Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

— Ставлю на это десять галеонов, — самоуверенно усмехнулся тот, откровенно бросая ей вызов.

Ладно, мальчик, ты сам напросился. Она нахмурилась, припоминая все свои подвиги времён Гриффиндора, и задумчиво постучала пальцем по губам, выбирая, что из множества их школьных приключений можно рассказать такому благовоспитанному чистокровному парню, как Нотт, чтобы не показаться в его глазах совсем уж бездумной особой.

— Я как-то летала на драконе. Один раз.

Нотт в снисходительной улыбке обнажил зубы, демонстрируя, что его это не слишком впечатлило. У него были красивые и ровные клыки… Клыки? Гермиона не сдержала короткий, легкомысленный смешок. Мерлин, о чём она только думает?

— Я целый год тайком плевал в Долохова вишнёвыми косточками.

— В Долохова? — с сомнением уточнила она, подумав, что лучше ещё раз прокатилась бы на драконе, чем встретилась с Антонином.

Тео довольно кивнул.

— Он вечно сидел на собраниях с таким выражением лица, будто был готов каждую секунду сорваться с места и вылизать до блеска зад Лорда. Раздражало.

— И как только он тебя не убил?

— О, у него рука не поднялась, слишком много сил, по его словам, в меня вложил. Я просто был изгнан с позором из учеников. Представь ситуацию, когда все выстраиваются в ряд, зачитывают длинную, нудную речь, говорят, что ты бездарность, потом публично порицают, дружно срывают знаки отличия и запрещают подходить к поместью ближе, чем на сто ярдов. На моё приближение даже Воющие чары настроили. Правда, не только за вишнёвые косточки, наверное, ещё за сломанный фамильный посох Антонина, но мне же надо было подпереть чем-то дверь, пока я осматривал его сейф…

Гермиона, не сдержавшись, звонко и легко рассмеялась. Настроение было такое, будто бы у неё внутри прятался целый склад взрывных смешочков, которые, подобно воздушным шарикам, поднимались вверх и громко лопались от каждого сказанного Теодором слова.

А вдруг он сейчас поделился своей душевной травмой и смеяться было совсем неуместно? Она с опаской взглянула на его лицо, но тот расслабленно улыбался и с интересом поглядывал в её сторону. Почему-то казалось, что Теодор не слишком сильно расстроился из-за изгнания. Гермиона смахнула выступившие от смеха слёзы и задумалась, чем бы могла парировать эту высокую ставку.

— Амбридж… Я отдала её кентаврам.

Тео, поднёсший к губам бутылку, подавился и закашлялся. Ликёр неаккуратным тёмным пятном растёкся по его рубашке.

— Неожиданное решение, — выдавил он, пытаясь смахнуть с себя влагу, но пятно размазывалось всё шире и шире.

Гермиона улыбнулась и снисходительно покачала головой.

—Так было нужно, — пояснила она, подумав, как же иногда сложно до него доходит.

— Я-ясно, — медленно протянул Теодор, как-то странно взглянув в её сторону. — Кажется, ты заслужила свои десять галеонов за эту суку. Хотя Малфой вряд ли со мной согласился бы. Он-то считал Амбридж достойным работником Министерства.

При упоминании Малфоя её улыбка сразу же стухла. Все воздушные шарики внутри разом лопнули, и будто бы кто-то дёрнул за рубильник, погасив там весь свет — праздник закончился, остались лишь обрывки конфетти. Гермиона закусила губу и нервно потеребила край куртки. Ей хотелось спросить, как там Драко, неужели он настолько занят и не говорил ли что-нибудь про неё, но даже в нетрезвом состоянии понимала, что этим выдаст всю свою заинтересованность мерзким Хорьком. Поэтому она выбрала из всей массы наиболее нейтральный, но от этого не менее важный вопрос:

— Тео, а тебя не беспокоит, что Драко постоянно использует легилименцию?

На самом деле это являлось серьёзной темой. Сколько парни уже жили вместе, и наверняка Нотт нашёл свой способ определять его вторжение в мысли или как-то защищаться без окклюменции. И, может, Теодор был уже достаточно пьян, чтобы поделиться своим секретом?

— Надо отдать его кентаврам, — голос Тео звучал абсолютно серьёзно. Он взял с травы бутылку, вновь отхлебнул и смочил в алкоголе палец.

