Мэрилин Монро - Дональд Спото

1 июня Мэрилин Монро исполнилось двадцать шесть лет и в своей киностудии «Фокс» она узнала, что состоявшиеся недавно пробы ее съемок на цветной пленке дали положительный результат. Было уже запланировано, что летом она сыграет в фильме, который будет реализоваться в техниколоре, — триллере «Ниагара», фабула которого начинается со стрельбы над могучим водопадом. По случаю дня рождения артистке сообщили, что она вытянула в лотерее счастливый билет и осенью сыграет главную роль в картине «Джентльмены предпочитают блондинок» — музыкальной комедии, основывающейся на рассказах, книге, немом фильме и бродвейском мюзикле Аниты Лоос[217]. Роль, первоначально предназначавшаяся для Бэтти Грейбл, досталась Мэрилин по многим причинам: прежде всего, она пользовалась все большей популярностью. Кроме того, Монро, которая в соответствии с контрактом оплачивалась по жестко установленной ставке, оказалась намного дешевле, чем Грейбл. Наконец, она была на десять лет моложе Бэтти, да и Занук, прослушав не допущенную к продаже запись песенки «Сделай это еще разочек», обрел убежденность, что Мэрилин отлично справится с музыкальной стороной намеченной к производству киноленты. Однако, пожалуй, самым существенным оказалось то, что за назначение Мэрилин на эту роль сражался Джул Стайн[218], автор многочисленных бродвейских песенок, в том числе той, которой предстояло стать фирменным вокальным знаком Мэрилин Монро, — «Бриллианты — вот лучшие друзья девушки».

8 июня звезда оставила в аптеке у Шваба прощальное письмецо, предназначенное для Сиднея, и вылетела в Нью-Йорк. 10 июня, делясь этой новостью с читателями, Сколски заметил: «Ах, как быстро летят месяцы — и листки календарей!» Два дня спустя вся его колонка была посвящена своеобразному резюме жизненного пути и карьеры Мэрилин Монро.

А в это время она вместе с другими актерами, выступающими в «Ниагаре», — в частности, с Джозефом Коленом[219]и исполнителями ролей второго плана: Жаном Питерсом и Максом Шоуалтером (в то время известным под фамилией Кейси Адаме), — с трудом переносили рев и бешенство как ниагарского водопада, так и Генри Хатауэя[220]— режиссера, которому чувство доброжелательности по отношению к актерам было совершенно чуждо. Хатауэй снимал по сценарию Чарлза Брекетта, Уолтера Райша и Ричарда Брина фильм, в котором рассказывалось о подвергаемом психическим издевательствам и едва ли не пыткам бывшем пациенте больницы для умалишенных Джордже Лумисе (его играл Коттен); бедняге предстояло быть убитым в итоге интриги, сплетенной его похотливой супругой Роуз (Мэрилин Монро) и ее молодым любовником Патриком (Ричард Аллан[221]). Бурно кипящий водопад символизирует эмоции всех основных героев кинофильма:

Джордж сходит с ума от ревности, Роуз умирает от вожделения, а Патрик пылает жаждой убийства, чтобы удовлетворить тем самым желание своей любовницы. Однако планы преступной парочки перечеркивает Джордж, который в финале убивает и Патрика, и Роуз, чтобы затем отправиться к бушующему водопаду в поисках собственной гибели.

К удивлению многих, Мэрилин и Хатауэй хорошо сотрудничали друг с другом, хотя артистку ввергали в ужас съемки, которые велись летом в Нью-Йорке и Калифорнии. «Она никогда не питала веры в себя, — утверждает этот режиссер, — никогда не обрела убежденности, что является хорошей актрисой. Трагедия состояла в том, что ей никогда не позволили стать таковой». Однако, в противоположность данному высказыванию, как раз «Ниагара» предоставила ей такую возможность. В психологическом портрете Роуз, созданном ею, актриса выглядит убедительно аморальной. Другое дело, что в целом этот аспект остался незамеченным, поскольку во время съемок основной упор всеми делался на походку Мэрилин, а также на ее наготу, скрывавшуюся под ночным бельем. В созданном ею образе нет ничего от захватывающего дух невинного секса, от комичной наивности — есть только желчная эгоистичная шлюха, убежденная в неотразимости исходящего от нее соблазна, а также своей страсти к уничтожению; голос Роуз выражает презрение к слабому и бездарному мужу, который не желает помочь самому себе.

