Люся, которая всех бесила (СИ) - Алатова Тата

Старушка хихикала и, если уж совсем честно, немного перебрала с шампанским.

Пашка, подлец, все-таки позаботился о подарке для Люси.

Она смотрела на яркую коробку с пышным бантом, как на гремучую змею.

Он это специально, да?

Чтобы ей было неудобно?

Ерзая под его веселым взглядом, Люся открыла коробку и обнаружила там новый мобильник.

Нормальный!

Смартфон!

С выходом в интернет!

После кнопочного чудовища, которым Люсе приходилось пользоваться последние недели, он казался настоящим чудом.

— Боже, — прошептала она очарованно, — скажи мне, что ты купил его на свою зарплату, а не на папочкины деньги!

Паша заржал, а Нина Петровна недовольно фыркнула.

Она подарила Люсе совершенно прозрачный и развратный пеньюар, явно не теряя надежды на правнуков.

Николай Иванович раздал им новые керамические фигурки, на которых волк вез на спине навь. Старик явно следил за городской светской хроникой и похвастался, что директор бетонного завода заказал триста таких фигурок. Ну, для начала.

Люся вручила ему взамен бутылку дорогущего вискаря, которую ей кто-то когда-то подарил, отдала Нине Петровне халат и объявила, что с Пашей она потом рассчитается в индивидуальном порядке.

Старики понимающе переглянулись, а Ветров самодовольно ухмыльнулся.

В общем, направление их мыслей было понятно без слов.

— Паш, а Паш?

— Ммм.

— Так и будешь спать или посмотришь на подарок?

— Ты надела тот бесстыжий пеньюар?

— А что, так можно было? Это избавит меня от необходимости дарить что-то всамделишное? Тогда подожди секунду, я мигом.

Пашка засмеялся и сцапал ее за ногу, не открывая глаз.

За ночь он опять покрылся щетиной, волосы спутались, на щеке отпечатался след от подушки.

— Ну нет уж, теперь мне интересно. Ты ведь напрочь забыла про подарок, где ты могла его нарыть за ночь?

— Сам не догадываешься?

Он приоткрыл один глаз и подозрительно на нее уставился.

— Нет, — протянул он без особой радости, — скажи мне, что это не то, о чем я думаю.

Возможно, это был самый неловкий момент в жизни Люси.

Даже хуже того раза, когда ее вибратор катился по ступенькам зала для заседаний городских депутатов.

— Ну, — промямлила она неуверенно, — это, скорее всего, полная глупость. И я не уверена, что оно сработает…

— Люсь.

— Ну, в том плане, правда ли браслет из лягушачьей шкурки будет тебя защищать…

— Люсь.

— Твоя бабушка что-то говорила об искренней любви, так вот я понятия не имею, каким образом ее надо мерить… Искренне ли я тебя люблю? Или я люблю твое отношение ко мне? Или это вообще не любовь, а животная страсть? Или…

— Люсь.

— В общем, воспринимай это просто как сувенир. Ничего сверхъестественного.

— Люсь, мне не нужны обереги от измен, — сказал Ветров спокойно.

Она вспыхнула, ощутив себя невероятно униженной:

— При чем тут измены?

— Ну пусть ни при чем. Или при всем. Но если я надену твой браслет, то мы никогда не узнаем, смогу ли я хранить тебе верность сам по себе, без искусственных ограничителей. Мне на самом деле хочется выяснить это, Люсь. Измерить любовь, как ты говоришь.

Она молчала так долго, что он начал нервничать.

— Нет, если тебе принципиально… Если так спокойнее… — сдал Паша назад.

Люся потянула его за руку, увела за собой на кухню, где без лишних слов щелкнула зажигалкой и сожгла лягушачью шкурку в пепельнице, оставшейся с тех времен, когда она еще «не курила».

— Да, — сказала она, — будет интересно.

Пашка засмеялся, сграбастал ее в объятия и долго целовал — без страсти, но с явным удовольствием.

— Теперь-то ты наденешь тот пеньюар?..

Пашка умчался на работу уже третьего января, у него там был настоящий ад с отчетами, бумагами, подготовкой кучи материалов для прокуратуры, и он испытывал облегчение, что хотя бы серия Синичкиной — китаевская головная боль.

