Паутина - Константин Фарниев

— Значит, Маринин ничего не может сказать о том, был Ягуар связан с диверсантами или нет?

— Абсолютно ничего.

— Способный этот Ягуар человек, скажу тебе, Саша, в смысле конспирации, очень выдержанный. Надо же— семь лет хлебали из одного котелка лагерную похлебку, а Маринин не знает даже настоящую фамилию Ягуара, его довоенное прошлое. Ну а ты сам-то как думаешь насчет Резо и диверсантов?

— Маринин не подтверждает наши предположения, а ему уже терять нечего. Может, Ягуар скрыл от своих сообщников свою связь с диверсантами. Подозрительно долго он отсутствовал, когда оставил под кустом Маринина и Долгова, а сам пошел к горе. И еще эти клички, — пожал плечами Пащенко. — Маринин говорит, что он сразу дал им клички, будто они были уже готовы… придуманы. Клички — это уже от агентурных приемов конспирации.

— Так, так, — продолжай, — кивнул Сан Саныч.

Пащенко хотелось услышать от подполковника что-нибудь более определенное, чем это «так, так», но Сан Саныч пока предпочитал свое мнение держать при себе.

— И еще…

Сан Саныч вскинул голову.

— Как диверсанты могли незаметно для Ягуара примкнуть к его группе и вслед за ней подняться по расселине? Допустим, что это было возможно, когда они шли до расселины, тогда последним был Рыба — человек городской, неопытный. Но когда они поднимались наверх, последним шел уже Ягуар. Почему? Мог он услышать, хотя бы, что за ними кто-то идет. А мы точно знаем, что диверсанты поднялись именно по этому склону. Не мог Ягуар не слышать их движения по расселине. В конце концов он должен был бояться нашего преследования, обязан. Он же видел, что совсем рядом внизу идет открытое прочесывание местности.

— Не мог не слышать идущих следом за ним. Слишком для того опытный человек.

— Да и, если точнее представить ситуацию, — все более загораясь своими предположениями, продолжал Пащенко, — то он не мог быть таким хладнокровным и бесстрашным. Ночь… Вся территория вокруг в огнях. Ягуар и его группа уползают по расселине, Ягуар всех торопит, злится, как показывают Маринин, Рыба…

И вот он последним поднимается по расселине и слышит, обязательно слышит, что кто-то поднимается за ним, и он… спокоен. Поднимается наверх и еще какое-то время позволяет своим сообщникам отдохнуть и, обратите внимание, даже не предупреждает их, что снизу их могут настигнуть. Мало того, обрывает Рыбу, когда он выдвигает предположение, что за ними кто-то идет, и это еще на подходе к расселине. Бесспорно, он знал, что за ним идут диверсанты, иначе все мои рассуждения заходят в тупик. Поэтому при подъеме по расселине он и шел последним, чтобы абверовцы чувствовали себя более свободно. Ведь не в характере Ягуара подставлять себя под удар. Если бы он знал, что следом за ним идут чужие, всех бросил бы и бежал первым.

— Именно! — воскликнул Сан Саныч. — Здесь прямое попадание. Там, где опасность, Ягуара впереди не будет, а так вроде получается наоборот. И его стычка с Рыбой. Уж если тот слышал шум за собой, то… Все доказывает, что Ягуар связался с диверсантами. И на этот раз ему от такого факта не уйти.

— Как дела у полковника милиции? — перешел на другое Сан Саныч.

— Опасность миновала. Между прочим, могло быть для него и хуже.

— Но виноват в его беде, знаешь кто? — прищурился Сан Саныч. — Ваш Арсентий.

— Каким образом? — удивился Пащенко.

— Очень простым. Он же обещал вам не предпринимать никаких мер по поиску этого Ягуара и его дядюшки.

— Настолько твердо, что мы ни на секунду не сомневались, что он сдержит слово.

— И совершенно напрасно. Ваша беседа с ним убедила его, что племянник Котэ здесь. Вот он и предпринял, как говорится, частное расследование. В этом околотке он человек свой, люди относятся к нему хорошо. Вот кто-то и сказал ему, что в домике на окраине появились какие-то новые жильцы. Глас народа, как говорится, глас божий. И глаз, кстати, тоже.

— Он что, следил за домом?

— Да, мы с Пикаевым сегодня расспросили его. Когда он точно убедился, что в домике действительно поселились подозрительные люди, то не пришел к вам — боялся, что поругаете, а позвонил по телефону дежурному по управлению милиции под утро. По-русски ваш Арсентий говорит плохо, толком объяснить ничего не смог. Дежурный только понял, что в том домике прячутся подозрительные люди и доложил по инстанции. Полковник решил сам проверить сигнал, и ты уже знаешь, что из этого получилось. Хорошо, что хоть так.

— А Заурбек?

— Он там. Готовит, как говорится, плацдарм. Арсентий и здесь кое-что приметил. Как видишь, ваша линия лесник — фотография — фотоателье — Арсентий — Ягуар срабатывает и на самой решающей стадии нашей работы.

Подполковник в двух словах рассказал Пащенко о плане предстоящей операции по блокированию и поимке Ягуара, если он продолжал оставаться в предполагаемом квадрате.

— Он нужен нам живым. Вы не думайте, что самое трудное позади. Наоборот, оно впереди. Теперь они начнут все валить друг на друга, лгать, изворачиваться. Но мы должны точно определить меру вины каждого, а для этого необходимо установить, что именно сделал каждый из них. Иди, Саша, и помозгуй над планом предстоящей операции и капитальных допросов, очных ставок, экспертиз…

Пащенко посмотрел на Сан Саныча умоляющими глазами.

— Иди, иди, когда придет время, я тебя вызову. Ягуара будем брать все вместе.

Пащенко сразу повеселел, а то он было подумал, что Сан Саныч решил сегодня обойтись без него.

Подполковник проводил Пащенко одобрительным взглядом. В глубине души подполковник был доволен работой оперативной группы. Ребята в основном действовали четко, слаженно, быстро. Если бы не этот срыв в парке. Хотя в конечном итоге он-то фактически и стал причиной раскола банды. Но все равно это был провал, который, может, и спровоцировал Ягуара ускорить ограбление на левобережье. Ведь Маринин показывает, что это дело планировалось сначала на сегодняшнюю ночь. Значит, провал в парке стал косвенной причиной трагедии на левом берегу.

Сан Саныч тяжело вздохнул, вынул из ящика стола свой наган, с которым прошел всю войну, гонялся за фашистскими недобитками в Прибалтике после войны. Сегодня он, пожалуй, включит и себя в группу захвата Ягуара. Готово там все у Заурбека или нет?

Раздался резкий стук в дверь. В кабинет вошел Ахпол.

— Здравия желаю, товарищ подполковник.

— Что у тебя, капитан?

Ахпол помедлил. Сообщить ему предстояло нечто сенсационное.

— Подала голос «консервная банка», — нарочито буднично уронил он.

— Да ты что?! — изумленно вскинул глаза Сан Саныч.