Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Джеймс Грейди

– Дэйв, дорогуша, – сладким голосом перебила его бабуля Стоу. – Ты заметил, мистер Малькольм нынче приехал не один? Он на своей машине, а за ним, на другой, славная такая девушка. Правда, она почти сразу уехала, но не прежде, чем – я собственными глазами видела – мистер Малькольм с ней полюбезничал.

Малькольм беззлобно улыбнулся. Чисто проделано, подумал он. Что ж, это лучше сразу прояснить.

– Это моя старая знакомая. Она хотела пойти со мной, но я ее отговорил… Я ненадолго, вот мы и условились встретиться через… через несколько минут. Она огорчится, если я опоздаю.

– Еще бы, – задумчиво отозвался Дэйв. Его улыбка слегка изменилась. Он словно снова помолодел, но Малькольму не очень понравилось то, что это могло означать.

– Кстати, – продолжал Малькольм, следуя совету Чу заложить бомбу и уходить, – я к вам вернулся, можно сказать, по делу.

– Правда? – все так же задумчиво спросил Дэйв. – Это связано с вашим опросом?

– Официально опрос завершен, – ответил Малькольм. Держи его взгляд, подумал он. – Но есть несколько деталей, которые показались мне интересными, просто захватывающими.

– Возможно, я мог бы вам помочь, – произнес Ливингстон тоном, приглашающим к разговору.

– Я так и надеялся, что сможете, – обрадовался Малькольм. – Больше всего меня заинтересовала история, а я, знаете ли, большой любитель истории. Жаль, здесь нет Нила, потому что эту идею я почерпнул у него.

Малькольм заметил, как Фрэн и бабуля Стоу обменялись быстрыми вопросительными взглядами. Ливингстон по-прежнему пристально смотрел на Малькольма. Тот продолжал:

– У меня сложилось впечатление, что исследованию не хватает, так сказать, исторической глубины. Мы смотрим на него в основном в связи с тем, что происходит вокруг. Скоротечность событий заслоняет от нас суть эпохи, в которой они имеют место быть. Мы смотрим на то, какие вы сегодня, но игнорируем то, какими вы были вчера или позавчера. На мой взгляд, это неправильно. Особенно в случае вашей семьи. Меня так заворожил рассказ Нила о временах освоения Запада – и, знаете, чем больше я думал об исторической перспективе, тем чаще вспоминал этот его рассказ. А в пятницу – совершенно случайно, ведь исследование закончилось вчера – я наткнулся на несколько заметок в старой газетной подшивке, в библиотеке.

Увы, подшивка ограничивалась послевоенными номерами. Но я все же полистал – и отыскал статью о вас, Робинсонах! Мне кажется, это просто потрясающе: найти вас на черно-белом фото! Однако статья меня разочаровала. В прошлый мой визит Нил рассказывал о вашей семье в дни освоения Запада, о том, как ваши предки пришли сюда из Пенсильвании и основали эту самую ферму. А в статье написано, что вы купили ферму у других. Это так меня заинтересовало, что я решил заглянуть к вам и посмотреть, не удовлетворите ли вы мое любопытство до моего завтрашнего отъезда в Вашингтон.

В кухне воцарилась настороженная тишина. Малькольму очень хотелось посмотреть на лица женщин, но он не осмеливался отвести взгляд от Ливингстона. Тот же спокойно смотрел на него.

Первой тишину нарушила бабуля Стоу:

– Ох уж этот Нил со своими шуточками! Да он… он же вас разыгрывал, Нил-то. Задержись вы подольше, он бы вас до смерти заболтал сказками о том, какими были Робинсоны великими ковбоями. Никакого сладу с ним нет. А правда в том, – продолжала она, – что мы переехали сюда в пятидесятых, но это было так давно, что мы привыкли считать Уэйтлэш родным домом. Прежде-то мы в Пенсильвании жили. Если подумать, из нашей семьи мы одни снялись и уехали оттуда. А там-то уже и не припомню, с каких времен жили.

Малькольм перевел взгляд на пожилую даму. Она стояла с намотанным на руку кухонным полотенцем.

– Знаете, – произнес он с облегчением (во всяком случае, надеясь, что это именно так прозвучало), – я так и думал, что это объяснится просто, обычной небылицей.

Фрэн Робинсон немного нервно рассмеялась.

– Не хотите задержаться, пообедать с нами? – вежливо предложил Ливингстон. – Уверен, Нилу к этому времени полегчает и он сможет рассказать вам целую уйму всяких историй.

– Да нет, спасибо, – так же вежливо ответил Малькольм, поднялся и направился к двери. – Мне уже пора, подруга ждет. – Дойдя до двери, он оглянулся на неподвижно стоявших Робинсонов. – На случай, если больше не увидимся, до свидания и спасибо за помощь. Нет, правда, вы мне очень помогли.