Махина правосудия раскручивалась медленно, скрипя под весом тонны бумаг, спотыкаясь о многочисленные допросы, доказательства, вещдоки, о неумелое Пашкино руководство, сказывалась нехватка опыта, но тем не менее куда-то все двигалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Люся тоже решила поехать в редакцию — ей надо было найти еще одного журналиста и корректора, и она была не уверена, что справится с последней задачей без содрогания.

Возможно, нехватка запятых в текстах — не самая большая проблема.

В паркинге она минут пятнадцать сидела в машине, невольно ища глазами автомобиль охраны и не находя его.

А потом выругалась и тронулась с места.

Почему ее так кроет именно сейчас, когда все осталось позади?

А до этого вроде ничего было.

Она держалась получше.

Загадочные выверты психики, не иначе.

В конторе Костя Носов красил стены.

Люся ощутила едкий запах еще с лестницы, дернула носом, не веря себе, и бегом преодолела остаток ступенек:

— Какого черта, Костя?

— Мне все надоело, — сообщил он, сосредоточенно работая валиком. — Я все праздники писал, и писал, и писал, а потом понял, что все. Не могу больше даже видеть клавиатуру. Лучший отдых — это смена деятельности, а у нас стены обшарпанные.

Люся хмыкнула, скинула в приемной куртку, нашла у себя в кабинете комбинезон (не леопардовый и не латексный, а самый обыкновенный, в котором она обычно проводила по весне субботник на территории), переоделась и вернулась к Носову:

— Есть еще одна кисть?

— Возьми в коробке.

Некоторое время они мирно трудились в полном согласии друг с другом, а потом Носов сказал:

— Люсь, я все думал и думал над тем письмом, которое ты получила перед корпоративом. Все было так знакомо — ну, про эгоцентрика и пустышку.

— Ну еще бы, — согласилась она. — Родная текстовочка-то. Ты, Кость, чей друг, мой или медведя?

— Я тебе не друг, а сотрудник, — привычно поправил он ее. — И просто для протокола: все это я наговорил тогда — с любовью.

Как будто Люся и сама не знала.

— Хочешь смешное? — предложила она. — Синичка узнала, что я получила то письмо, из чатика, где Ольга треплет языком обо всем, что я делаю. Мол, вместо того чтобы ехать на корпоратив, эта неврастеничка Люся рыдает в одном лифчике у себя в кабинете. Синичку так и не удалили из чата, потому что… ну мы же никому не говорили, что она подозревается в куче убийств.

— Смешно, — подумав, серьезно подтвердил Носов. — Но не вздумай увольнять еще и Ольгу, у нас тут катастрофическая нехватка сотрудников.

— Она спит с моим бывшим, фармацевтом.

— Тем более не увольняй. Бедняжка и так наказана.

Люся невольно засмеялась.

Всегда приятно услышать гадость в адрес бывшего.

— Мэр подал в отставку 31 декабря, ненавязчиво так, — сказал Носов. — Как думаешь, наша коркора реально выдвинет свою кандидатуру?

— Ну, не все так просто. Нельзя взять и объявить, что ты хочешь стать мэром. Согласно уставу города, его должны выбрать депутаты.

— А ты сомневаешься, что они проголосуют, как Китаеву надо?

— Кость, — Люся отступила на шаг назад, пытаясь понять, нет ли разводов, — нам придется научиться теперь жить самостоятельно. Китаев собирается на пенсию.

— Да ладно? — Носов присвистнул. — Все, сворачиваемся, незачем тут красить. Нас сожрет первый недовольный политик.

— Ну, придется лавировать вдвое энергичнее. Так что не особо наглей пока, Кость. Прикрыть нашу задницу скоро будет некому.

— Ну и в чем тогда смысл? — он раздраженно положил валик, потянулся. — Не наглеть, быть паинькой, не ссориться с сильными мира сего.

— Да, ты прав, так нас сожрут еще быстрее.

— Конечно, я прав, — произнес Носов самодовольно и принялся подлизываться: — Начальник, а начальник?

— Ох, и не нравится мне твой тон.

— Ты же напишешь серию публикаций «Как я была жертвой маньяка. Откровения главного редактора»? Ну, со свойственной тебе открытостью.