Джозеф Коттен считал, что с Мэрилин легко работать и приятно поддерживать дружеские отношения. «Если у меня была охота поговорить о себе, она терпеливо выслушивала. Если появлялась охота поговорить о ней, она заливалась румянцем. У меня о ней сложилось впечатление как о маленькой потерянной девочке». Что же касается опозданий, то Коттен вспоминает слова Мэрилин, сказанные ею по этому поводу второму администратору фильма: «Так я что: снимаюсь в кино или отмечаюсь на проходной?»

Так же как и Нелл Форбс в картине «Можно входить без стука», Роуз (в исполнении Мэрилин Монро) полностью отличалась от безотказной сексуальной красотки — амплуа, которым была так довольна и киностудия «Фокс», и американская публика. В обеих этих лентах обаяние Мэрилин опасно, ей нельзя доверять, поскольку чары этой молодой женщины несут за собой смерть. От обеих указанных картин остается совсем небольшой шаг до исполнения ролей эдаких отвратительных материалисток из кинофильмов «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Как выйти замуж за миллионера» — робких, фальшивых и, когда им это удобно, строящих из себя дурочек. Все перечисленные роли только укрепили Мэрилин в решительном стремлении во что бы то ни стало избежать превращения в типаж и вечно играть одно и то же. Она делала с этой целью все что могла, и как раз «Ниагара» упрочила и подкрепила ее положение кинозвезды.

Прибыв в первой сцене на пикник, организованный для туристов неподалеку от Ниагарского водопада, и одетая в облегающее алое платье, Мэрилин в роли Роуз растягивается в мечтательном настроении на траве и мурлычет парочку тактов из песенки «Поцелуй», которую она попросила поставить на патефон. Молодая особа немедленно становится воплощением грез каждого присутствующего молодого мужчины о сексе, и каждый из них, буквально обалдевая от силы этого подлинного явления природы, поочередно получает отказ от свидания. «Поцелуй» внезапно обрывается, а невинное маленькое сборище рассеивается, когда муж Роуз вдребезги разбивает пластинку. Этот кадр импровизировался на съемочной площадке в самый последний момент, поскольку студийные стражи морали и нравственности после визита возмущенных представительниц американского Женского клуба почувствовали себя обязанными объявить манеру пения Мэрилин слишком уж наводящей на определенные мысли.

В целиком сохранившейся записи этой песенки, сделанной Лайонелом Ньюменом и Хейвеном Гиллеспи (она стала распространяться только через несколько лет после смерти Мэрилин), артистка проявила себя как выдающийся талант в области эстрадного пения. Это обнаруживается в чистоте тона и хорошо контролируемом дыхании, в том бархатном звучании и спокойствии, которыми характеризовалась каждая фраза, в убежденности, что все сделано хорошо и ее желания сбудутся. Иными словами, стереотипный любовный стишок, написанный в 1950 году, благодаря ей стал и достоверным, и манящим: «Поцелуй же меня... подари мне наслажденье... и заключи меня в объятья... это та минута...» В приглушенном, подрагивающем голосе Мэрилин можно отыскать влияние Эллы Фицджералд (записи которой она по ночам изучала дома) и даже динамизм таких ее современниц, как певицы Джулия Уилсон, Джой Стэффорд и Дорис Дей. Однако это вовсе не простая имитация разных стилей: если бы в пятидесятые годы можно было купить все пластинки Мэрилин Монро, ее бы шумно провозгласили одной из самых превосходных исполнительниц баллад того периода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});