Холодные медные слезы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

Пусть я прав. Следовательно, нашествие мертвецов объяснено. Что дальше? Убийца, если только это не Тайлер, по-прежнему гуляет на свободе. До нового нападения мы ничего не узнаем.

Если у убийцы есть хоть капля соображения, он сбежит при первом удобном случае. Я верю в человека, в его разум.

– Ладно, ребята, я смертельно устал и отправляюсь на боковую.

– Сэр! – запротестовал Деллвуд.

– Ему не войти.

Однако он продолжал ломиться в дверь, настойчиво, хоть и безрезультатно.

– Убийце, если он еще жив, крупно повезло. Теперь он все может свалить на Тайлера. Это и дураку ясно.

Я действительно чертовски устал, глаза слипались. Нет, поспать решительно необходимо.

– Всем спокойной ночи.

21

Я открыл дверь и сразу же обнаружил Морли, преспокойно сидящего за моим письменным столом, водрузив на него ноги.

– Стареешь ты, Гаррет, не можешь и одной ночки провести на ногах.

– Гм. – А что я вам говорил? У нас, детективов, мозг как стальной капкан и реакция просто молниеносная, за словом в карман не лезем.

– Я слышал твое обращение к парням, поручения раздал, ложись теперь, дрыхни.

– Вторую ночь не сплю. Как ты вошел? Мы вроде все проверили и заперли.

– Верно, но штука в том, что я вошел раньше. Вы охотились на того мертвеца, а я пошатался немного кругом и зашел. Побродил по дому и поднялся сюда, когда старушенция-тролль начала греметь горшками.

– О! – Сегодня ночью я определенно не в ударе. Или сегодня утром? Первые солнечные лучи уже заиграли на оконных стеклах.

– Я осмотрел кухню, проверил, чем тут кормят. Можно сказать, ради тебя, старина, не щажу живота своего.

Я не стал уточнять. Кухарка отдавала предпочтение простым, тяжелым деревенским блюдам: мясо с подливкой, мучное – и все жирное. Хотя блюдо, которым она угощала меня в первый раз, могло понравиться даже Морли.

Уходить он явно не собирался, более того:

– Я думаю, тебе нужен свой человек, и человек умелый, чтобы как-то уравновесить силы.

– Угу? – Ничего лучшего в голову не пришло.

– Я осмотрю помещение и поищу комнату, куда они не заглядывают и где я могу затаиться, не рискуя переполошить весь муравейник, и помочь тебе.

Помощь пришлась бы очень кстати. Сотню вещей следовало сделать, но не доходили руки. Например, осмотреть потайные ходы, порыться в жилых комнатах. У меня не хватало на это времени и, вероятно, не хватит – на мне вечно висит что-нибудь неотложное.

– Спасибо, Морли. Долг за мной.

– Пока что нет. Но скоро сквитаемся и тогда… – Он имел в виду пару-другую поручений, которые взваливал на меня раньше. Самое неприятное из них – я помог ему притащить к одному его недругу гроб с вампиром. Он, конечно, не предупредил меня по вполне понятной причине – я отказался бы. Я ничего не подозревал, пока вампир не выскочил из гроба. Само собой, в восторг я не пришел. С тех пор Морли расплачивается со мной мелкими услугами.

– Введи меня в курс дела, чтобы я не изобретал велосипед.

Для начала я высморкался.

– Холод меня доконает. Я начинаю трястись, как овечий хвост.

– Диета, – изрек Морли. – Питайся правильно – и никогда не простудишься. Посмотри на меня. Я ни разу в жизни не простужался.

– Может, и так.

Эльфы не подвержены простудам. Я дал Морли подобный отчет, как будто разговаривал с Покойником. Рассказывая, я не сводил глаз со своего дружка. Стоит Морли заметить, что получается, будто он бескорыстно помогает мне, – он тут же придумает, как извлечь из этого выгоду. Я знаю его достаточно хорошо и сразу замечаю, когда он делает стойку. Первое, что может взбрести ему в голову, – кликнуть свою шайку и обобрать Стэнтнора до нитки. Это нетрудно. Значительно трудней потом спастись от преследований разъяренных и жаждущих твоей крови богатеев. Правда, не больно он их боится.

Вряд ли они станут так уж переживать из-за генеральского добра, суть в сословных интересах: нельзя допустить прецедент. Все военачальники, адмиралы, колдуны и чародеи примут участие в крестовом походе против Морли и потребуют его примерной казни.

– Итак, налицо три разных преступления, – подытожил Морли. – Воруют – раз. Вероятно, пытаются медленно убить генерала – два. Массовые убийства – три. Воровством уже занимаются, об этом у тебя голова может не болеть. Генерал… Мне и доктору необходимо осмотреть его. Что касается другого убийцы, единственный путь – продолжать расспрашивать людей, само собой, исключая подозреваемых.

– Не учи ученого, Морли.

– Ладно, подумаешь, какой обидчивый. Я просто думаю вслух.

– Ты согласен, что Деллвуд и Питерс – маловероятные кандидатуры?

– Конечно. Старик прикован к постели, и к тому же у него совсем никаких мотивов. О генерале я даже не подумал.

– Кид староват для такого темпа и недостаточно силен.

– Возможно, хотя нападать исподтишка и врасплох – обычное дело для убийцы, а на это способен и пожилой человек.

– Пожалуй. Дальше Уэйн – хочет жениться на деньгах. И кто же остается?

– Чейн. – Жирный, отталкивающий субъект. Я с первого взгляда почувствовал к нему неприязнь.

– И дочка. И, возможно, кто-то со стороны. Не говоря уж о тех, кто просто покинул дом, а не пал от руки убийцы.

– Подожди-ка, о чем ты?

– Предположим, Снэйк Брэдон вызвал трех. Где еще один? Кто он такой? Что было написано об этих людях в завещании?

Я не помнил. Одного вычеркнули. Это я слышал. Но если кому-то полагалась часть наследства, даже если он сейчас отсутствовал и все думали, что он ушел насовсем или умер, – у него были веские причины и удобная позиция, чтобы совершить эти злодеяния, а потом вернуться как ни в чем не бывало.

– Кто бы ни убил Хокеса, он направлялся к дому.

– Ты потерял след. Верно.

– Если это сделал кто-то не живущий в доме, значит, он не знает, что генерал сжег завещание.

– И продолжает свое черное дело. Опять же верно.

– Кто-то пытался зарубить меня.

– Но это могло быть связано с другими преступлениями.

– Морли, отстань, у меня и так уже крыша едет от этой чертовщины. Он взглянул на меня и криво усмехнулся.

– Точно, рожа у тебя преглупая.

– Я толкусь на месте и тороплю события. Когда нехорошие мальчики нервничают – они делают ошибки и сами себя выдают.

Морли хихикнул.

– Сообразительный ты парень, Гаррет. Что, если преступником был Тайлер?

– Запросто.

– Кстати, кухарка. Она торчит здесь четыреста лет, и ей вполне могло прийти на ум, что генеральское семейство обязано выделить ей кусок пожирней, чем старик собирался ей дать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});