Аркан - Татьяна Русуберг

Парень не знал, как долго стоял так, созерцая чудесные изображения — алого дракона, волшебника с огненным взором, зеркало, полное чудовищ, меч с лезвием из чистого света.

— Нравится? — Мягкий голос брата Макария вернул Анафаэля в скрипторий. Глаза его скользнули по орнаментальной рамке, окружавшей мага. Завитки узора набегали друг на друга, образовывая вязь, повторяющую одно и то же слово: «Дарк».

Найд дернулся, рука невольно толкнула пульт. Деревянная ступка с перьями и кистями различной толщины опрокинулась и, грохоча, покатилась по каменному полу. Монахи вокруг оторвались от работы и неодобрительно уставились на нарушителя спокойствия. Бормоча извинения, новиций бросился на колени и принялся собирать разлетевшиеся повсюду перья. Макарий опустился на пол рядом с ним, успокаивающе положил руку на плечо:

— Ничего-ничего. Я напугал тебя. Ты так увлекся, — инок принял стаканчик из трясущихся пальцев Анафаэля и водрузил на место. Под укоризненным взглядом старшего писари снова погрузились в работу — или, по крайней мере, сделали занятой вид.

— Знаешь, а ведь для меня это — комплимент! Значит, удались мои образы.

— Так это… вы?! — сообразил наконец Найд и выпучил на брата Макария восхищенные глаза. — Вы нарисовали дракона, меч, Дарка?!

— Как ты узнал, что это — Дарк? — удивленно вскинулся бородач.

Анафаэль понял, что проговорился. Кровь бросилась в голову: «Болван! Теперь живописец догадается, что моя история — чистая ложь. Откуда простой подмастерье может знать грамоту?!» Уставившись на носки собственных сапог, он пробубнил:

— Я не знал. Я просто… догадался.

Макарий молчал. Найд был уверен, что разоблачен, но ему ничего не оставалось, как врать дальше и надеяться на чудо:

— Я слышал легенды о знаменитом маге Темных, о зеркале демонов и Мече Света. Это ведь он? Мне всегда казалось, что злодей Дарк должен выглядеть именно так, — парень рискнул бросить на инока быстрый взгляд, проверяя реакцию.

К его удивлению, бородач сиял:

— Правда? — Заросшие густым рыжеватым волосом щеки зарделись, от улыбки на них заиграли ямочки. — А ведь это нетрадиционная трактовка. То есть я имею в виду, — поспешил пояснить живописец, делая скидку на невежество новиция, — Дарка никто еще не изображал так. Но я изучал источники. В обители очень хорошая библиотека, и…

Тут Найд почувствовал, как у него невольно выворачивает челюсти: нервное напряжение отступило, его место заняла непреодолимая усталость. Брат Макарий принял зевок на свой счет:

— Прости, мальчик, я забросал тебя малопонятными словами. Лучше я покажу, — монах склонился над книгой, поправив сидевшие на носу диковинные колеса. — Я нашел описания мага в старинных летописях времен Последних Волшебных Войн. Вот, видишь? Длинные черные волосы, тонкие черты, красивое лицо, голубые глаза. Позднейшие тексты сделали из Дарка чудовище, в котором осталось мало человеческого. Так оно, конечно, и было. Внутри. Но внешностью Господь наделил его привлекательной. Пожалуй, — Макарий оторвался от фолианта и прищурился на Анафаэля, — да, пожалуй, чем-то Дарк смахивал на тебя. Это, несомненно, делало его еще более опасным. Что с тобой? Тебе плохо?!

Инок истолковал внезапную бледность новиция по-своему. Он заботливо усадил Найда на скамью и принес кружку ледяного квасу. Парню стоило большого труда убедить бородача в том, что он может продолжать обход и последовать за монахом в храм — последний, и главный, пункт программы. На самом деле церквей в обители было несколько, но, принимая во внимание слабость подопечного, Макарий решил на сегодня удовольствоваться важнейшей святыней монастыря — собором Света Милосердного.

На пути по холодным гулким коридорам Найд постарался отвести несколько утомительное внимание монаха от собственного здоровья и задал давно мучивший его вопрос:

— Светлый брат, скажите, а что это за штуковина у вас на лице? — Он пальцем ткнул себе в переносицу. — И зачем вы ее носите? Она помогает вам рисовать?

Макарий хохотнул и порывисто взмахнул руками, так что предмет разговора чуть не слетел с кончика крохотного носа:

— Ах, какой же я глупец! Конечно, ты же никогда прежде не видел… — Он подцепил колеса за соединявшую их перемычку и торжественно продемонстрировал Анафаэлю. — Это называется «очки», чудо науки. Вот, попробуй примерить. Только осторожно, стекла очень хрупкие!

Найд с трепетом взял «чудо» за дужки двумя пальцами и поднес к лицу. С испуганным возгласом он тут же отдернул голову:

— Ух! Мне показалось, что я уменьшился, а все вокруг стало таким огромным! Как будто я превратился в мышь!

Макарий прыснул в бороду и снова водрузил очки на переносицу:

— Уверяю тебя, мальчик, тут нет никакой магии. Просто эти линзы настроены на мои больные глаза, которые без них почти ничего не видят. Для человека с хорошим зрением они бесполезны и даже вредны!

Разинув рот, Найд слушал рассказ монаха о путешествии в Феерианду за чудесными стеклами. Настоятель снабдил самого искусного живописца обители золотом и отправил в далекую столицу просвещения в надежде на то, что новое изобретение ученых вернет ясность глазам брата Макария.

— Великий человек! — Инок благоговейно сложил руки. — Преподобный Феофан, да будет тебе известно, тоже страдает слабым зрением. Он мог бы сам отправиться в Феерианду, но не счел себя вправе оставить вверенную ему обитель или потратить лишний золотой на собственные нужды. Вот настоящий пример смирения и самопожертвования! Мы пришли, — внезапно оборвал дифирамб настоятелю Макарий.

Библиотечное крыло примыкало к центральному храму, в который можно было пройти через дверь, украшенную позолоченным знаком света. По словам монаха, собор содержал главную святыню обители, Свет Милосердный — предмет стремлений многочисленных паломников и источник нынешнего благосостояния монастыря. Каждый раз, упоминая Свет, брат Макарий благочестиво закатывал глаза, умильно придыхал на «с» и осенял себя святым знамением.

Найд отнюдь не разделял экстаза монаха. Он слишком хорошо помнил свое первое и последнее посещение гнездовской церкви. Туда его сопроводил херр Харрис по настоянию общественности, дабы ввести безродного сироту и возможного язычника в лоно истинной веры. Гнездовский храм был не очень велик, но тогда поразил маленького Найда высотой темных стен, цветными звездочками лампад и фресками под куполом, на которые он глазел, пока не свело шею. Само посвящение мальчику почти не запомнилось. Истинный переворот произвел в нем Неугасимый Огонь, считавшийся чудотворным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});