Его (с)нежная девочка - Алекс Коваль

возможно. Бабушке ее, кажется, Алевтине Петровне, так она говорила? Я пытался набирать на тот номер, что остался во входящих от тридцать первого декабря. Ответа нет. И это добавляет лишней тревоги.

Где во всей этой истории “засветился” Тимур, пока не пойму. Но явно все не так, как любезно расписала мне бывшая. Ева улетела одна. И я был прав: не от меня. Она не сбегала. Просто испугалась за единственного родного человека, и я в этом могу ее понять. Да я вообще все могу понять, только верните мне мою снежную девочку!

Собственник внутри просто на грани...

В итоге после разговора с Джесс я набираю Эриксону. Получаю от него подтверждение того, что погода резко портится и города начинают закрывать транспортное сообщение. Также управляющий курортом сообщает мне, что Тимур действительно тоже уехал пару часов назад, а про Фадееву он, конечно же, был не в курсе.

Ладно, я, Ева решила, что у нее нет времени сказать мне, но руководству? Та снежинка, которую я знаю, просто так все не бросила бы. Она даже меня чуть не отшила из-за рекомендации по практике, и тут ясно, как хорошо ей умудрилась промыть мозги Ника, и насколько сильно снежинка испугалась за бабушку.

– А что случилось с Фадеевой, Дамир Таирович? – удивленно восклицает собеседник в трубке, когда говорю, что Евы не будет и расчет с ней необходимо произвести незамедлительно.

– Семейные проблемы. Сегодня днем она улетела.

– Насколько я знаю, аэропорты отменили все рейсы.

– Видимо, не все. Или Евангелина успела попасть до ухудшения погодных условий.

Перекинувшись еще парой фраз, разъединяемся, когда Эриксон обещает в ближайшее время уладить вопрос с практикой снежинки, я же звоню в аэропорт Цюриха. Мне нужно узнать, как давно вылетел и вылетел ли вообще последний рейс до Москвы.

Нервы пошаливают, и я по-прежнему не могу найти себе места в резко опустевшем доме. От осознания, что сегодня Ева не вернется, хочется выть, прямо как ветер, который беснуется за окнами. А еще на корню давлю в себе желание сорваться и помчаться следом за снежинкой. По словам Джессики и Эриксона, трассы заносит снежным бураном, и ехать куда-то сейчас равноценно самоубийству. Вряд ли я смогу ей чем-то помочь с того света, поэтому единственное, о чем молю, чтобы снежинка была уже в аэропорту. В идеале, конечно, никуда не улетев. Но даже если и нет, то я всеми правдами и неправдами вернусь в Москву и найду ее там.

Только так.

Других вариантов даже не рассматриваю.

– Простите еще раз, какой рейс вас интересует? – выводит из раздумий приятный голос девушки-оператора. Которой я уже раз пять повторил, “какой”.

– Последний рейс до Москвы. Умоляю, девушка, скажите мне, что он еще не состоялся?

– К сожалению, мистер… – выжидательная заминка.

– Абашев.

– К сожалению, мистер Абашев, самолет вылетел час назад.

– Когда следующий? И как я могу забронировать билет?

– Следующий, боюсь, только завтра утром и то при благоприятных метеоусловиях. Над городом завис циклон, и, к сожалению, все рейсы отменены и перенесены на неопределенный срок, – зубодробительно тактичным голосом говорит в трубку девушка. У меня аж скулы сводит.

– Ясно. Спасибо за информацию, – уже хочу отключиться, когда вспоминаю, что не задал самый главный вопрос. – Скажите, вы можете пробить имя и сказать мне, регистрировался этот человек на рейс или нет?

– Да, конечно, кто вас интересует?

– Фадеева Евангелина Алексеевна, – приходится поднапрячь свою память, чтобы вспомнить дату рождения Евы, которую видел в досье еще перед вылетом в Швейцарию.

Тут же слышу шуршание на том конце провода и звуки торопливого нажатия по клавишам клавиатуры, после чего в трубке звучит как приговор:

– Регистрировалась. Как раз улетела последним рейсом.

Ну, вот и все. Улетела все же.

– Понял вас. Спасибо еще раз.

Сбрасываю вызов и откладываю мобильный, все еще крутя в руках старенький телефон снежинки. Присаживаюсь на диван в гостиной. Упираю локти в колени, потирая лицо. Состояние дерьмовей некуда, особенно если учесть, что этой ночью я так и не спал. Вторые сутки на ногах, я выжат, как лимон, и даже не в физическом плане. В эмоциональном.

Вообще, кажется, с момента нашей ночи прошла вечность, а на самом деле еще и суток нет. Первое января. Тяжелый, длинный, резиновый, су*а, день. Первое в моей жизни бесконечно первое января.

Ладно, отдыхать будем дома. С Евой. Пока же…

Снова берусь за телефон и набираю своему секретарю.

Только когда в трубке виснут гудки, понимаю, что дерьмовый я начальник: звонить и тревожить человека в официальный выходной, да еще и вечером первого января. Удавил бы. Но пока я сижу здесь, возможностей у меня мало, зато полномочий у Натальи, которая может действовать и распоряжаться от моего имени, достаточно.

– Дамир Таирович? – слышу вполне себе бодрое после непродолжительного ожидания. – С праздником вас!

Праздник. Точно. Еще утром я его чувствовал, пока у меня не забрали вместе с Евой все, кроме раздражения.

– Спасибо, Наталья, и вас.

– У вас что-то стряслось?

– Стряслось. Обещаю премию, если умудришься вытащить меня из заснеженной Швейцарии в ближайшие сутки.

– Так, что от меня требуется? – тут же, судя по тону, подбирается работница, переходя на деловой тон.

– Обзвонить местные аэропорты, узнать, из какого из них я могу улететь. Швейцарию накрыло каким-то гребаным циклоном, и на дорогах коллапс.

– Какой город?

– Любой, Ната. Женева, Берн, Мюлуз. Цюрих закрыт, там шансов мало, но тоже стоит попробовать договориться. С пересадками, дозаправками, плевать, хоть через ад, но мне нужно отсюда вылететь. Любые деньги. В идеале, конечно, организовать чартерный рейс, но я согласен даже в, мать его, багажном отделении лететь, только бы как можно быстрей вернуться в Москву. Справишься? С меня премия и отпуск.

– Я не обещаю, но будем пробовать, Дамир Таирович. И я делаю это не за премию или отпуск, а просто потому, что вы человек хороший.

– Нисколько не сомневаюсь, – ухмыляюсь, – Ната, я очень на тебя надеюсь.

Наверное, не зря говорят, что надежда умирает последней? В конце концов, всего сутки. Или пара суток. Рано или поздно циклон уйдет, авиасообщения возобновят, дороги откроют, и больше хрен куда я отпущу от себя снежинку!

Женюсь. И пусть только попробуют еще какие-либо злопыхатели встрять!

Глава 40. Ева

Все словно в тумане.