Туристы. О путешествиях во времени. - Анна Белкина

- Говорите... - вздохнул Пушков. - Только мама вам скажет, что я лентяй, а я - не лентяй, а поэт!

- Так, отлично, - Сенцов сдвинулся с места, перешагнул через Вирсавию, которая ела бутерброд прямо у него на пути, и приблизился к двери, с обратной стороны которой тоже висела самодельная табличка, распечатанная на том же принтере: красный злобный чёртик с трезубцем и зловещая надпись готическим шрифтом: "Оставь надежду, всяк сюда входящий".

- Что это? - спросил Сенцов, кивнув на эту "бандитскую" надпись.

- Цитата из Данте Алигьери! - ответил Пушков. - Согласно Данте, эта надпись стоит на вратах ада. Я повесил её на дверь, потому что счиатю, что всё, что находится за пределами моей комнаты - ад, и ничего хорошего там меня не ждёт!

- Понятно... - пробормотал Сенцов и взялся за дверную ручку. - Пойду разговаривать с вашей мамой.

- Желаю удачи! - зевнул Пушков и вновь вперился в экран телевизора, на котором всё ещё прыгали породистые кошки и их богатые хозяйки.

Сенцов вышел за пределы "обиталища" поэта, оказавшись в узком коридоре, и тут же пошёл на кухню: Пушкова была там, готовила что-то что заставляло пустой сенцовский желудок отплясывать гопак.

Гражданка Пушкова, словно бы, ожидала гостей. Солидное количество гостей, судя по объёму блюд, которые она стряпала на кухне. Заметив на плите целую сковороду картошки, полную корчажку котлет, недоделанные салаты на столе, Сенцов вспомнил свою соседку Римму Петровну - та тоже неистово "кочегарит" за плитой, хотя никаких гостей и не ждёт, а всё, что приготовила, они съедают на пару с внучкой.

- На смену ухожу, - пояснила Пушкова, огромной ложкою мешая суп, который у неё варился на третьей конфорке в огромной кастрюле, похожей на бак. - А сынок мне достался - не сынок, а божье наказание! Не сваришь ему - так он кошачий корм топтать начнёт! В прошлый раз я думала, он образумится, начнёт готовить, ушла... Прихожу, глядь: у Машки ни кусочка вискаса нет: всё съел!

- Простите, Машка - это кто? - уточнил Сенцов, не зная пока никакой Машки.

- Ну, как это - кто? - удивилась Пушкова. - Кошка наша, Машка! Вы её наверняка уже видали! У оболтуса моего в комнате торчит постоянно!

Сенцов удивился: сам Пушков назвал другое имя для кошки... Правда, Сенцов по-сенцовски забыл, какое именно.

- Так оболтус мой ей постоянно какие-то дурацкие названия выдумывает! - ворчливо пояснила Пушкова и отправилась к картошке. - А она у нас с рождения Машка! Как родились котята у нашей Анфисы, царствие ей небесное - так мы её Машкой назвали и оставили!

- Ага... - пробормотал Сенцов, чувствуя, что попал в безумную семейку... Похоже на семейку другой сенцовской соседки, тёти Нины - у них там все вызывают духов, верят в троллей и гадают на картах. - Подскажите, гражданка Пушкова, где был ваш сын вчера вечером с шести до девяти часов?

- На диване валялся, оболдуй! - фыркнула Пушкова, перемешивая теперь один салат за другим. - Я ему весь вечер твердила про работу, а он мне плёл ахинею какую-то про депрессию и прочую чушь! А у него не депрессия, а лень просто до небес выросла! И пузо вон, уже какое наел!

- И он вчера никуда не выходил? - уточнил Сенцов.

- Лень не пускает! - проворчала Пушкова. - На диване пролежал, даже работу искать не пошёл! Та он вообще никуда не хочет идти! Машка наша давеча на чердак залезла, так я попросила его найти её и в дом вернуть! Так вы представьте: он не стал даже подниматься! Сказал мне, что Машку не нашёл, а сам и не искал! Она сама через три дня вернулась, и вот вам результат: разбухла!

