Паутина - Константин Фарниев

— Пожалуйста, — тут же спохватился старик и отступил назад, пропуская в калитку гостя.

Двор был очень запущенным, дом выходил во двор открытой галереей, она полностью была в тени.

Старик шел впереди, показывая гостю дорогу протянутой рукой. В этом жесте были и уважение, и гостеприимство, и готовность к подчинению.

В галерее стояли круглый осетинский стол-фынг и низкое плетеное кресло.

— Пройдете в комнату или посидим здесь? — спросил старик.

— Здесь, — по-хозяйски бросил Ягуар и, не ожидая приглашения, сел в кресло.

Он уже успокоился, обрел самоуверенность, присущую сильному человеку, который привык в любой ситуации быть хозяином. Мир, которого так побаивался Ягуар и к которому питал такое почтение, как к чему-то более высокому, чем его уголовщина, оказался на удивление сговорчивым и даже услужливым. Старик сразу понял, что перед ним не какая-нибудь уголовная шушера. Слышал, наверное, о Ягуаре.

Старик принес маленькую скамеечку, сел на нее напротив гостя.

— Я вас слушаю, — вежливо напомнил он о себе.

— Я от Пауля, я Ягуар, — со значением сказал гость. — У меня есть задание.

— Надо же, — задумчиво уронил старик, незаметно окинув гостя оценивающим взглядом. — Я уже и не думал дождаться таких гостей. Не думал, что вы уцелели.

— Как видите, цел и невредим, но шибко голодный, папаша. Ты бы организовал чего-нибудь горяченького. Горло пересохло и живот подвело.

— Вы оттуда? — спросил старик.

— Точно кумекаешь, папаша. Только мне скоро надо будет обратно, и ты мне поможешь. Как насчет картошки дров поджарить?

Ягуар боялся сейчас лишних разговоров, особенно расспросов. Конечно, он признается старику, что пришел он не «оттуда», все равно его не проведешь и на счет задания тоже. Какое у него может быть задание? Надо с ним поладить, у него есть, наверное, связь с закордоном, поможет.

— Вы знаете, — через паузу заговорил старик, — у меня такая маленькая пенсия, что, право…

— Об чем разговор, папаша, — весело проговорил Ягуар. — Держи на первые расходы.

Он нащупал в кармане пачку денег, отделил от нее стопку купюр и царственным жестом бросил их на столик. Вместе с деньгами на стол упал кулон на золотой цепочке. Ягуар подобрал его, уже уходя из логова. Кулон выпал, когда Ягуар заворачивал драгоценности в рубашку.

Старик равнодушно скользнул взглядом по кулону. Ягуар небрежно сунул его обратно в карман.

— Пардон, папаша, эта железка из другой оперы и к нашему делу не относится.

Старик безразлично пожал плечами, взял из стопки десяток несколько купюр так, чтобы гость тоже мог увидеть, сколько именно он взял. Потом зашел в комнату и появился оттуда уже с авоськой.

Вернулся старик минут через пятнадцать. Видно, магазин был недалеко от дома. Хозяин выложил на стол колбасу, консервы, две булки хлеба, большой кусок осетинского сыра, выставил бутылку «Московской», три бутылки пива. Потом ушел в глубину двора и вернулся оттуда с чашкой красных помидор.

Ягуар с удовольствием потирал руки. Никак не мог он отучиться от этого жеста.

— Так за встречу, папаша! — поднял он бокал сразу, как только хозяин налил гостю водки, себе пива. — Сердечко шалит? — показал Ягуар глазами на водку.

— Да, нельзя. Гипертония. Но чуть-чуть выпью, — махнул он рукой. — Ради такого гостя. Сколько лет ждал, думал уже: ну все, не дождусь.

Он налил себе граммов сто водки, чокнулся с гостем.

— За встречу, — синхронно сказали они и выпили.

Ягуару казалось, что никогда в жизни не ел он еще и не пил с таким удовольствием и с таким настроением. Он был в полнейшем восторге от себя самого и от того, как удачно все для него сложилось здесь. Старик наверняка знает, где Пауль. Он же ушел тогда, в сорок втором. На опознании предъявлялись фото трупов только Генриха и того третьего из агентов. Значит, Пауль ушел. Старик поможет выбраться отсюда. Он, Ягуар, законный агент абвера. Хотя абвера уже и не существует, но есть другое, и Пауль может быть там. Вот это человек. Слово, как кремень. Сколько лет прошло, сколько всего поломалось в жизни, во всем мире, а здесь все стоит на месте: старик будто ждал его. Можно жить невылазно, пока жива будет эта старая образина и пока будут деньги. А их много. Но нет, это не для него — отсиживаться. Пусть его паутина изорвана в клочья, но он, паук, легко и свободно ушел от нее, а захочет — сплетет новую паутину в новом месте. Так и будет.

— Разливай, папаша, и ешь, пожалуйста! Свою пенсию можешь теперь класть на книжку. Еще Пауль говорил, что ты верный человек. Может, мы еще с ним и встретимся, а, папаша? — подмигнул старику Ягуар. — Отдохнем — договоримся.

Он поднес ко рту полный бокал водки, снова подмигнул хозяину: не робей, мол, не пропадем.

Ягуар сделал всего один глоток. Глаза его закатились, фужер с водкой выпал из рук и разбился на столе, Резо с вмиг остекленевшими глазами и неподвижным лицом, будто оно никогда не было живым, медленно отвалился на спинку кресла.

Старик проворно вскочил, подбежал к Ягуару, начал очищать его карманы. Всего несколько минут потребовалось хозяину, чтобы собрать все достояние своего покойного гостя, в том числе и импровизированный пояс с драгоценностями. Закончив дело, в котором проявил профессиональную сноровку, старик налил себе водки, выпил и закусил так спокойно, будто только что за столиком ничего не произошло, будто Ягуар, выпив и. насытившись, просто задремал.

Ягуар был близок к истине, когда предположил в старике бывшего врача. Тот в самом деле когда-то врачевал, но совсем не потому в доме у него оказался цианистый калий, а потому, что настоящая профессия хозяина обязывала его уметь быть неслышимым убийцей, для которого смертельные яды являлись обычными орудиями убийства. И разве мог предполагать об этом Ягуар — этот простофиля-уголовник, под завязку набитый деньгами и драгоценностями, да еще со шпионским паролем.

Сильные, знавшие столько чужих смертей руки Ягуара и близко не подпустили бы к себе свою смерть, имей она знакомое для него обличье. Но что стоила вся сила ума и тела, вся настороженность и хитрость Ягуара рядом с подлостью старого бандита и шпиона? Не мог заметить Ягуар легкое, ловкое движение руки старика, бросившей в фужер с водкой крупицу бесцветного порошка, напоминающий запах горького миндаля — запах смерти, от которой Ягуар, казалось бы, ушел и которая все-таки настигла его.

Приди Ягуар на какую-то воровскую хазу, он ни за что не сказал бы чужому человеку, что у него есть деньги. Но он же пришел не на воровскую хазу…

Ягуар сделал крупную промашку и теперь лежал в кресле, обездвиженный неодолимой силой смерти. Его некогда крепкие и сильные руки и ноги, раскинутые сейчас в стороны, были похожи на омертвевшие лапы паука. Да, он ушел от своей паутины, изорванной и сметенной людьми, но далеко ли? Всего лишь до другого паука — более хитрого и более умного, запустившего Ягуара в свои сети и убившего его тут же. Поистине каждый получает свое.