И приходит ночь - Эллисон Сафт

нуждается твой народ. Еще не слишком поздно. Месть не принесет процветания. Она не вернет семьи. Она не принесет тебе их любовь и признание, а предки не будут тобой гордиться. Они все умерли. Но больше никто не должен умирать из-за их войны.

– Довольно, – прорычал Лоури. – Изабель…

– Не слушай, что он говорит! Он манипулирует тобой. Пользуется твоей ненавистью к Весрии. Как только поддашься ему, он отберет у тебя власть. Уна, я, даже Хэл, мы пытаемся поступить правильно по отношению к Дану. И я знаю, что ты тоже. Я верю, что вместе мы сможем все исправить. Мы можем создать новое наследие. Поэтому прошу…

Ее голос надломился, когда Изабель опустила взгляд на Уну, скрюченную и истекающую кровью на полу, и осела. Ее волосы окутали ее, разлившись вокруг, подобно водопаду. Изабель всегда была худой, но сейчас она выглядела изможденной. Измученной и утопающей в кровавой ткани.

– Как трогательно. – Лоури вытащил кинжал из лужи крови. Он наклонился к Уне. – А теперь уйди с дороги…

– Не смей приближаться к ней! – Изабель выставила вперед ладонь, в центре которой мерцал серебряный свет.

Исцеляющее Прикосновение.

Всю жизнь Рен думала, что унаследовала магию от отца. Но она получила ее от матери. Когда королева положила руки на шею Уны, Рен поняла, что их связывало нечто большее, чем обиды.

Уна с облегчением зажмурилась, когда рана затянулась. Сплошная воспаленная фиолетовая линия пересекала ее горло. Лечение было отрывочным и явно выполнено непрофессионалом, но это не имело значения. Когда кровотечение остановилось, у Уны появился шанс выжить.

Серебряный свет все еще освещал Изабель. Когда она заговорила, ее голос звучал болезненно тихо. Она не удостоила Лоури взглядом.

– Все кончено, Алистер.

Эмоции сменялись на лице Лоури: ярость, горечь и, наконец, страх. Впервые в своей несчастной жизни у него не было рычагов влияния ни на кого в этой комнате.

Он побежал.

Рен выругалась, борясь с веревкой на лодыжках. Наконец ей удалось просунуть окровавленный скальпель под узел и распилить его.

– Мы должны остановить его.

Уна приподнялась на локте.

– Я пойду.

– Нет! – одновременно ответили Рен и Изабель. Их глаза на мгновение встретились, прежде чем обе неловко отвели взгляды. Рен прочистила горло. Были ли они когда-нибудь согласны раньше?

– Ты никуда не пойдешь, – продолжила Рен. – Твоя рана слишком тяжелая.

Рядом тихо застонал Хэл. Слава Богине, он жив, цел, и…

И у него в глазу стоит зеркало.

Съежившись от извинений, Рен вытащила его и бросила на пол. Звон от удара металла о камень разлетелся по комнате. Затем она принялась за работу, расстегивая пряжки, которые связывали его, и снимая капельницу со сгиба его локтя.

– Позвольте мне. – Он еле выговаривал слова, а затем закрыл глаза. – Я могу это сделать.

– Ох, – с нежностью произнесла Рен. – Я так не думаю.

Он даже попытался сесть, но анестезия остановила его. Когда она положила руку ему на щеку, он снова погрузился в беспамятство. Видимо, от Лоури предстоит избавиться ей. Впервые в жизни ей придется быть безжалостной.

37

У Рен болело все тело. Каждое движение и каждая мысль происходили словно в замедленной съемке – сказывалось действие анестезии. Но она была злее, чем когда-либо. Она цеплялась за это чувство, лелеяла его, как последнюю искру угасающего огня. Оно дало ей цель – ясную, простую и вдохновляющую. Алистер Лоури заплатит за все, что сделал.

Она почувствует удовлетворение от его убийства. Справедливость. Какая-то темная ее часть истекала слюной. Справедливость для всех его слуг. Справедливость для Байерса. Справедливость для Хэла и Уны. Справедливость для нее.

Во мраке, за раскатами далекого грома, Северная Башня казалась такой же устрашающей, как и Колвик-Холл. Схватив фонарь с крюка за дверью, Рен побежала на гулкий звук шагов по главной лестнице. Сквозь шум крови в ушах зияющее пространство тьмы за перилами прошептало: «Падай». С каждым шагом она продвигалась все глубже в недра Башни – так глубоко, что боялась больше никогда не найти путь к свету.

Она споткнулась на последней ступеньке и выставила вперед руку, чтобы удержать равновесие. Ощущение стены под ладонью успокоило ее. В обрывках света от раскачивающегося фонаря Рен увидела, что стены были украшены костями, бедренными и плечевыми, слоистыми осколками, похожими на черепицу.

Она остановилась у входа в подземелье. Башня была встроена в скалу, и туннели служили не только склепом для королев и святых, но и выходом к морю. Мера предосторожности для монарха, спасающегося от вторжения, или беглого лорда, убегающего от ярости Рен. Она не колебалась и скользнула в тень. Шипение прилива усилилось.

Через какое-то время проход вывел ее на утес. Сбоку была вырезана гладкая каменная лестница, которая вела вниз, к докам. Сегодня ночью, в штормовой темноте, океан был словно создан из чернил. Волны разбивались о скалы, превращаясь в пенистые белые пики. Дождь лил не переставая, окутывая все вокруг сверкающей жидкой пеленой.

Рен шагнула под ливень и резко вздохнула от холода. В воздухе пахло солью. И чем-то еще – чем-то пугающе знакомым. Чем-то горелым. Порох? Пережаренный кофе? А под ними – уксусная стерильность формальдегида.

Холодный метал прижался к ее шее.

– Как любезно, – произнес Лоури. Предохранитель на его пистолете щелкнул. – Ты пришла за мной совсем одна.

Рен втянула голову в плечи.

– Ты так боишься, что я смогу навредить тебе?

– Ты довольно предсказуема. И ужасно живуча. В любом случае ты станешь щитом, если кто-нибудь еще решит поиграть сегодня в героя.

Если он хочет использовать ее в качестве заложника, у нее есть по крайней мере несколько минут. Настало время положить всему этому конец.

Нож Хэла был заткнут у нее за пояс. Она вспомнила извозчика, которого сбила с ног. Представила его посиневшим и окоченевшим, погребенным подо льдом из-за нее. Одно дело – убивать в целях самообороны. Совсем другое – вершить правосудие. Сможет ли она простить себя, если сделает это?

Она подумала о Джейкобе Байерсе, которого постигла жестокая смерть в одиночестве.

Она подумала об Уне, о том, как на холодный каменный пол Башни из нее вытекала жизнь.

Она подумала о Хэле, бледном и покрытом синяками на операционном столе.

«Да. Он заслуживает этого».

Рен вытащила клинок из ножен и полоснула им по плечу Лоури. Она словно нарисовала дугу из крови, которая брызнула в лужу дождевой воды. Он зашипел от неожиданности. Рен отпрыгнула, но он успел схватить ее за руку. Его пистолет с силой опустился на ее запястье, и она закричала от вспышки боли, от