Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - Маркус Вольф

Министр внутренних дел Никарагуа Томас Борхе пригласил меня в Манагуа на шестую годовщину сандинистской революции. На меня произвела очень яркое впечатление мощная манифестация в центре этого города, который был почти полностью разрушен землетрясением. Многие участники манифестации проделали многочасовой пеший марш из-за острой нехватки бензина, однако они были исполнены энтузиазма и желания приветствовать своих команданте.

Как и на Кубе в 60-е годы, в Никарагуа создавалось впечатление, что народ почти единодушно поддерживал революцию. За годы, прошедшие со времени падения Сомосы, сандиннсты — при всей их своеобразной мешанине социал-демократических, социалистических, христианских, буржуазно-гуманистических и марксистских идей — сумели самоопределиться. А еще среда сандинистов чуть ли не каждый был писателем, а то и поэтом. Томас Борхе в этом не был исключением. Он был блистателен в интеллектуальных дебатах и непобедим в состязаниях по плаванию в живописной лагуне Хилоа.

Борхе дал мне аналитическое представление о своем министерстве и представил план на тот вполне вероятный случай, если США осуществят интервенцию в страну. Места на побережье океана, пригодные для высадки, денно и нощно охранялись, как и все жизненно важные объекты. Так же как и на Кубе, везде чувствовалась готовность пожертвовать своей жизнью. Я нигде не слышал в Никарагуа жалоб и стенаний.

Каждый знал, что второй пробы сил между СССР и США на латиноамериканской земле не будет. С другой стороны, США, правда, могли оказывать на Никарагуа экономическое, политическое, военное давление, но не могли подвергнуть ее международной изоляции, как Кубу. Сандинисты весьма искусно использовали свою принадлежность к Социнтерну и свои хорошие связи с германской социал-демократией. С их эклектическим социализмом a la Sandinista они не подвергались опасности быть заклейменными как подручные Москвы. Кроме того, Никарагуа, несмотря на Все пограничные инциденты, которые большей частью провоцировались отрядами наемников контрас, имели хорошие отношения с соседними государствами — Гватемалой на севере и Коста-Рикой на юге. Беспрерывные перемещения в разных направлениях сельскохозяйственных рабочих, торговцев, ремесленников, мелких предпринимателей создавали в этой части Латинской Америки свою атмосферу доверительности, и сандинисты в случае необходимости могли опереться на эти связи.

Некоторая беззаботность никарагуанцев в вопросах безопасности особенно порицалась кубинцами. Долгое время надежным в Никарагуа считался всякий, кто принимал участие в вооруженной борьбе. По собственному опыту могу только сказать, что в общении со мной правила конспирации соблюдались настолько неукоснительно, что все серьезные разговоры велись исключительно вне помещений.

Наша скромная помощь заключалась в том, что в ГДР мы обучали никарагуанцев охране членов руководства и поставляли технические средства. Оснащение никарагуанской службы безопасности было совершенно неудовлетворительным и состояло из пожертвований социалистических стран. Но, в отличие от большинства африканских служб, нам с гордостью представили безупречно чистые и в полной сохранности приборы.

Больше, чем контрас, даже больше, чем ужасный призрак вторжения американских войск, сандинистское правительство мучили последствия разрухи в экономике. В Манагуа с благодарностью принимали помощь социалистических стран, но достаточно было взглянуть на пустые магазины, чтобы понять, что эта экономическая помощь не давала даже эффекта пресловутой капли на раскаленном камне. Экономическая блокада, которую успешно проводили США, доводила существование населения до крайней нищеты.

После моего посещения Манагуа Рауль Кастро спросил меня, не показалось ли мне, что поведение США в отношении Никарагуа напоминает чилийский сценарий 1973 года. И он был прав. Финансовая поддержка со стороны США оппозиционной газеты Виолетты Чаморро “Ла Пренса” отчетливо напоминала метод, практиковавшийся в свое время с наиболее значительной ежедневной газетой Чили “Эль Меркурио”. Наряду со щедрым финансированием оппозиции ЦРУ сделало в свое время в Чили ставку на обострение и без того тяжелых проблем экономики и снабжения, чтобы свергнуть Сальвадора Альенде, избрание которого оно, к своей величайшей досаде, не могло предотвратить. На транснациональные корпорации оказывалось давление, и нити из-за кулис тянул Джон Маккоун, прежний директор ЦРУ, который сидел в Наблюдательном совете ИТТ, тогда как государственная телефонная компания Чили была ее дочерним предприятием.

Поскольку это массированное давление все еще не оказывало желаемого результата, ЦРУ было вынуждено прибегнуть к последнему средству — генеральскому путчу. Но так как верховный командующий генерал Рене Шнейдер недвусмысленно отказывался от всех планов переворота, еще до сентября 1973 года он был устранен первым. Трагическим заблуждением Альенде было то, что он слишком долго считал, что чилийская армия, в которой существовали глубокие традиции приверженности демократии и правопорядку, никогда не выступит против демократического парламента и демократически избранного правительства. Об угрозе военного путча моя служба как раз весной 1973 года предостерегала Альенде и лидера чилийской компартии Луиса Корвалана. Наша информация исходила от западногерманской разведки и была вполне однозначной, поскольку эта служба имела в Чили разветвленную агентурную сеть и ясное представление о намерениях путчистов.

У моей службы в Сантьяго не было ни одного агента. После путча и убийства Альенде сторонники правительственной коалиции Народного единства, спасая свою жизнь, искали прибежища в посольстве ГДР. Наиболее известным из них был Карлос Альтамирано — генеральный секретарь Социалистической партии. Так как ГДР разорвала дипломатические отношения с Сантьяго, официально руки ее были связаны. Мы спешно направили офицеров из Восточного Берлина, которые выяснили, насколько проходим контроль на чилийских аэродромах, в гавани Вальпараисо и на дорогах, ведущих в Аргентину. Мы изыскивали возможности переоборудовать торговые суда и вмонтировать тайники в автомобили, которые засылали в Чили. В конце концов, мы смогли с пользой применить в этом деле многолетний опыт прохождения беженцев из ГДР через пограничный контроль. Из Аргентины мы сымпровизировали удачную разведывательную акцию. Беглецы были вывезены из страны в автомобильных тайниках и в джутовых мешках вместе с фруктами и рыбными консервами. В иных случаях проходило по нескольку недель, пока мы могли обеспечить им безопасность. Альтамирано лишь спустя два месяца после путча был доставлен в Восточный Берлин. Эрих Хонеккер в этой спасательной акции принимал большое личное участие: его дочь была замужем за чилийским социалистом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});