати, на которой примерно шесть часов крепко спал непробудным богатырским сном.
Ну а затем… начиналась работа, специфика которой прямиком вытекала из результатов ночных отлучек. Александр Сергеевич проходил в кабинет, заставленный диковинной звукозаписывающей и дешифровальной аппаратурой, включал магнитофонные записи, сделанные ночью, голову украшал наушниками и принимался за расшифровку диких и странных шепотков, уловленных чутким японским микрофоном среди голых бетонных стен и ржавых арматурин, торчавших под самыми противоестественными и безобразными углами в промозглой пустоте, заключенной между голыми бетонными стенами.
Александр Сергеевич был филологом от Бога и только ему одному в целом мире оказалось сужденым услышать страшное слово: «Въейцехейлейгьз» и профессиональной интуицией ощутить наполняющий таинственное и жуткое слово смысл – звук скольжения тела человека равномерно ускоренно по внутренней поверхности трубы, изогнутой куда-то вниз на неизвестную глубину. С едва ли не суеверным трепетом он чувствовал, что стоит на самом пороге разгадки какой-то диковинной и неприглядной тайны, притаившейся где-то совсем недалеко от ясных, простых и понятных повседневных забот человечества…
Целостное представление о мире дало длинную извилистую трещину около двух месяцев назад прямо в разгар развеселой Новогодней ночи, когда профессор Морозов, как и десятки миллионов его соотечественников, «отрывался» по полной развлекательной программе, спланированной таким образом, чтобы создалось ощущение, словно трудовые будни никогда не наступят.
В середине декабря он получил эту двухкомнатную квартиру в долгостроившемся доме от своего родного университета. Панельный девятиэтажный дом доводился до кондиции почти восемь лет и, в конце-концов, был сдан в эксплуатацию, но, увы, со всех сторон оказавшись окруженным своими менее удачливыми собратьями, продолжавшими печально и немо смотреть на мир пустыми глазницами оконных проемов, нелепым недостроенным видом вызывая у случайных прохожих невольное сожаление о впустую затраченном огромном количестве бетона и арматурного железа.
Кстати, в городе микрорайон, где посчастливилось получить квартиру профессору Морозову, давно уже именовался не иначе, как Лабиринт Замороженных Строек, и само по себе подобное наименование автоматически заключало в себе определенный неприятный смысл. Но сам Морозов, во всяком случае, никакими дурными предчувствиями не мучился, когда въезжал, теперь уже, в свое собственное жилье.
Был у него друг, тоже доктор, но только – физико-математических наук, Терник Слава. Так вот он-то и сделался инициатором идеи отпраздновать новоселье непосредственно в Новогоднюю ночь, совместив, таким образом, два праздника в один. В придачу Славка пообещал привести двух «шикарных девчонок» из числа своих студенток-задолжниц. Он их действительно привел – Свету и Любу.
Девчонки и вправду легко тянули на «пятерку» – Света оказалась стройной пышногрудой блондинкой, а Люба – такой же стройной и не менее пышногрудой брюнеткой. Обоих природа наградила смазливенькими мордашками и никогда не затухающим специфическим блудливым огоньком в больших миндалевидных глазах, способным в любом мужчине мгновенно породить самые низменные инстинкты. И, чего греха таить, Александр Сергеевич не являлся исключением из правила.
Девушек он осмотрел с видимым одобрением и, когда они, раскрасневшиеся от мороза, скинули с себя изящные шубки, Саша (будем называть его иногда так для простоты изложения), недолго думая, размашистым жестом пригласил их к праздничному столу. Стол, следует отдать ему должное, был накрыт богато и изысканно – на две профессорские зарплаты. В центре стола, среди тарелок с закусками и салатами, возвышался запотевший графинчик, наполненный водкой достаточно высокого качества.
Девчонки не оказались привередами и не заставили долго себя упрашивать принять по семьдесят пять грамм «с морозца» и «за знакомство». Через пять минут после «первой» гостеприимный хозяин с большим душевным подъемом произнес избитую, но бесконечно верную фразу:
– Между «первой» и «второй» – промежуток небольшой!..
Ну и далее встреча Нового года покатилась по хорошо известному и накатанному руслу. Вернее, покатилась бы, но на привычном пути ее целенаправленного могучего течения повстречалось совсем неожиданное препятствие. И, как ни странно, к жизни его вызвала безалаберная блондинка Света, ляпнувшая в ходе оживленного и легкомысленного разговора, казалось бы, совсем невинную фразу:
– Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду сидеть посреди Лабиринта Замороженных Строек и вот так вот запросто пить водку сразу с двумя профессорами! – и она с совершенно бесстыдным многообещающим выражением в блестящих от выпитого спиртного голубых глазах посмотрела на хозяина квартиры.
А у хозяина же, неизвестно почему, после восторженного восклицания Светы, настроение не поднялось, а даже напротив – внезапно и заметно упало. Он как-то зябко передернул костлявыми плечами и словно бы с боязливой украдкой глянул себе через плечо – на тюлевые шторы, закрывавшие оконные стекла, в чьих прозрачных глубинах росли густые джунгли из ледяных пальм и папоротников. А там, за джунглями в кромешной темноте колючего морозного воздуха неподвижные и бесконечно печальные, загораживали большую часть звездного неба светло-серые громады мертворожденных многоэтажек, где по планам социалистического строительства давно должны были поселиться сотни семей.
Планы ли оказались, грубо говоря, хреновыми или не набралось необходимого количества семей, но стройки оказались незаконченными и брошенными на произвол судьбы. Обычно проемы черных окон многоэтажек смотрели на мир с безжизненным немым укором и своей вечной пустой чернотой неизменно напоминали профессору Морозову, с его необычайно тонкой нервной организацией, глазницы черепа человека, в преждевременной смерти которого виноватым отчего-то чувствовал себя и сам Морозов.
И совершенно неуместная, даже – просто сумасшедшая мысль посетила гениальную голову Александра Сергеевича: он, как и вся его компания не имели права в эти последние часы уходившего в историю года предаваться разврату и пьянке (хотя и – вполне заслуженным) на всю, как говорится в народе, катушку в то время, когда обитатели недостроенных многоэтажек, окружавших со всех сторон его более счастливый дом, такой возможности были лишены напрочь.
- Аромат возвращений - Ион Мынэскуртэ - Научная Фантастика
- Чёрная пешка - Александр Лукьянов - Научная Фантастика
- Поезд в Тёплый Край - Сергей Лукьяненко - Научная Фантастика
- Черная Леди - Майк Резник - Научная Фантастика
- Доктор Кто. Безмолвных звезд движение - Дэн Абнетт - Научная Фантастика
- Монстр - Фрэнк Перетти - Научная Фантастика
- Восемь часов утра - Рэй Нельсон - Научная Фантастика
- Черный коридор - Майкл Муркок - Научная Фантастика
- Доктор Кто. Пленник далеков - Тревор Баксендейл - Научная Фантастика
- Из коридора в коридор или секрет маленькой Амалии - Адвоинженер - Научная Фантастика