И жили они долго и счастливо - Алёна Селютина

ничего обещать и никого успокаивать. Ужин с ним прошел почти в полной тишине. А под конец неожиданно расплакалась Елена. Баюн положил тяжелую ладонь ей на спину и так и держал, пока она не взяла себя в руки.

– Передай от меня привет Божене, – попросил Баюн Данилу, когда пришло время последних слов.

Мастер кивнул.

– Не оплошай, – повернулся он к Соколу. – И жену береги.

Финист тоже молча кивнул.

– Настасья, а ты следи за ним. Варвара, вот за тебя я не волнуюсь… Мирт мой поливай.

– Заберу к себе, – сдавленно пообещала Варвара.

Елена снова всхлипнула.

– Ну, хватит рыдать! – вяло прикрикнул на нее Баюн. – Обговорили уже все… Вспомни, кто ты. А мужу скажи, будет обижать, я его из-под земли достану, а поднимет руку – останется без головы.

А потом из зеркала пролился молочно-белый свет, Баюн шагнул за раму, и кабинет осиротел, как и все те, кто остался в нем. Елена снова всхлипнула. Потом еще раз. А потом осела на стул и вновь разрыдалась.

– Ну что ты? – кинулась успокаивать ее Варвара. – Все хорошо будет. Может, он еще вернется… Надо верить…

Василиса смотрела на них, и у нее сердце разрывалось. Кощей развернулся и молча вышел за дверь. Молчал он и всю дорогу до дома, и весь вечер.

Так что эту ночь Василиса провела в своей спальне, давая мужу побыть одному. Но сегодня он спустился к завтраку собранный и внешне спокойный, и она решила, что раз уж он пытается делать вид, что все вернулось в свою колею, то и ей можно.

Кощей не донес до губ чашку с кофе, замер на мгновение и поставил ее обратно на стол.

– Если он и был, то только у Лебеди в голове, – прорычал он. – Какая сволочь тебе об этом рассказала?

– Что?! – изумилась Василиса. – Так это действительно было?

Кощей фыркнул, потом подумал и все-таки отхлебнул кофе.

– Было. Лет триста назад. И я бы не назвал это романом. На мой взгляд, не дотянуло даже до интрижки. И не переживай, до постели не дошло: нужно быть круглым идиотом, чтобы переспать с Лебедью и бросить ее. А в свои двести я таковым давно не был. Но наверное, я как-то ее обнадежил. Руку ей поцеловал с особым чувством или комплимент сделал чересчур заковыристый. Или просто она была настолько уверена в своей неотразимости, что мой отказ привел ее в исступление. Мы малость повздорили, и в процессе нашего спора Гвидон подстрелил меня, после чего она со спокойной душой дала мне уйти на морское дно, а сама счастливо выскочила за него замуж. Правда, известие о моем воскрешении малость поумерило ее радость. С тех пор мы не особо ладим. Вот и вся история.

Василиса похлопала ресницами, пытаясь переварить полученную информацию, но получилось плохо.

– И как мне к этому относиться? – неуверенно поинтересовалась она.

– Как к чему-то давно похороненному под слоем времени.

– Даже не знаю, что сказать… Почему ты не рассказывал?

– Василиса, мне четыреста девяносто шесть лет… Ты уверена, что хочешь знать обо всех женщинах, которые у меня были?

Василиса хорошо подумала и решила, что нет.

– Правильный выбор, – удовлетворенно кивнул Кощей. – Главное, что ты у меня последняя. И ты ведь не станешь ревновать меня к этой… женщине?

Василиса рассмеялась и покачала головой. Хватит с нее ревности. Она будет считать, что муж предпочел ее Лебеди. Это было куда заманчивее для ее самооценки.

– А теперь скажи мне, кто тебе это рассказал, – потребовал Кощей.

– Леший Вячеслав Павлович, – ответила она.

– Леший? – вскинул бровь Кощей. – Ты поэтому спрашивала… С каких это пор Лебедь делится подобными фактами из личной жизни со своими подчиненными? Что ему было от тебя нужно?

– Указать на то, как хорошо вы с Лебедью смотритесь вместе.

– Что?

– Да, меня это тоже немного смутило.

Кощей откинулся на спинку стула, задумчиво посмотрел на нее.

– Там, на Буяне, ты назвал его сволочью. Почему? – спросила Василиса.