Сенцов мрачно глядел в пол: месяц заканчивается, а у него, похоже, опять намечается висяк... Сынок - фантастический лентяй, кошка "разбухла" - проблемы, конечно, серьёзные. Но всё это никак не поможет найти того, кто освободил склад Чижикова от самого дорогого товара в количестве тридцати одной штуки... Константин понял, что увалень Пушков - не его клиент. Ему остаётся только встать, попрощаться и выйти из чужой квартиры "в ад" - разыскивать другого, настоящего, преступника.

Глава 29.

Лифтёр.

Покинув несчасных Пушковых наедине с их проблемами, Константин Сенцов вышел из подъезда и осел на скамейке, которая одиноко торчала в просторном дворе. Вздохнув о том, что так и не поел, Сенцов полез в карман и вытащил список Чижикова, намереваясь отыскать в нём следующего подозреваемого. В том, что кроме Евдокии Кошкиной отличился один из сотрудников салона - Сенцов ни капельки не сомневался. Нужно лишь вывести его на чистую воду. Константин пробежал глазами предложенные Чижиковым фамилии и выделил для себя две: некто Скворцов Сергей и Матвеев Иван - вполне могли обмануть Кошкину и вынудить последнюю участвовать в краже... Ближе к Пушковым жил Скворцов - через дом - поэтому Константин заставил себя отлепиться от лавочки и отправиться к нему, не заходя ни в один магазин.

- Пирожки! Горячие пирожки! - громовым голосом изрыгала пышнотелая, сытая торговка, стоя за вагончиком, который, казалось, был наполнен этими пирожками до краёв - с мясом, с сыром, с подвидлом, со сгущёнкой...

Ветерок принёс Сенцову умопомрачительный аромат, и Константин мучительно ощутил, как его желудок завывает, перемещаясь внутри его организма вверх и вниз. Ноги сами понесли Сенцова к этому вагончику, торговка за ктороым всё кричала и кричала, призывая, будто бы непреодолимым зовом вампира. На её зов уже собрались три голодных гражданина, которые, раскрывая рты и кошельки, готовились принять еду на скорую руку. Константин уже собрался, было, к ним присоединиться, как взгляд его упал на табличку с номером ближайшего дома. Стоп! Сенцов заставил себя остановиться, прекратив движение к ароматным пирожкам, и выпонить поворот, изменив курс к дому - тут живёт Скворцов, и Константин обязан зайти сначала к нему, и а потом уже лакомиться.

- Горячие пирожки! - торговка ревела, отсчитывая сдачу, а Сенцов, не поддаваясь ни ей, ни желудку, твёрдым шагом вошёл во двор Скворцова. Он ожидал увидеть здесь хоть каких соседей - подростков, старушек - чтобы расспросить их о подозревемом, но в этом дворе из живых оказались только голуби, которые клевали разбросанные под балконами крошки. Ну, вот и им досталось чего пожевать, и они жуют, а Сенцов - нет...

Константин небыстро приблизился к тяжёлой стальной двери подъезда. Она была оснащена кодовым замком и домофоном, но оказалась подвязана к перильцам крыльца, и украшена листом бумаги, на ктором значилось косоватым почерком: "Не закрывать! Ждём врача!". Ну, вот и прекрасно - Сенцов мысленно поблагодарил этого незнакомого врача за то, что избавил его от неприятной необходимости звонить в первую попавшуюся квартиру и проситься войти, как бездомный котёнок.

- Пирожки! Горячие пирожки! - "вампирий зов" торговки слышался и отсюда, разрывая прохладную тишину, но Константин поборол болезненное желание пойти на него и вошёл под сень подъезда, вытащив блокнот, чтобы уточнить, в какой из квартир проживает нужный ему Скворцов. Узнав, что подозреваемый живёт в квартире тридцать один, аж на восьмом этаже, Константин нажал кнопку, вызвав лифт. Зайдя в банальную кабину, которая гостеприимно распахнула перед Константином свои двери, Сенцов дождался, когда она доползёт до восьмого этажа, вышел...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});