Ливингстон встал только после того, как захлопнулась входная дверь. Он машинально взял со стола чашку кофе, которую Фрэн Робинсон налила Малькольму и которую тот проигнорировал. Дэйв подошел к раковине и, глядя вслед удалявшемуся автомобилю Малькольма, вылил в нее остывший кофе. Когда джип скрылся за поворотом, Ливингстон повернулся к молчавшим женщинам. На его лице играла легкая улыбка. Улыбка превратилась в оскал, он размахнулся и яростно швырнул чашку о стену. Чашка разбилась, оставив на стене вмятину.

Малькольм посмотрел на часы: девять минут первого. Ночной воздух все еще хранил дневное тепло. Хорошо, что я не надел свитер под куртку, подумал он. Он понимал, что поздно жалеть о том, что оказался здесь, поэтому постарался ободрить себя, выискивая в сложившейся ситуации положительные стороны.

Малькольм лежал на крыше лицом вверх. Все небо над ним заполонили звезды. Он не помнил, чтобы прежде ему доводилось видеть их так много, таких ярких, – по крайней мере, со времен детства. Малькольм повернул голову в ту сторону, где лежал Чу. Скоро надо будет сменить китайца. Мелькнула мысль о том, чтобы сбросить того с крыши в темноту. Идея грела, но Малькольм прекрасно понимал, кто полетит с высоты четырех с половиной этажей на тротуар, если у него хватит глупости попробовать. И потом для таких штук было уже поздно.

Они находились на крыше здания суда и с этой высокой точки видели почти весь город. Слева от них на этой стороне улицы виднелась библиотека, а на вершине холма справа, сразу за стоянкой у суда, располагался большой заброшенный дом. Мотель, в котором жил Малькольм, находился прямо напротив них и можно было без труда разглядеть лестницу, которая вела ко входу в корпус.

Малькольм с Чу проникли в здание суда почти сразу же по возвращении в Шелби. В воскресенье здание стояло запертым. Чу довольно быстро справился с замком на входной двери, а потом и с висячим замком люка, ведущего на крышу. Малькольм догадался, что он заранее все здесь разведал. Это было вполне в его духе. Чу вообще старался не оставлять места случайностям. Малькольм с тревогой подумал о Шейле, но тут же напомнил себе, что беспокоиться за нее глупо – ей в ее наблюдательной точке, в сарае за мотелем, скорее всего, ничего не угрожает.

Малькольм встретился с Шейлой и Чу на шоссе спустя пять минут после его отъезда от Робинсонов. Они доехали до западного пригорода Шелби, оставили там машину и пешком вернулись в мотель. По дороге Чу наставлял Малькольма:

– Разумеется, существует множество вероятностей. В то же время совершенно очевидно одно: что-то не так с Робинсонами и, возможно, с Кинкейдами. Учитывая другую известную нам информацию, логично заключить, что здесь каким-то образом замешан наш приятель Крумин. Я думаю, этот Ливингстон, шурин, который время от времени их навещает, и есть неуловимый Крумин.

Я могу лишь предполагать, но мне кажется, все это – и советский агент, убитый на стартовой позиции, и все остальное – связано с Круминым, но не напрямую, а косвенно. Так или иначе, гибель русского определенно застраховала наших друзей из Уайтлэша от излишнего внимания американских спецслужб. Разве не интересно, как все обернулось?

– И что? – спросил Малькольм. – Допустим, Ливингстон – это Крумин. И что с этого? Я не настолько глуп, чтобы думать, будто вы позволите мне позвонить своим.

– Совершенно верно, – безмятежно подтвердил Чу. – По крайней мере, не сейчас. Крумин будет ваш с потрохами, но только после того, как с ним побеседую я.

– И когда это случится?

– Вы забегаете вперед паровоза, мой друг. Что, если история Робинсонов – правда? Лично я в этом сомневаюсь, но наверняка мы тоже не знаем. Ладно, допустим, что Ливингстон – это Крумин. Что он делает здесь? Почему Робинсоны ему помогают? Участвуют ли в этом Кинкейды? Прежде чем действовать против Крумина, нам нужно узнать побольше, иначе он оттяпает нам руку при малейшем к нему прикосновении. Мы могли бы узнать все быстро и без труда, рискни я использовать для этого ресурсы вашего начальства. Но я не осмелюсь так поступить. Вашим руководством слишком сложно манипулировать. Нет, нам придется полагаться лишь на собственные силы да еще на помощь нашего подозреваемого, мистера Крумина.

Я посылал вас сегодня к ним с этими специфическими вопросами не только для того, чтобы получить в ответ их состряпанную на скорую руку ложь. Я хотел расшевелить их. Крумин и раньше знал, что вы агент. Он был бы дураком, если бы этого не понял, а он не дурак. Я также уверен в том, что ему известно о смерти того русского. У него всегда хорошо налажена связь с начальством. Не сомневаюсь, что в доме у Робинсонов спрятана рация с возможностью передачи и приема шифровок. А если нет, в любом фермерском хозяйстве имеется телефон, связывающий его с местом, где эта рация есть. Ваш второй визит дал ему знать, что у него не все в порядке с легендой. И это ставит его перед сложным выбором.