Колумбы российские - Виктор Петров

В 1828 и 1829 годы Конча потеряла своих родителей, а в следующем году умер и ее брат, губернатор Новой Калифорнии дон Луис. Он был похоронен в миссии Сан-Франциско (Долорес). От семьи Аргуэльо почти ничего не осталось, и Конча после трех лет отсутствия снова вернулась в свой дом при миссии Санта-Барбара.

Она все еще не теряет надежды на возвращение Резанова, хотя прошло уже двадцать два года с тех пор как его маленький корабль вышел из бухты Сан-Франциско и скрылся на севере. Конча полностью посвятила себя благотворительной деятельности и подумывала о том, чтобы стать монахиней. Останавливало ее то, что она все еще не получила доказательств смерти Резанова и считала себя обрученной с ним, а второе — в Верхней Калифорнии пока не было женского монастыря.

Пронеслись еще десять лет. Конча теперь носит одеяние монахини, хотя официально не приняла пострига. В декабре 1841 года в шумный, разросшийся город Сан-Франциско прибыл директор Гудзон-Бейской компании сэр Джон Симпсон, только что проехавший через всю Сибирь на пути в Америку.

Сан-Франциско к этому времени превратился в шумный портовый город, на рейде которого постоянно теснились десятки кораблей со всех концов мира. Город постепенно терял свой испанский облик и был переполнен толпами янки. Английская речь преобладала теперь на улицах, и оставшиеся испанцы с горечью смотрели на ускользавший от них город Святого Франциска. От прежней тихой, неторопливой жизни испанских семей Аргуэльо, Сола и других почти ничего не осталось. За пределами города, однако, почти ничего не изменилось, и живописный испанский генерал Вальехо продолжал еще играть видную роль среди испанских землевладельцев.

Недалеко от Сан-Франциско, миль девяносто на север от него, в 1812 году поселились русские с Аляски и основали форт Росс. В декабре 1841 года, однако, история форта Росс пришла к концу, и он был продан швейцарцу, капитану Суттеру.

Посетив генерала Вальехо в его имении на реке Сакраменто, сэр Джордж Симпсон заехал в Монтерей и затем отправился в Санта-Барбару, где он провел несколько дней в январе 1842 года. Епископ устроил в его честь парадный обед, на который были приглашены представители местной испанской аристократии. Гость заметил среди присутствующих красивую женщину средних лет, одетую в типичную одежду монахини. Он уже слышал о ней и знал, что это Кончепчион де Аргуэльо. Позже, описывая эту встречу в своих воспоминаниях, он отметил, что несмотря на ее пятьдесят лет она была необыкновенно хороша. Очевидно, сэр Джордж был первым человеком, который через тридцать пять лет известил Кончу о смерти Резанова.

— Вы хотите сказать, что до сих пор ничего не знали о его смерти в 1807 году? — изумился сэр Джордж.

— До меня доходили какие-то слухи, но все они были настолько разноречивого характера, что мне трудно было верить им. Все эти тридцать пять лет я молилась и надеялась, что он жив, хотя в душе и потеряла надежду на его возвращение. А вы сами уверены, есть ли у вас доказательства, что он умер?

— К сожалению, да, мадам! На пути сюда, проезжая по Сибири, я заезжал в Красноярск и там побывал на могиле камергера Резанова. Сомнений быть не может. Он умер на пути из Калифорнии в Петербург… умер, если я не ошибаюсь, первого марта 1807 года.

Кончита наклонила голову и стала тихо шептать слова молитвы о упокоении раба Божьего Николая, Первые ее молитвы об усопшем. Теперь она знала, что он умер. И она знала, что теперь ничто не связывало ее с тягостями земной жизни. Теперь она могла по-

святить себя исключительно служению Господу Богу и Божьей Матери.

В 1851 году в Монтерее был открыт доминиканским орденом первый в Калифорнии женский монастырь, и первой послушницей в нем была Кончепчион, которой только что исполнилось шестьдесят лет. Через три года монастырь был переведен на север, в маленькое местечко на реке Сакраменто, по имени Бенишия, и там 23 декабря 1857 года сестра Мария Доминга Кончепчион Аргуэльо тихо скончалась.

