Мэрилин Монро - Дональд Спото

Когда в конце июля Мэрилин вернулась в Калифорнию, Джо попросил ее встретиться с ним в Сан-Франциско, где он представил свою избранницу собственной семье. Там на основании данных ей указаний она сделала вывод, что женщина, носящая фамилию Ди Маджио, должна являться специалисткой во всяческих домашних работах, в том числе — в кулинарном искусстве, шитье, глажении и ведении домашнего хозяйства. И ревнивому Джо, и прессе Мэрилин сказала немного позднее, что единственное занятие которому она хотела бы себя посвятить, — это быть хозяйкой дома. «Думаю, когда у меня появится семья, я, как говорится, "завоюю подлинный авторитет"», — добавила она к этому.

Еще перед концом лета Джо беседовал с ней о том, чтобы бросить актерское ремесло. Неужто это не возбудило в ней беспокойства? К такому повороту она не была готова, но, с другой стороны, не хотела довести дело и до расставания с Джо. Поэтому Мэрилин попросила у него немного времени на размышление. А это привело к тому, что Ди Маджио начал налегать еще сильнее. «Мне не хотелось отказаться от карьеры, — сказала она позднее, — а Джо больше всего желал именно этого. Он хотел, чтобы я была красивой экс-актрисой, как он был великим экс-игроком. Нам предстояло вместе двигаться в направлении заходящего солнца. Но я еще не была готова к такому путешествию. Ради Бога, ведь мне еще не исполнилось тогда и тридцати!»

Хотя информация о Мэрилин непрерывно присутствовав на первых страницах газет, она по-прежнему поражала и изумляла окружающих новыми идеями. Например, летом она безо всякого предупреждения дебютировала в радийном эфире в «Театре звезд Голливуда», колко и убедительно интерпретировав роль в одной превосходной одноактной пьесе. 26 октября ее можно было услышать в развлекательной радиопрограмме чревовещателя Эдгара Бергена[222]: она рассказывала шуточки и анекдоты в паре с героями Бергена — Чарли Маккарти и Мортимером Снердом.

Артистка рискнула также совершить нечто чрезвычайно шокирующее и фривольное. Острому журналисту Эрлу Уилсону Мэрилин сообщила, что не носит «под платьем ничего, то есть совсем ничего — никаких трусиков, плавок, пояса для чулок или бюстгальтера», а в 1952 году это было весьма редкой привычкой. «Я хочу чувствовать себя свободной», — пояснила она. Донесения о некомплекте в ее туалете то и дело мелькали вплоть до самого конца года. К примеру, на организованном в Лос-Анджелесе бейсбольном матче, доход от которого должен был пойти на благотворительные цели, актрисы были одеты в свитера и шорты, «но фря Монро вышла на поле, чтобы отбить первый мяч в игре, в сильно обтягивающей юбке, под которой не было абсолютно ничего». Примерно в то же самое время у фотографа Джорджа Харрелла был с Мэрилин съемочный сеанс в его ателье. «Она отмочила такой же номер, как Харлоу[223], — вспоминал Джордж. — [Явилась] завернутой в нечто непонятное и совершенно неожиданно позволила этому покрывалу опасть на пол. Догадываюсь, что цель обеих звезд заключалась в том, чтобы произвести на людей сильное впечатление. Что поделаешь, они были эксгибиционистками[224]».

Летом, во время турне, предназначенного для ознакомления публики с картиной «Обезьяньи проделки», Мэрилин с той же отвагой носила платье настолько «экономного» фасона, что оно открывало ее тело от плеч до пупка, причем всем было совершенно очевидно: на ней нет ни трусиков, ни лифчика. Национальная премьера этой ленты проходила в курортной местности Атлантик-Сити в штате Нью-Джерси, и журналисты кинокомпании «Фокс» договорились с организаторами проходившего там же конкурса на звание «Мисс Америка», что Мэрилин станет первой женщиной, которая будет выполнять на нем обязанности церемониймейстера.

Когда эта информация разошлась по стране, правительство Соединенных Штатов тоже пожелало воспользоваться представившимся случаем. В понедельник, 1 августа, к Мэрилин обратились с просьбой согласиться позировать для фотографий в компании с облаченными в униформы представительницами вооруженных сил, что должно было явиться фрагментом рекламы, призывающей молодых женщин вступать в армию. Стоя рядом с несколькими из этих девушек, одетых, как полагалось по армейскому уставу, в темные костюмы и галстуки, Мэрилин в своем изрядно декольтированном белом летнем платье в красные горошки широко улыбалась. Фотограф настоял сделать снимок в необычном ракурсе, с балкона, и попросил Мэрилин слегка наклониться вперед. В результате при взгляде на получившийся позитив складывалось впечатление, что ее пышные груди оказались слишком сильно открытыми и не хватает опасной малости, чтобы они оказались совершенно обнаженными. Через три часа после того, как агентство Юнайтед Пресс разослало и опубликовало указанную фотографию по всей стране, какой-то армейский чиновник распорядился изъять снимок и отстранить Мэрилин Монро от участия в кампании по вербовке женщин в армию. «Родителям потенциальных добровольцев-девушек эта фотография может дать ошибочное, представление [о жизни в казарме]», — на полном серьезе заявил анонимный офицер. Мэрилин, в свою очередь, выпалила в ответ нечто простенькое: «Я весьма удивлена и чувствую себя задетой и обиженной».

На следующий день она еще смелее распахнула свое тело, когда возглавляла парад, организованный по случаю выборов «Мисс Америка». Затем на протяжении многих дней не спадала волна громких протестов и полных возмущения заявлений, сделанных некоторыми церковными иерархами и женскими группами после того, как газеты по всей стране показали блистательную Мэрилин, на которой было какое-то развевающееся и мало что заслоняющее черное одеяние с декольте, тянувшимся вплоть до талии и возбуждавшим испуг от одного желания пойти взглядом вслед за ним. Результат можно было легко предвидеть: Мэрилин сосредоточила на себе больше внимания, чем любая из конкурсанток. «Люди таращились на меня целый день, — невинно сказала она через несколько дней, — но я думала, что их восхищает моя розетка распорядительницы и церемониймейстера». Когда Джо встретился с ней в Лос-Анджелесе, он гневно выразил ей свое решительное недовольство подобным выставлением собственного тела напоказ; но Мэрилин сказала в одном из интервью, что «это платье было запроектировано и скроено в расчете на уровень высоты человеческого глаза, а не на фоторепортеров, вскарабкивающихся на балкон и делающих снимки с высоты. Я смущена и задета за живое». Сидней Сколски также помог успокоить слишком возмущенные реакции. «Фотографы забирались на платформу и снимали артистку сверху, — написал он возмущенно. — Что же они рассчитывали увидеть?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});