Стёртые буквы - Елена Первушина

«Ах, рыцарь, сдается мне, тебе изрядно повезло, а может быть, и нет, это уж тебе решать. Я знаю точный ответ на твою загадку и скажу его тебе, если ты поклянешься взять меня в жены!»

Впрочем, видя вполне понятное смущение юноши, она тут же добавила, что не собирается его неволить и даже не требует немедленного ответа, пусть-де он подумает до утра и примет решение. С этими словами она удалилась, оставив рыцаря в одиночестве.

Рыцарь и в самом деле не сомкнул ночью глаз, предаваясь тягостным размышлениям. Брак с этой безобразной женщиной казался ему ужасной участью, но потеря чести и жизни была еще ужаснее. И с первыми рассветными лучами он решил дать старухе требуемую ею клятву, а там будь, что будет. И едва произнес он свое обещание, как старуха не медля сказала ему:

«Слушай же, юный рыцарь, и запоминай! Для женщины милее всего, когда она может поступать по своей воле. Ты можешь смело сказать это любой женщине: старой или молодой, знатной даме или простолюдинке, распущенной или целомудренной, и, клянусь, ни одна из них не сможет тебе возразить».

Запечатлев в памяти и в сердце ее слова, рыцарь тронулся в обратный путь. Он прибыл на суд в назначенный день и перед лицом двенадцати знатнейших дам той местности произнес слова, что нашептала ему старуха, и в самом деле ни одна из дам не смогла ему возразить. Все единодушно признали его правоту, и он был полностью оправдан.

Но едва наш рыцарь избавился от этой беды, как тут же попал в новую. У ворот замка затрубили трубы, и оказалось, что это новая суженая рыцаря прибыла для того, чтобы вступить с ним в законный брак. А приехала она на старой трухлявой колоде, запряженной тремя сотнями мышей.

Разумеется, первая невеста рыцаря тут же разгневалась и сказала, что больше видеть его не хочет. Что делать? Нужно было держать слово, и наш рыцарь в тот же вечер в храме назвал своей женой страшную лесную уродину.

Мне сложно поведать вам о тех чувствах, которые он испытывал, когда после свадебного пира шел в свою опочивальню. Но еще сложнее для меня описать его удивление, когда на брачном ложе он увидел не безобразную старуху, а юную деву, исполненную красоты, грации и очарования. Красота ее была столь совершенна, что рыцарь в тот же миг забыл свою первую утраченную невесту.

«Госпожа моя, будет ли мне дозволено узнать, как вы здесь оказались и что намерены делать?» — смиренно спросил рыцарь.

Красавица рассмеялась и голосом, столь же пленительным, как и весь ее облик произнесла:

«Господин мой и супруг, я — та, кого вы только что в присутствии жрецов и свидетелей назвали своею. Я владею чарами и могу менять свое обличье. Поэтому прежде, чем мы утолим свою страсть, скажите мне: желаете ли вы, чтобы я по ночам была прекрасна, а днем безобразна, или же, напротив, чтобы днем я блистала красотой, а ночью становилась такою, какой вы увидели меня в первый раз?»

Вновь она ставила рыцаря перед выбором, и этот выбор был столь же труден, как и первый…

Ксанта огляделась. Длинная история, как она и ожидала, утомила и умиротворила женщин: многие спали, обнявшись, уронив головы на столы. Но некоторые, и среди них Крита, напротив, слушали Ксанту с горящими глазами.

— Что же ответил рыцарь? — нетерпеливо спросила одна из женщин.

Ксанта не стала медлить с ответом:

— Рыцарь улыбнулся, склонил голову и смиренно сказал: «Госпожа моя, вы научили меня, что для женщины милее всего поступать по своей воле. Поэтому делайте так, как вам заблагорассудится».

В ответ прекрасная дева засмеялась, поцеловала рыцаря в склоненную макушку и сказала:

«Господин и супруг мой, я вижу теперь, что вы по-настоящему мудры и добры к бедной женщине, а потому мне будет в радость доставить радость вам. Слушайте же меня: отныне и навсегда я останусь юной и прекрасной, какова я и есть на самом деле, и больше того, всегда буду Для вас верной и любящей женою, и мы с вами проживем долгий век в мире и согласии, если только вы не забудете тех слов, что произнесли только что».

И она говорила истинную правду — именно так все и было.

Ксанта перевела дух и огляделась, довольная. Она знала, что теперь эту историю будут повторять из уст в уста: любая новая байка в подобном городе путешествует из дома в дом и рано или поздно обязательно доберется до тех, кому она предназначена.

Она была так рада, что, выйдя из дома, наплевала на ступеньки и попросту скатилась со снежного склона на пятой точке. Крита предостерегающе вскрикнула, а потом, поразмыслив, последовала примеру жрицы. Потом обе побрели домой, распевая на двух языках игривые и не слишком приличные песенки.

Возвратившись к себе на рассвете, Ксанта и Крита застали в доме проголодавшихся и изрядно обескураженных мужчин — те никак не ожидали, что их будет ждать почти пустой дом. Ксанта, сославшись на усталость, ушла к себе и оставила Криту объясняться с их общим мужем. Она не сомневалась, что та сумеет придумать правдоподобную историю и не скажет ничего лишнего.

25

Снежный буран оказался прощальным приветом зимы. Еще с половину декады простояла ясная морозная погода, Ксанта навестила Алианну и они все вместе — жрица, аристократка и ее служанки, превесело поиграли в снежки, а потом солнышко стало уверенно и бесцеремонно стучаться по утрам в окна, снег начал таять, потом снова, в последний раз ударил мороз, и весь склон ниже Дороги Бездны превратился в огромную катальную гору, а потом все стало таять уже по-настоящему, и во всех садах, в том числе и в садике за домом Керви, обнажилась земля.

У Ксанты чесались руки, ей хотелось заняться огородом, но Крита оставалась непреклонна — она была уверена, что все мужчины из окрестных мест только того и ждут, чтобы занять свои места у щелей в заборе. К счастью, оказалось, что не только руки Ксанты скучают по работе. Нишану уже поднадоели его арриджи, и он тоже не прочь был поковыряться в земле. На том и порешили — Дреки смастерил для увечного художника небольшую тележку на четырех колесах, с которой тот довольно быстро научился управляться, и Нишан обещал присмотреть за грядками, как только земля достаточно прогреется. Ксанту же Керви в утешение пообещал свозить в гавань посмотреть на готовящийся к отплытию «Ревун».

Побывав в гавани, Ксанта не смогла не признать, что ее муж и сын немало потрудились этой зимой. Корабль был хоть сейчас готов поднять якорь. На складах ожидали погрузки горох, сухари, вяленые мясо и рыба, соль, вино, приправы, запасная одежда, оружие, палатки, подарки и все прочее, что могло пригодиться в дальнем пути. В корабельном сарае Дреки с гордостью показал Ксанте две лодки длиной по пятнадцать шагов каждая — плоскодонные с невысокими бортами, по пять досок с каждой стороны от киля, приспособленные для передвижения по болотным рекам. Любопытная Ксанта померила толщину доски, и она оказалась не шире ее указательного пальца. Керви однако утверждал, что каждая такая доска для большей прочности изготавливалась целиком из половины дерева, то есть на каждую лодку ушло по пять полновесных деревьев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});