Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

Роджер заглянул ему прямо в глаза.

– Правда? Значит, они останутся одни? Хорошо, я за ними присмотрю.

– Да уж не сомневаюсь, – приподнял тот рыжую бровь, после чего вытянул руку и уронил что-то в пустой оловянный таз. На дне его свернула красная искорка. – Не забывай, что я сказал, Маккензи, – моей дочери не нужен трус.

Роджер не успел ничего ответить, потому что Фрейзер пронзил его синим яростным взглядом.

– Из-за тебя я потерял родственника, причем славного парня. Уж поверь, это веский повод тебя не любить… Хотя, возможно, тебе пришлось заплатить не меньше. Я бы решил, что мы квиты… или нет – как скажешь.

Пораженный до глубины души Роджер кивнул, потом все-таки обрел дар речи:

– Да, квиты.

Фрейзер исчез так же неслышно, как и появился, оставив Роджера бездумно пялиться на опустевший дверной проем.

Роджер поднял щеколду и толкнул дверь. Заперто. Вот вам и разбудил Спящую Красавицу поцелуем!.. Он занес было кулак, но вовремя спохватился. Нет, не ту героиню он себе представил. У Спящей Красавицы не спал в постели вспыльчивый гномик, готовый разораться при малейшем шуме.

Он обогнул хижину, проверяя окна и невольно вспоминая гномов по именам. Ворчун, Чихун, Скромник… Интересно, как бы назвали этого – Вонючка или Крикун?

Оленьи шкуры были плотно натянуты на окна. Роджер, конечно, мог сорвать любую из них и забраться внутрь, но ему не хотелось неожиданным вторжением перепугать Бри до полусмерти.

Наверное, стоит вернуться к себе и отложить разговор до утра. Все лучше, чем поднимать ее с постели, а заодно разбудить ребенка. Можно попросить Клэр посидеть немного с маленьким уб… сорванцом, а они с Брианной уйдут куда-нибудь в лес и спокойно, наедине, поговорят. Точно. Так он и поступит.

Прошло десять минут. За это время Роджер еще дважды обошел вокруг хижины и теперь стоял напротив задней стены, глядя на сочащийся из-под шкуры свет.

– Да кем ты, черт возьми, себя вообразил?.. – прошипел он. – Долбаным мотыльком?

Тихий скрип уберег его от ответа. Роджер успел обежать дом вовремя, чтобы увидеть белую фигуру, плывущую в сторону уборной.

– Брианна?

Та с легким испуганным вскриком обернулась, прижимая к сердцу руку.

– Это я.

– Ты чего так подкрадываешься?! – тихо рявкнула она.

– Хотел поговорить.

Она не ответила, лишь развернулась и продолжила путь.

– Я сказал, что хочу поговорить! – повторил он уже громче ей в спину.

– А я хочу в туалет. Уходи!

Брианна решительно хлопнула дверью уборной.

Он отошел немного, дождавшись ее возвращения. Брианна замедлила шаг, но обойти Роджера можно было лишь по высокой мокрой траве.

– Тебе нельзя натруждать ногу.

– Все уже в порядке.

– Возвращайся в постель.

– Хорошо, – не стал он спорить. – А в какую?

– В какую? – переспросила Брианна, не пытаясь, впрочем, сделать вид, будто не поняла.

– В ту? – Он ткнул пальцем в сторону недостроенного дома. – Или в эту?

– Я…

«Будь нежнее», – сказала ее мать; «моей дочери не нужен трус», – предупредил отец. Наверное, стоило подбросить монетку, но сейчас Роджер жаждал последовать совету Джейми Фрейзера, и пропади оно все пропадом!

– Ты сказала, есть браки, заключенные по обязательству, а есть – по любви. Почему ты думаешь, что одно исключает другое? Слушай, я три дня просидел в том кругу камней. Думал, свихнусь, решая, уйти мне или остаться. И вот я здесь.

– Это пока. Ты еще не понял, что потеряешь, если останешься навсегда…

– Все я понимаю! А еще больше понимаю, что потеряю, если уйду! – Он схватил ее за плечи, сминая ткань сорочки. – Я не могу уйти и жить с мыслью, что отказался от ребенка, который может быть моим… который и есть мой! И я не могу жить без тебя.

Она отступила, пытаясь высвободиться из его хватки.

– Мой отец…

– Слушай, я не такой, как твой чертов отец! Что один, что другой! Уж позволь мне совершить собственные грехи!

– Нет за тобой никаких грехов, – дрогнув, прошептала она.

– И за тобой – тоже.

Глаза у нее влажно блеснули.

– Неправда…

– Правда! – решительно отмел Роджер все возражения. – Забудь, а? Не важно, что ты сделала в прошлом, или что сделал я. Я сказал, что не похож на твоих отцов – но ты их знала лучше меня. Разве Фрэнк Рэндалл не любил тебя как родную дочь? Принял тебя, даже зная, что по крови ты ему никто?

