Не искушай меня - А. Мередит Уолтерс

будто мне предложили Святой Грааль, а я отвергал его.

— Это героин, Гаш. Это слишком хардкорно даже для меня, — произнес я тупо, зная, что прозвучало это так, будто я настоящий трус.

Гаш отклонился назад на своем стуле и громко рассмеялся. Он схватился за свой пивной живот, будто боялся, что содержимое вывернется наружу.

— Ты издеваешься надо мной? Наркодилер с совестью? Дай мне передохнуть! — хрипел он между смехом.

К черту его!

Я встал.

— Слушай, я не собираюсь продавать это дерьмо. Найди кого-то другого, произнес я, направляясь к двери.

— Если бы я был на твоем месте, я бы подумал еще раз, — услышал я слова Гаша до того, как ушел.

Я замер. Его слова были угрозой.

— Я знаю, что вы с Марко делаете. Думаешь, я бы не заметил, что денег за вход приходит меньше каждые выходные? Я в этой игре дольше, чем ты живешь, Икс.

Я закрыл дверь и сел на место. Этот мудак держал меня там, где он и хотел.

— И я знаю, у тебя липкие пальцы, когда дело касается моих наркотиков. Но ты делаешь деньги, так что я не настаиваю на твоем исправлении. Пока это не влияет на мой бизнес, у меня нет проблем. Но путай мое молчание с игнорированием. У тебя свои нужды, Икс. Как и у Марко свои. И ты будешь продавать мое дерьмо. И ты продашь все.

Гаш не оставил места для споров. Он не примет «нет» за ответ.

Я застрял.

Мне нужны деньги.

Нужны мои наркотики.

Мне нужно все это больше, чем собственное самоуважение.

И Гаш был тем, кто тянул за все ниточки.

Я взял мешочки и убрал их в сумку.

— Сколько у меня времени? — спросил я, моя уступчивость заставила Гаша довольствоваться собой.

— Две недели. Ни днем больше. Ты получаешь десять процентов, как и всегда. Заставь это работать, Икс, — сказал он, отпуская меня.

Я ушел из его офиса, в сумке граммы нелегальных наркотиков — и моя душа хватается за самую высокую ставку.

***

— Пожалуйста, приезжай, — снова умолял я. Прошли дни с тех пор, как я видел Обри. Она стала появляться реже. И это убивало меня.

Героин как куча камней лежал у меня в шкафу. Таблетки быстро стали средством, которого было недостаточно. Соблазн лишь немного попробовать становилось все труднее и труднее игнорировать.

Я нуждался в Обри.

— Я не могу, Макс. У меня много дел, — ответила она, придумывая миллионную отмазку за неделю.

— Ты видела рисунок? Который я нарисовал перед твоим домом? — спросил ее я. Она не упоминала об этом. Меня сводило с ума то, что она ничего не сказала о моей душе, вывернутой перед ней в краске на ее ступеньках. Я правда думала, что до нее дошла. Что она поняла.

Но казалось, будто ей насрать на это.

Я услышал, как она делает глубокий вдох.

— Да, видела, — произнесла она мягко.

— Тебе понравилось? — подстрекал я, пытаясь добиться от Обри реакции. Хоть чего-то. Мне необходимо было это.

— Он прекрасен, Макс. Они все прекрасны. Но…

— Но? — спросил я, мои слова стали жесткими. Ей не понравилось. Она его ненавидит.

Она ненавидит меня.

— Это ничего не меняет, — ответила она через мгновение. И это больно. Очень.

— Почему ты не хочешь увидеться со мной? — спросил я, испытывая отвращение к собственному голосу. Любовь к этой женщине окрыляла меня. Но и делала таким чертовски ничтожным. И именно в моменты ничтожности я чувствовал, что не могу выбраться из ямы, в которой оказался.

Я знал, она думала, что может изменить меня. Она вступила в эти отношения, видя меня запутавшимся зависимым, который нуждается в спасении. И вдруг я не могу не чувствовать, что она не заботится обо мне, а я являюсь лишь проектом ее благотворительности. И это злит меня.

Так что я цепляюсь за гнев, потому что с ним справиться легче, чем со страхом, что я теряю ее навсегда. Мысль о том, что такая девушка как Обри может заботиться обо мне, о человеке, которым я был, кажется почти оскорбительной. Потому что она заслуживала большего. И я боялся, что наступит день, когда она это осознает.

Мои руки дрожали, и я потел. Я ощущал знакомую слабость в желудке. Я потянулся к прикроватной тумбочке и открыл ее, ища коричневый бутылек, который я знал, был там.

— Я хочу увидеть тебя, Макс, — произнесла Обри, и я слышал ложь.

— Тогда приезжать, хоть ненадолго, — умолял я в последний раз.

Я услышал ее вздох в тот момент, когда моя рука сомкнулась на бутылочке, которую я искал. Я встряхнул ее. Она была пуста.

Дерьмо, она была пуста.

Я открыл крышку, думая, что мне уже кажется, но там ничего не было.

Я бросил бутылек через комнату. Обри говорила что-то на том конце, но я больше не слушал.

— Макс? — произнесла она, когда я ничего не ответил. Я был слишком занят, обыскивая свою комнату, ища что-то, что толкнет меня через край. У меня должна быть где-то здесь таблетка.

— Я должен идти, — ответил я приглушенным шепотом.

— Что случилось? Ты в порядке? — спросила она, ее голос обеспокоенный.

О, так теперь она хочет играть в обеспокоенную подружку? Если она так сильно боится, то ей лучше быть здесь, около меня, помогать мне, когда я нуждался в ней.

Она была единственным, что могло мне помочь.

Но она не придет. Она целенаправленно оставалась в стороне.

— Все нормально, Обри. Оставайся, мать его, в стороне. Мне плевать, — рявкнул я раздраженно. Я знаю, я все себя как задница. Но она не оставила мне выбора. Я должен повесить трубку. Должен перестать думать о ней.

Была лишь одна вещь, на которой я мог сосредоточиться прямо сейчас.

Нахождения моих наркотиков.

— Макс, не будь таким. Мне просто нужно немного…

— Бери столько времени, сколько тебе нужно. Я покончил с этим, — выплюнул я и отключился.

Я бросил телефон на кровать и опустился на колени и руки к куче одежды на полу. Я уничтожил свою спальню во время поисков и ничего не нашел.

— Ааааа! — закричал я, свернувшись в позе эмбриона. Мое тело сотрясала дрожь. Я ощущал желчь, поднимающуюся по горлу.

Звонил телефон. Я знал, кто это.

Обри.

Я вытянул руку, пытаясь схватить его. Я не должен был кричать на нее. Должен был рассказать ей, что не так. Тогда она была бы здесь, чтобы помочь мне.

Она так отчаянно нужна мне.

Телефон замолчал, и больше не звонил.

Она сдалась. Она не перезвонит.