— Нет, правда. Мне кажется, я продвинулась в окклюменции, — Гермиона задумчиво проследила, как Теодор мокрым от ликёра пальцем чертит на рукаве своей рубашки какую-то руну. — Просто стала иногда чувствовать, когда он это делает. И мне это не нравится.

— Тогда тебе надо побыстрее осваивать окклюменцию, — хмыкнул тот, вывел последний крючок, и руна засветилась тускло-зелёным цветом. Его тело внезапно окутало порывом ветра, который стих сразу же, как только свечение символа погасло. Длилось всё это не более пары секунд.

Он что, действительно сейчас при помощи магии сымитировал человеческий фен? Такого применения Древних рун Гермиона ещё точно не встречала. В голову закралась мысль, что Нотт может знать какие-то символы, помогающие защитить свои мысли от легилимента…

— Высохла? — заинтересованно спросила она.

— Нет, алкоголь не самый лучший проводник, но уже не так мокро. Можно ещё попытаться использовать руну тепла, только, боюсь, всё загорится. В конце концов, это же ткань, а не железо, на дереве бы тлело медленнее, но рубашка, скорее всего, просто вспыхнет… — Тео было увлёкся, но резко замолчал, улыбнулся и перевёл на неё лукавый взгляд. — Если хочешь, то я могу помочь тебе с окклюменцией.

— Хочу, — искренне обрадовалась Гермиона и едва сдержалась, чтобы по-детски не хлопнуть в ладоши, но взяла себя в руки и изобразила абсолютно серьёзный, взрослый вид.

Теодор придвинулся к ней поближе. Лицо его тоже стало предельно собранным.

— Готова? — спросил он почти торжественно, будто собирался вот-вот пришпорить пегаса и унести их в тёмное, ночное небо.

— Готова, — также серьёзно кивнула Грейнджер.

Нотт уверенным движением запустил руку в её волосы и притянул лицом к себе, а она настолько опешила, что не сразу сообразила, что происходит. Просто замерла с широко распахнутыми глазами. Словно каменная статуя.

Тео прикоснулся своими тёплыми, слегка шершавыми губами к её, и Гермиона ощутила его горячее дыхание, пахнущее сливочным ликёром, а следом услышала влажный звук поцелуя, абсолютно при этом не осознавая, что Теодор сейчас делает. Будто бы всё это происходило не с ней, а с какой-то незнакомкой.

Она несколько раз ошарашенно моргнула и упёрлась ладонями ему в грудь, но Тео второй рукой обнял за талию и притянул к себе поближе. Его упругий язык, уверенно раскрыл её губы, смешивая их сладкую слюну и скользя по нёбу.

Мерлин, что он творил? Нотт её целовал?!

Гермиона сжала в кулак ткань его рубашки, и от натяжения с треском лопнула пуговичка у горла. Тео, не обращая на это никакого внимания, ласково прошёлся по кончику её языка своим. Аккуратно и нежно, даже чуть-чуть щекотно. Гермиона, всё ещё державшая глаза открытыми, замерла и задержала дыхание, надеясь что без её ответной реакции он вот-вот потеряет интерес и остановится сам.

Происходящее напоминало абсурд. Язык Теодора вновь проскользнул по её губам и упрямо толкнулся к ней в рот.

— Что ты делаешь? — наконец выдохнула Гермиона, хотя говорить, пока у тебя во рту находился чужой язык, было сложно.

Тео прервался и упёрся своим лбом в её. Она кожей почувствовала влажные от пота волосы и ощутила, насколько сильно от него пышет жаром. Ей самой тоже было невероятно жарко, только почему-то горели одни кончики ушей. Его взгляд замер на её губах, будто бы он вот-вот собирался возобновить поцелуй.

— Ты вообще можешь сделать хоть что-то неправильное? Скучно, Грейнджер, — произнёс он таким тоном, словно поставил ей неудовлетворительную оценку за экзамен. — Так зажимаешься, словно боишься. А если не знаешь, что делать, то просто раскрой губы и дай мне свой язык.

Гермиона набрала побольше воздуха в лёгкие для ответа. Что значит, не знаешь? Неправильное? Да кто ей это говорит? Скромный, тихий Нотт?! Да в курсе ли он, что она…

Но видимо, на этом все его объяснения, а заодно и её передышка закончились, потому что Тео снова прижался губами и медленно скользнул влажным языком ей в рот. Сердце Гермионы застучало так, что в ушах зашумело от скорости тока крови. Она почувствовала дрожь в теле и попыталась умом осознать происходящее. Теодор её целует.