Он слегка встряхнул Брианну за плечи.

– И разве этот рыжий ублюдок не любит твою мать больше жизни? И тебя – так сильно, что готов пожертвовать даже этой любовью, лишь бы тебе было хорошо?

Брианна сдавленно всхлипнула.

– И если ты веришь им, – чуть слышно прошептал Роджер, – то должна верить и мне… Потому что, клянусь, я такой же и до чертиков тебя люблю! Клянусь всем святым, что только есть на свете…

Она медленно подняла голову, и теплое дыхание согрело ему лицо.

– У нас есть время, – тихо сказал он, вдруг поняв, почему так важно было поговорить с ней именно сейчас, в темноте. Он взял ее за руку и привлек к себе. – Чувствуешь? Как бьется сердце?

– Да…

Брианна притянула их сцепленные руки к своей собственной груди, обтянутой тонкой тканью.

– Это время для нас двоих. И пока оно не закончится, мы должны быть вместе. Сейчас. Брианна, неужели ты позволишь страху стать сильнее тебя?

– Нет, – тихо, но очень твердо ответила она.

Из дома вдруг донесся пронзительный плач.

– Надо идти… – Брианна отстранилась. Она сделала два шага и повернула голову. – Идем же.

Она рысцой побежала по дорожке, смутно виднеясь в темноте белым призраком.

Когда Роджер догнал ее, она уже достала младенца из колыбели. Одеяло на кровати было отброшено в сторону, и на перине виднелась вмятина от ее тела. Полусмущенно Брианна протиснулась мимо него бочком и легла.

– Ночью я всегда кормлю его в постели. Он тогда сразу засыпает.

Роджер пробормотал что-то невнятное и придвинул низкий табурет к камину. В комнате было очень тепло, пахло едой, грязными пеленками, а еще Брианной. Ее аромат в последние дни стал другим, к нему примешались нотки чего-то сладкого… должно быть, молока.

Брианна склонила голову, и рыжие волосы рассыпались по плечам каскадом искр и теней. Платье она расстегнула до самой талии, и Роджер видел полную белую грудь целиком, только темный сосок терялся за головой ребенка. Послышалось тихое причмокивание.

Словно почувствовав его взгляд, Брианна подняла голову.

– Прости, – сказал он тихо, чтобы не отвлекать ребенка. – Не сдержался.

Она вроде бы покраснела, хотя, может, просто пламя из камина озарило голые плечи и лицо.

– Все нормально. Тут нет ничего такого…

Роджер молча встал и принялся раздеваться.

– Ты что делаешь? – потрясенно выдохнула она.

– Это нечестно, что я один на тебя гляжу. Тут в общем-то, не на что смотреть, но… – Он замолчал, сосредоточенно сражаясь со шнуровкой на штанах. – Но ты хотя бы не будешь чувствовать, что я на тебя пялюсь.

– О.

Судя по голосу, она улыбнулась. Роджер скинул рубашку – тепло камина приятно поцеловало голую спину – и во внезапном приступе застенчивости взялся за пояс штанов.

– Это что, стриптиз? – У Брианны дрожали губы; она сдерживала смех, чтобы не напугать ребенка.

– Не знаю, мне лучше отвернуться или нет… Ты как предпочитаешь?

– Отвернись… Пока что, – тихо добавила она.

Он послушался и неловко стянул с ног штаны.

– Постой так немножко, – попросила Брианна. – Пожалуйста. Я хочу посмотреть.

Роджер расправил плечи и уставился в пламя. Камин окатил его жаром, и он невольно отшатнулся, вспоминая об отце Александре. Господи боже, и о чем он только думает в такой момент?..

– Роджер, у тебя на спине шрамы, – мягче обычного произнесла Брианна. – Что случилось?

– Индейцы постарались. Не важно, все в прошлом.

Волосы он не стал стричь, и теперь они рассыпались по плечам и щекотали спину. Он почти что ощущал на себе ее взгляд, скользящий все ниже и ниже.

– Я поворачиваюсь. Готова?

– Не переживай, в обморок не упаду. Я видела фотографии голых мужчин.

При желании Брианна, как и ее чертов отец, умела прятать эмоции. Он не мог понять, что скрывают за собой кошачьи раскосые глаза. Потрясена ли она, испугана или испытывает веселье?.. Хотя с чего бы? Она же не узнала ничего нового – Брианна уже трогала его, ласкала с такой страстью, что Роджер терял голову.

Однако было это целую вечность назад, под надежным покровом темноты. А теперь он раздетый стоял перед ней при свете, а она держала на руках ребенка. Кто из них с той ночи изменился сильнее?

Брианна с явным любопытством разглядывала его, а затем, улыбнувшись, посмотрела в глаза. Она выпрямилась и небрежно переложила ребенка к другой груди, отчего платье распахнулось еще больше, выставляя напоказ пухлые полушария.

Роджер уже не мог стоять на месте – волоски на заднице начинали тлеть от жаркого пламени. Он отошел от камина и сел.