Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Джеймс Грейди

В отличие от Кевина, Нурич проснулся в пятницу поздно – в десять с лишним. Его пленница тоже проснулась и взглянула на него широко открытыми покрасневшими глазами. Он решил, что глаза покраснели отчасти из-за слез, отчасти – из-за бренди. Нурич развязал ее, чтобы она смогла сходить в туалет, но одеться не позволил. Потом снова привязал к постели, вставив на этот раз в рот кляп, и вышел из номера, повесив на дверь табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Менеджер, похоже, поверил в похмелье его «жены» и без особого сопротивления принял предложение Нурича доверить уборку и смену постельного белья самим жильцам.

В крошечном магазинчике Нурич купил готовые обеды, шоколадные батончики, растворимый кофе и фрукты второй свежести – все по совершенно смехотворным ценам. Расплатился он деньгами женщины. Еще он купил ежедневные газеты из Грейт-Фолс и Гавра, а также три упаковки по шесть банок пива.

Вернувшись в мотель, Нурич приготовил для них двоих сытный ленч. Он заставил женщину запить еду двумя банками пива. Сам он пил только молоко. Он позволил ей посидеть еще немного на стуле, пока читал газеты и допивал свой кофе. Нурич не нашел в газетах ничего интересного; его не взволновала даже заметка в «Грейт-Фолс трайбьюн», в которой армейские представители заверяли местных фермеров в том, что проходящие в этой части штата маневры не нанесут ущерба урожаю.

Весь день Нурич провел за просмотром телевизора. Он вынудил свою пленницу ходить по номеру взад-вперед, а одежду ей не вернул. Он заставил ее допить упаковку пива. Алкоголь сковывал ее движения, но Нурич не давал ей отдохнуть. Он хотел, чтобы к моменту, когда он оставит ее, женщина совершенно лишилась сил. Он не сомневался в том, что страх, спиртное, физическая усталость и полное подавление личности дадут именно такой результат, и очень скоро. Отдыхать он ей позволял только тогда, когда проверял свое оборудование. На это время он связывал ей руки за спиной, надевал на голову наволочку и заставлял стоять на коленях в углу. Проверяя оборудование, он слышал ее сдавленные всхлипы.

Московское начальство подготовило его достаточно неплохо. Маленький ящичек со светящимися лампочками индикаторов, похоже, работал как надо – по крайней мере, насколько мог судить Нурич. Хорошо, что вся считанная информация записывалась на компакт-кассету, которую он должен был захватить с собой. Это позволяло ему не тащить аппарат в обратный путь. Он просто мог выкинуть его на первой попавшейся свалке, предварительно приведя в действие механизм самоуничтожения с двухминутным таймером. Опять-таки кассета означала, что Нуричу не обязательно быть техническим гением и расшифровывать то, что говорит эта железяка. Ему достаточно передать кассету специалистам.

Нурич медленно провел рукой по гладкой металлической поверхности. Электрические импульсы, похоже, передались ему и вызвали возбуждение. Все его подозрения и предчувствия насчет важности и подготовки операции никуда не делись, но Нурич заразился лихорадочной энергией ожидания. Возможно, матушка-Россия и выгадает что-то в результате всех этих дурацких игр. А значит, и он выиграет, побьет американцев на их собственном поле. Нурич улыбнулся. Кто знает, к чему вообще приведет эта операция?

Сумка для транспортировки аппарата могла использоваться и как рюкзак – для этого Нуричу потребовалось всего лишь перестегнуть пару карабинов. Он продел руки в лямки и вскинул аппарат на спину. Тот весил почти шестьдесят фунтов. Устройство было предельно компактным: относительно малые габариты компенсировались большим весом. Нурич находился в идеальной физической форме. Он решил, что убежать с этой штукой на спине далеко не сможет, но вилять, уклоняясь от пуль или наблюдения, – вполне. Он тщательно проверил одежду, карты, запас наличных, поддельные документы и оружие. Все казалось в порядке. Потом накрыл свое оборудование одеялом, развязал пленницу и заставил ее продолжить бесцельную ходьбу.

Ближе к вечеру Нурич приказал женщине одеться. Она повиновалась без единого слова. Он знал, что она благодарна ему за возможность прикрыть наготу. Когда пленница привела себя в порядок, Нурич вывел ее на улицу, и они погуляли немного рука об руку в крошечном внутреннем дворике мотеля. Краем глаза Нурич видел, что менеджер наблюдает за ними. Продемонстрировав свою спутницу живой и невредимой, Нурич отвел ее обратно в номер, где она продолжила свою ходьбу голышом.

