Аз победиши или Между землёй и небом - война - Сергей Стульник

Я жалею только о том, что вынужден был в основном пользоваться костылями, живую музыку в моей среде обитания не часто доводилось слышать. Так уж сложилось. И потому слова: магнитофоны, наушники, бобины, кассеты, диски, - лично для меня синонимы слов: ложка, кровать, кастрюля, подушка, обувь, одежда и так далее. Цивилизация мира, в котором я родился, породила эти предметы, без которых, в принципе, можно и обойтись, но уже давно подавляющее большинство не обходится.

Живая музыка - наслаждение неизмеримо более острое, конечно. Если это Музыка, конечно. Сиюминутную "попсу", ничего общего с Вечностью, дыханием которой являются эти _з_в_у_к_и_, дарованные человекам Их Богами, слушай хоть сидя в гитаре, один черт. Нет плохой или хорошей музыки (и неважно, к какому стилю или форме она относится!), есть либо Музыка, либо подделывающаяся под нее "попса".

Но мне выбрать не приходилось, и поэтому мои костыли постоянно "двигались". Я даже писал исключительно под музыку, тем паче, что в основном по ночам, и чтобы не тревожить "спящих ночью, бодрствующих днем", привык существовать с наушниками на голове. Я научился пользоваться музыкой как инструментом, незаменимым подспорьем в увязывании тысяч слов, создавая необходимое мне настроение, по собственной воле определяя, каким будет мой НАСТРОЙ, а значит, ЧТО я сделаю. Чтобы творить, необходимо вдохновение, и я изобрел, как его вызывать по собственному желанию. Как язык души, а значит, свойств ее, чувств, Музыка проникает, "договорившись", в самые "андеграундные" уровни сознания, и имеет доступ непосредственно в ту "каморку", в которой живет Главное Отличие Человека от прочих живых существ.

Со временем, уже находясь немалой частью своей души ЗДЕСЬ, за стеной, но еще не умея вытащить сюда тело и разум целиком, я ненавидел себя за то, что вынужден просыпаться или выходить из транса, созданного музыкой, звучащей в наушниках. Я не умел игнорировать призыв родного мира, но я быстро учился, разум мой оказался способным учеником, да и материальная ипостась не подкачала, как позднее выяснилось, в силу своих патологических изменений, в силу "мутаций", привнесенных болезнью, отбросив всякие костыли, сумела выйти за стену...

Музыка сыграла (во, каламбур!) для меня, уже homo voyajer'а, примерно ту роль, выполнила ту важнейшую функцию, какую играет и выполняет программное обеспечение во всех операциях или действиях, выполняемых компьютером и его сервисными устройствами. Без музыки, я уверен, человеком путешествующим не станешь, короче говоря, как ни один копм без программ даже два с двумя не сложит. КУДА ты придешь, зависит от того, как ты настроился. Может, есть другие способы, но мне они не известны.

Когда я впервые понял это, то бродил неприкаянный по городу, моему родному городу, проклятому и ненавидимому, но поющему в моей крови, это был мой город, а я был частью его, и он не хотел меня отпускать, но я уже чувствовал, что другому, гораздо более величественному, Городу суждено стать МОИМ, впустить меня в себя и воззвать ко мне о помощи... Я бродил по родному городу, и всеми порами тела чувствовал, что романтика - реально существующая вещь, особое состояние души, ничего общего не имеющее с ежедневной мышиной возней. И Музыке, наряду с другими элементами моего МЕТОДА ПЕРЕХОДА, Музыке, Созидающей Настрой, единственной "женщине", которая никогда мне не изменит, пока Я это "Я", благодарен я был за это состояние..."

50. УЖЕ НЕ ОДИН (СНОВА ВТРОЕМ)

...рот ему залепили какой-то клейкой прозрачной... бумагой, что ли. Или тканью?.. губами, стянутыми этой мерзостью, он не мог даже шевельнуть. Носом дышалось трудно, и он старался сберечь силы, не рыпался. Руки за спиной, закованные какими-то тонкими металлическими браслетами, были притянуты к подобным же браслетам, сковавшим щиколотки, и сцеплены с ними. В такой позе, колесом выгнутый назад, он и лежал, бессильный что-либо предпринять. В эту минуту он, не колеблясь, продал бы душу дьяволу только за то, чтобы тот подсказал способ освободиться, исчезнуть, не умирать от стыда и позора, от бессильной ярости... Девка в странных штанах и вообще странно одетая, со странным оружьем в руках, оказалась не одна такая. Полдюжины их было, все как на подбор, высоченные, с него ростом, худющие, с длинными до полнейшей некрасивости ногами, и после того, как та, первая, передала ему привет, неведомо как возникшие сзади остальные схватили его, наподдали по макитре чем-то тяжелым. Когда очнулся, уже лежал скованным колесом. Зато увидел их всех, в подробностях, перед тем, как они повырубали электричество. В жизни бы не подумал, что женщины, да и мужчины, могут так одеваться... Срам-то какой... Та, которую он условно называл первой, явно командовала, да и возрастом вроде постарше остальных, хотя возраст их определить он затруднился. Повыключав электричество, они собрались в гостиной, где он лежал, и стали о чем-то переговариваться тихими голосами, часто замолкая. Но ему почему-то мстилось, что их разговор продолжается, только настолько тихо, что он не слышит. Язык, на котором они переговаривались, он не знал, хотя некоторые слова звучали совсем как английские... А некоторые, с удивлением распознал он, очень даже напоминают москальскую мову, и один раз он четко расслышал: "Аж гэть". Чего они все ждут? кто они такие? неужели Катруся через ТАКИХ могла передать весточку? он не знал. Самым обидным было то, что его повязали как малого хлопчика, без звука, в один момент. Бить ЖЕНЩИН ему бы и в голову не пришло, могли бы и поговорить сначала, претензии предъявить, в конце концов, если имеются какие...

Но теперь, полежав, он уже не был уверен, что отказался бы от удовольствия побить ЭТИХ женщин.

Одна из них тихонечко воскликнула нечто вроде: "Аташьен!..", и воцарилась абсолютная тишина. Пауза. Что-то мелькнуло, заслонив более светлый прямоугольник окна, обдало - фухх! - веянием воздуха - мимо быстро проскочила одна из странных, нереальных женщин. Кажется, к двери в соседнюю комнату, библиотеку...

Напряженный слух его, скованного и беспомощного, пытался уловить хоть что-то, но ничего практически, кроме собственного тяжелого сопения, не улавливал... и вдруг - бумх! - что-то достаточно тяжелое мягко, но ощутимо упало на пол в библиотеке. И - сразу же - мимо - фухх, фухх, фухх, - три веяния, почти слившихся в одно - и чуть погодя еще одно, фухх - как бы в другую сторону, к двери в библиотеку... Он лежал, как можно шире распахнув веки, пытаясь хоть что-то уловить, но улавливал только разные оттенки черноты; слух - разные "оттенки" шороха, сопение и гулкое "бум-бум-бум" собственного сердца...

БУМ!!! БУМ!!! БУМ!!!

Но это уже было не сердце, точно. Удары, причем сильные, раз он их услышал, ведь раздались они за окном, и снова тишина... "Ну бисовы дивкы!!! - в ярости закричал он им мысленно, - ну я до вас доберусь, если доля меня раскует!!!"

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});