– Потому что не только Лебедь копает под меня, но и я временами копаю под Лебедь, – вздохнул он. – А Леший не только ее правая рука, но еще и главный хранитель ее артехранилища. Он появился из ниоткуда и прошелся по головам, чтобы занять свое место. И не чурается продолжать в том же духе, чтобы на нем удержаться. Рассказывают о нем разное. Но все свои интриги он проворачивает так аккуратно и чисто, что доказать что-либо невозможно. Понятия не имею, почему Лебедь держит его при себе. Впрочем, пока он на Буяне и не касается нас, нет смысла думать об этом. Забудь о нем. И собирайся, у меня не так много времени, чтобы довезти тебя до работы.

Этим утром дверь в подсобку Данилы оказалась заперта. Василиса постучала пару раз, подождала для верности, но никто не ответил. Она пожала плечами, поднялась на второй этаж и обнаружила там почти все население Конторы, столпившееся возле двери кабинета Баюна. Бывшего кабинета Баюна. Рядом с окном, обняв себя за плечи, стояла Варвара. К ней-то Василиса и подошла.

– Что происходит? – спросила она.

– Новое начальство пожаловало, – ответила Варвара. – Желает свести знакомство с подчиненными.

В голосе ее не было ни восторга, ни интереса. И Василиса вполне разделяла ее чувства. Новое начальство… Так быстро? Разумеется, она понимала, что кого-то на место Баюна поставят, но не думала, что это произойдет уже сегодня. И потом, в очень редких случаях отсутствия их начальства его полномочия обычно брал на себя Сокол, а на его место вставал его заместитель. Но видимо, кредит доверия к Финисту со стороны Буяна все же был исчерпан.

Дверь открылась, и из приемной показался парнишка лет двадцати.

– Прошу проходить, – пригласил он.

Сотрудники потянулись вереницей внутрь, Василиса шла за Варварой и не сразу разглядела того, кто сидел за дубовым столом. А когда разглядела, испытала жгучее желание позвонить Кощею и попросить забрать ее отсюда.

– Что ж, всем доброе утро, – сказал Леший, вставая с кресла. – Меня зовут Вячеслав Павлович. Поскольку наша досточтимая царица решила, что ваш прежний начальник сможет принести больше пользы на Буяне, некоторое время вашей работой здесь буду руководить я. С кем-то я уже знаком, – он кивнул Василисе и мимолетно улыбнулся, – с остальными мне только предстоит познакомиться. Но уверен, нас ждет плодотворное сотрудничество. Также прошу любить и жаловать моего помощника, – он указал на паренька, открывшего им дверь, – Егора. Если что-то понадобится, обращайтесь к нему, он незамедлительно мне обо всем доложит. А теперь можете возвращаться к работе.

– Свалился на наши головы, – буркнул Горбунок, когда они все вышли в коридор и дверь в приемную закрылась. – Василиса, я жду тебя сегодня.

Василиса кивнула.

Она тоже ждала их встречи. Удивительно, но сеансы с Горбунком помогали. Он заставил ее вернуться в тот момент, когда она сбежала из Тридевятого, заново взглянуть на ту себя и признать, что состояние, в котором она пребывала тогда и много лет до этого, не позволяло ей принять ни одного взвешенного решения. Уже то, что она решилась сбежать, что-то изменить, было настоящим чудом.

– Легко судить себя прошлого из позиции настоящего, – говорил Горбунок. – Но часто это все равно как взрослому человеку обвинять себя, что младенцем он облизывал игрушки, лежащие на полу.

Сложно было с этим не согласиться. Ей понадобилось восемнадцать с половиной лет, семнадцать из которых она провела в безопасности под боком у Кощея, чувствуя его поддержку и защиту, чтобы в полной мере осознать, что именно происходило у них с Иваном, признать свои ошибки, простить и отпустить его. Она вспоминала ту себя и плакала. Она вообще не могла вспомнить, чтобы плакала столько и так, как в этом кабинете, но каждый раз становилось легче, будто слезы были ощутимым грузом и, избавляясь от них, она избавлялась от лишнего веса за плечами. Что она могла тогда, не имея возможности потребовать развод или хотя бы просто уйти? Нет, она бы не оставила своего ребенка, пока он был мал. Украсть сына и сбежать с ним? По ночам ведь сила была при ней, она смогла бы отвести глаза страже, незамеченной выбраться из терема, спрятаться в лесу… Эта идея ни разу не пришла ей в голову тогда – так глубоко в ней укоренилась мысль, что она женщина и любая попытка пойти против мужа не закончится для нее ничем хорошим.

И потом… Это был бы страшный удар для Ивана. Он лишился бы единственного наследника, а Алексей – трона. А он стал хорошим царем.

– И что мне делать? – спросила Василиса Горбунка. – Сходить к Алексею? Попробовать поговорить?

– Это только ты