Вскоре после захода солнца Нурич приготовил обед. Он съел несколько шоколадных батончиков и самый питательный из готовых обедов. Запил это чашкой черного кофе и оставил кофейник на плите, чтобы выпить последнюю чашку перед самым выходом. Он накормил свою голую пленницу, а потом заставил ее быстро выпить оставшиеся десять банок пива. Последние три дались ей с трудом, но всякий раз, как она опускала руку или, казалось, готова была вырубиться, Нурич проводил рукой по ее телу. Она вздрагивала, беззвучно плакала, но пиво допила. Нурич отнес ее на кровать, накрыл ей глаза ватными дисками и зафиксировал их пластырем. Затем снова привязал ее за руки и ноги к углам кровати и накрыл простыней. Кляп Нурич решил не использовать: женщина могла задохнуться. В любом случае вряд ли она проснется до завтрашнего полудня. И в том, что она станет звать на помощь, Нурич тоже сомневался. С завязанными глазами, обнаженная и беспомощная, она не будет иметь ни малейшего представления о том, где она и что с ней. Даже если и догадается, что он ее бросил, страх и алкогольные пары заставят ее молчать, решил Нурич. Он был уверен в том, что ее не найдут до тех пор, пока любопытство менеджера не возьмет верх над осторожностью, а это могло случиться и через двое суток. Столько она вполне продержится. Она расскажет полиции о психе, но никак не о шпионе. Если американцы знают, кто он, ее рассказ ничего к их информации не добавит. Если не знают, то вообще не догадаются о том, что же произошло на самом деле. В общем, он ничем не рисковал, сохраняя ей жизнь.

Нурич наскоро просмотрел карты, которые и так выучил наизусть, пока репетировал план операции со всеми возможными вариантами действий. Покончив с делами, он взглянул на часы. Девять вечера. Нурич надел маскировочный костюм, а поверх него – обычную одежду. С темным гримом он подождет до тех пор, пока не окажется совсем рядом со стартовой позицией. Он выложил на стол два шоколадных батончика, чтобы съесть их с последней чашкой кофе перед выходом в полночь. Потом лег на свободную кровать, завел на всякий случай будильник, закрыл глаза и постарался выбросить из головы все мысли.

Чу предупредил Шейлу с Малькольмом всего за пять минут до своего приезда. Если он и заметил перемены в их поведении, то виду не подал. Единственное, о чем он беспокоился вслух, – это то, что присутствие в городке двух людей восточной наружности может вызвать подозрения. Малькольм попытался ненавязчиво подогреть эти опасения в надежде на то, что Чу оставит их вдвоем.

Новость о эскападах Розы взволновала Чу сверх всякой меры. Он ходил по номеру взад-вперед, вслух прикидывая планы действий в чрезвычайных обстоятельствах. Информация о Робинсонах и Кинкейдах его, похоже, тоже заинтриговала. В какой-то момент Малькольму показалось, что эта информация возбудила Чу даже сильнее, чем новости о Розе. Впрочем, понять подлинные чувства Чу оставалось для Малькольма задачей почти непосильной.

Чу оставил их часа через два. Он не сообщил, куда собирается, но дал понять, что не возвращается в Канаду и будет находиться поблизости. Напоследок он велел связаться с ним по радио тотчас же, как они узнают что-нибудь новое. Что угодно, подчеркнул он.

– И что будем делать? – спросила Шейла у Малькольма после того, как Чу уехал.

– А что нам остается? – хмыкнул Малькольм. – Только сидеть и ждать.

Капитан Тедди Роу и его подчиненные провели несколько долгих, двенадцатичасовых дежурств в ожидании. Они ждали в холодные дни и в жаркие, в ветер и в дождь, днем и ночью. Капитан Роу не думал о том, долго ли еще придется ждать. Он выполнял приказ и собирался оставаться здесь до тех пор, пока ловушка не захлопнется – ну или пока их не отзовут. И людей своих он тоже держал начеку, поскольку эта операция была для него очень важна.

Первые два года своей службы капитан Тедди Роу провел в пятом спецподразделении, базировавшемся в Нячанге, Южный Вьетнам. В те времена спецподразделения вообще, а расквартированные в Юго-Восточной Азии в особенности, подчинялись ЦРУ или, как называли его капитан Роу и его знакомые цэрэушники, Конторе.

Капитану Роу пришлись по душе бесшабашные дни работы в Конторе, когда он во главе местных наемников устраивал проверки по деревням в рамках «активных контртеррористических рейдов» – под этим термином скрывались примерно такие же налеты, как те, что устраивали вьетконговские террористы… правда, с совершенно противоположными целями. Актровцы, или, как их называли, «актеры», стали фактическими предшественниками гораздо более известной и масштабной операции «Феникс», которой, впрочем, также руководила Контора.