* * *

Много писалось о романтической любви Кончи и Николая Резанова. Известный калифорнийский поэт Брет Гарт, в своей поэме «Кончепчион де Аргуэльо» так описал долгое ожидание Кончитой своего возлюбленного:

Шли недели, и белела дюн песчаных полоса,Шли недели, и темнела даль, одетая в леса.………………………………Только не приходят вести, писем из чужой землиКоменданту и невесте не привозят корабли.Иногда она в печали слышала безгласный зов.«Он придет», — цветы шептали,«Никогда», — неслось с холмов».{5}

* * *

Успокоилось страждущее сердце красавицы Кончиты, и до сих пор прохладный ветер, дующий от Золотых ворот Сан-Франциско, доносится до Бенишия, шелестит цветами вокруг могильного креста Кончиты во внутреннем дворе монастыря и шепчет ей слова любви, которые она слышала давно-давно…

ЗАВЕРШЕНИЕ ЦИКЛА

Ушкуйникам-землепроходцам, проторившим тропы русской предприимчивости и культуры на пустынных берегах и в дебрях алеутских островов и Аляски, посвящаю.

«…Баранов есть весьма оригинальное и при том счастливое произведение природы. Имя его громко по всему западному берегу до самой Калифорнии. Бостонцы почитают его и уважают, а Американские народы, боясь его из самых дальних мест, предлагают ему свою дружбу». (Н. П. Резанов)

ГЛАВА ПЕРВАЯ: ПРИГОТОВЛЕНИЯ

1

Опять наступило мягкое, приятное лето после суровой, ветреной, бесснежной зимы. Селение Новоархангельск на острове Ситка ожило. В море появилась рыба, и рацион промышленных стал более разнообразным. Немало еще предстоит сделать в новом селении, основанном в 1804 году, почти четыре года тому назад. С каждым днем, с каждым месяцем растет, ширится селение. На холме гордо высится форт — верный страж селения от набегов индейцев-колошей. Внутри форта, за его крепкими стенами и башнями с десятками пушек, находятся главные здания селения: дом правителя американских владений Российско-Американской компании Александра Андреевича Баранова, небольшая церковь — скорее это часовня — и различные другие административные здания.

Не хватает уже места внутри форта, и поэтому много новых зданий выросло снаружи: тут и казармы для одиноких русских промышленных, и небольшие чистенькие, все еще пахнущие свежесрубленным лесом избы для женатых, и многочисленные избы для алеутов — рыбаков и охотников. На пригорке — ветряная мельница, а внизу, у самой воды, судостроительная верфь — любимое детище Баранова. Строить корабли нужно, потому что надежд на регулярные рейсы кораблей из Охотска мало. Суда, вышедшие из Охотска в Новоархангельск, часто не доходят до места назначения и разбиваются на скалах Алеутской гряды. Поэтому Баранов решил, что самое лучшее — это пополнять флотилию компании судами, построенными на верфи Новоархангельска.

Кратковременное пребывание петербургского сановника и директора компании Резанова в Новоархангельске сильно укрепило положение Баранова. До приезда камергера у него происходили постоянные столкновения с мореходами, присланными ему в помощь из России. Резанов пробыл в Новоархангельске зиму 1805—1806 годов и на месте убедился, как нуждается новое селение. Большую часть зимы ощущался недостаток в продуктах, и к весне большинство населения страдало от цинги. Резанов весной решился побывать в Калифорнии и достать там продуктов для спасения Новоархангельска. Миссия его оказалась успешной, и он смог привести корабль, доверху загруженный провиантом. Угроза гибели колонии была отсрочена.

2

После отъезда Резанова Баранов оставил Новоархангельск на попечение своего помощника Кускова, а сам вернулся на Кадьяк, где не был уже почти три года. Последнее время он стал сильно скучать по своим детям. Пока нужно было отвоевывать Ситку у индейцев, пока надо было строить крепость, да укреплять ее — ему было не до мыслей о доме. Но с тех пор как жизнь в новой колонии вошла в более или менее нормальное русло, Баранов заскучал.

«Теперь тут и без меня справятся, — думал он, — да еще с Иваном Кусковым. Дело теперь на мази, как хорошая телега, — знай только подмазывай оси колес!»

Баранов вернулся домой на Кадьяк, чтобы опять быть вместе с детьми, хотя открыто не хотел признаваться в этой своей человеческой слабости. Официально он объявил, что едет на Кадьяк для встречи со своим старым приятелем, бостонским шкипером О'Кейном, который должен был вернуться из Охотска на компанейском судне с запасами продуктов для северян. Страшно хотел Баранов повидать своего сына Антипатра — ведь ему уже десять лет исполнилось, и Иринку — веселую, живую черноглазую красавицу-дочурку надо повидать, пока она не забыла своего отца. Ей теперь пять лет.